Леший разгреб сугроб, под которым обнаружился железный лист на полу, а на нем сложенный из обломков кирпича очаг – кривой, закопченный, но вполне пригодный.
– Вон дрова в углу, ломай там помельче ветки и сюда их. – Он вытащил из рюкзака зажигалку и небольшую бутылку с чем-то желтоватым.
– Замерзло все, хрен разожжем, – буркнул Кат. Прилив настроения его не покидал, но и послушно выполнять все, что сказано, – как-то обидно.
Пацан он, что ли, этому лесному бродяге?
– Не ворчи. Папа Дюкер посылает нам свой пламенный привет! – Леший плеснул на сложенные кое-как дрова из бутылочки, отчего избушку мгновенно пропитал знакомый аромат бензина. Отложил остаток в сторону и чиркнул зажигалкой.
Газа в смешной прозрачной поделке предков – Кат во множестве находил такие в городе – давным-давно не было. А вот кремень – никуда не делся. Сноп искр упал на пропитанные бензином ветки, накиданные сверху, и через минуту в домике полыхал веселый костерок. Дымный, но вполне живучий. Химическая вонь бензина быстро выгорала в холодном воздухе, исчезая без следа.
– Эх… Водки бы! – плюхнувшись на одну из лежанок, заявил Леший. – И сала с чесноком. Я, как истинный сын религии Великого Кабаньего Бока, очень уж сало люблю.
– Ну раз любишь… – Кат вытащил сверток, который благополучно доехал в рюкзаке от далекого, такого спокойного Боброва до этой странной, словно выпавшей из сказок на берег Битюга избушки. – Тогда держи!
– Точно водки нет? – Леший, уминающий второй ломоть хлеба с толстым куском сала, говорил невнятно, но понять его было можно.
– Точно, – Кат отогревался у костра, стащив с головы шапку и расстегнув до пупка куртку. – Трезвость – норма жизни.
Леший тоже снял балаклаву, оказавшись довольно молодым на вид парнем. Если бы не глаза, да еще очень жесткая на вид, непонятного коричневатого цвета короткая шевелюра ежиком, – обычный человек.
– Хоть сало… – с удовольствием облизывая пальцы, откликнулся Леший. Руки его без перчаток тоже выглядели… странновато. Длинные узкие пальцы с загнутыми крючковатыми ногтями, темными на фоне кожи, – это бросалось в глаза даже в полутьме домика. – А ты чего, еще и шутить умеешь? Я думал, вы там городские все отмороженные, типа этого рогатого. Во славу Одина и – еблысть головой в стену!
Оба засмеялись. Стена между двумя парнями, ни одного из которых и человеком-то с полным правом нельзя было назвать, если не рухнула, то крепко покосилась. И покрылась трещинами в ладонь шириной, через которые можно друг друга с интересом разглядывать.
– Ты в Воронеже не бывал, что ли? – отсмеявшись, спросил Кат. – Так удивляешься… Не одни викинги у нас, есть и нормальные.
– Почему вдруг? Заходил. Аж три раза. Один раз чуть в горячее пятно не угодил, а потом пару раз уже с картой – Дюкеру где-то досталась, он мне и дал. Нечего у вас толком делать: народ по норам сидит, дома развалены, по улицам какие-то твари бегают – пока отстреляешься, вспотеешь.
– Морты? Ну это да, есть такое… А приходил зачем?
– Шеф послал. Есть у вас местечко одно, механы называют Круг-в-круге, а как по уму – не знаю. Туда еще зайти никто не может. Я тоже не смог, чуть голова не отвалилась.
Кат помрачнел. Да, загадка не только для сталкеров – хотя им прежде всего интересно, но и для военных Базы. Квартал зданий бывшего керамического завода по соседству с Мехзаводом. На картах есть, со стороны – видно, а начинаешь туда идти – голова болит дико, глаза слезятся, и все время тянет свернуть в сторону. И ведь сворачиваешь! Никто внутрь так и не зашел – ни механы из соседнего убежища, ни сталкеры. Никто.
Нигде в городе ничего подобного, а там – так.
– Ладно мы, добытчики и несуны. А ты-то там что забыл?
– Дюкер велел, – пожал плечами Леший и потянулся к последнему куску сала, лежавшему на черствой горбушке. – По-братски?
Кат кивнул и протянул ему нож. Не только викингов же резать, и на мирные цели сгодится.
– А ты там бывал внутри? – хитро глянув над самодельным бутербродом в глаза сталкеру, спросил Леший и вонзил слишком длинные и острые – для человека – зубы в еду.
– Да там никто не был, – досадливо поморщившись, признался Кат. – У ребят слухи ходили, что Шамиль с Черноруким туда пошли однажды. Это еще задолго до меня было. Слухи – потому как не видел их больше никто. Там пропали, нет, кто теперь скажет? Но место у сталкеров запретное теперь: тем более, керамзавод, что там искать, плитку на пол? Хотя рядом я ходил, смотрел. Непонятно. Но горячего пятна нет, я бы заметил.
– Ты чего, радиацию видишь? Охереть… – Леший даже от последнего куска сала оторвался. – Нужный ты чувак для разведки местности!
– А то! Еще Буран так говорил… – Кат запнулся. – Царствие ему… какое захочет.
– Умер? – уточнил Леший. – Жалко. Я с ним пересекался там, в ваших руинах…
– Погиб. В одном походе были.
За стеной выл ветер. Снег хлопьями летел в пустые, без рам, окна, шипел на ровно горящих дровах. Не самое лучшее место для ночевки, но и не в снегу спать. Сойдет.
– А я сам с севера, – внезапно сказал Леший. – Не где Арктика всякая, конечно, ближе. Хотя черт его знает. Соображать уже здесь начал, просто люди говорили: родители со мной пришли откуда-то оттуда. Подмосковье. Или Тула. Не знаю. Мать потом… почти сразу, отец – через полгода. Попали в самый замес, не в эпицентр, но рядом. А я видишь какой красавец получился.
– И кто же тебя растил? Деревенские?
Леший засмеялся. Тихо и необидно, не над Катом и даже не над вопросом. Просто рассмешила сама идея.
– Ты ж с Груздем шел? Если б деревенские, я вот таким бы и вырос. Борода лопатой, мозги дома забыл. Чтобы не изнашивались. Нет, конечно, Дюкер и воспитал. Не он один, вся его гвардия вместе. Складские.
– А что вы за люди? – спросил Кат.
Не то что это было сильно ему интересно, после еды и бурно проведенного дня хотелось спать, но информация лишней не бывает. Может, выведут их с Филей на Чистый Град после всей этой ненужной суеты с Поединком.
– Люди? Да обычные. Дюкер когда-то в охране склада служил. Прапорщиком, что ли. Не офицером. В Черный день руководство всполошилось – секретная часть, военное время, а приказов – ноль. Радио отказало. Армия бросила своих питомцев. Гонцов в Воронеж послали, а они как испарились. Паника опять же.
– И дальше что? – примерно понимая, все же уточнил Кат. Это не на подземной базе сидеть с элитными бойцами и железной дисциплиной. В здешних краях наверняка жестче вышло.
– Дюкер подбил проверенных ребят, ну и… Два офицера перешли на его сторону, начальник хранилища застрелился у себя в кабинете, пока дверь ломали. И человек двадцать… Нет, похоронили потом, честь по чести, с оружейным салютом. Мужики же присягу исполняли, только не поняли, что уже некому служить. Судьба такая.
– Бензина много?
– На Складе-то? Ха! А почему только бензина? Там всего… Если через двадцать с гаком лет все окрестности снабжаем, сам подумай. Резерв танковой армии, сталкер. Дизтопливо, керосин, масло… Много бензина. Еще лет на десять хватит.
– Где это есть – и спрашивать не буду, – сказал Кат. Глаза слипались, сытый желудок перекачал себе всю кровь от мозга и велел спать.
– Да я и не скажу, – заметил Леший. – Тебе ни к чему, а нашим спокойнее будет. Шустрый ты парень. Слишком. Если в отряд вступишь, сам все узнаешь, а пока – извини.
За стеной раздался протяжный скрип. Через мгновение казалось бы уснувший Кат уже стоял с выдернутым из рюкзака мечом под дверью, прислушиваясь, а Леший – выставив винтовку – у окна.
– Отбой. Нет там никого, – через пару минут напряженной тишины сказал боец Дюкера. – Я бы услышал. Дерево на морозе треснуло, скорее всего.
По местам разошлись не сразу, но никаких подозрительных звуков больше не было. Бумкнул уже не очень далекий колокол, отрезав еще час от короткого времени, отпущенного до контрольного момента встречи в Колизее, и все.
– Там же под землей все, не хуже вашей Базы-2, – неожиданно продолжил Леший, когда они улеглись – каждый на свою нагретую телом лежанку. – А чтобы не нашли деревенские, от Союза или князя, коммунары, не важно, – автоцистерны в разных местах спрятаны. Грузовики и так были военные, а ребята еще и броню навесили на кабины – самопально, но серьезно вышло. По самим цистернам стрелять дураков нет, это ж самая ценность. Вот и ездят, продают. А группы прикрытия от следящих за маршрутом дураков отделываются. Хорошее место – Склад, жаль только, нюх мне отбивает. Как ни закрывай крышки, они, ГСМ-то, – вонючие.
– Да и хрен с ним, – подытожил Кат. – Повезет – увижу. Ты мне скажи, чего вы с Дюкером хотите?
– От тебя? Понятия не имею. В отряд пригласить, наверное. Зачем ты еще? Хотя, может, ты повар знатный? Пригодился бы…
– А глобально? – Кат посмеялся, потом завернулся в край куртки. Костер слегка угас, и от стен пахнуло морозцем.
– Словов-то нахватался, «гла-а-бально»! – подражая местному говорку, хохотнул Леший. – Горячие пятна вроде устаканились, НВАЭС больше дерьмом не плюется. Есть чистая земля, и ее – много. Заселять пора. А где заселена – под свою руку тащить. И город опять же… Заманчивая штука ваш Воронеж, тоже пора что-то думать. Вот тебе и глобально. Не век же деревенским под своими игрушечными князьями жить и призрак коммунизма возрождать. По-другому пора.
Леший повернулся спиной к костру, словно намекая, что разговор окончен. Да и на самом деле, пора было спать – колокол ждать не будет. А Поединок один хрен Кату пройти придется, это он с самого начала понял. Ради Фили.
Вопрос вот только – сколько он здесь ни ходит, сколько ни разговаривает, а про Чистый Град только Садко знает. Да и то врет, скорее всего, по своей скоморошьей привычке. Неверную дорогу они с женой и Винни – куда его, кстати, черт унес, друга щекастого? – выбрали.
Или просто не туда пошли? Тоже ведь может быть…
Дрова потрескивали в костре, где-то за стеной выл ветер, иногда швыряясь снежинками в щели домика. Кат медленно проваливался в сон. Минута, две, пять. Граница между явью, воспоминаниями и мечтами стиралась, стала зыбкой, протяни руку – и без усилий проткнешь насквозь.