У механов был перевес в численности, у комби – в оружии. То ли удачно поживились в отделах полиции, то ли еще что – слухов ходило много, вплоть до тайной помощи военных с Базы, хотя зачем бы им.
Наступил период обострения, механы скупили оружие и патроны у сталкеров, но вот гранаты… Это была редкость. И тем удачнее я зашла именно на Мехзавод – за гранаты комби меня бы просто убили. Проверять это предположение что-то не хотелось, поэтому за содержимое всего одного ящичка я стала полноправной владелицей каморки под землей, доступа в столовую начальства и права на воду.
А, и купила себе мужа, но такие мелочи никто и считать бы не стал.
Приблудный нищий, пришедший откуда-то из северных убежищ прямиком в рабство к механам, откликался на имя Слон и достался мне почти даром. Всегда хотелось персонального раба без претензий, вот и получила. И вся работа по дому на нем, и воды принести, да и в постель пустила. Чего бы не пустить? От слона у него только размер причиндалов был, так это и хорошо.
А война между соседними убежищами тем временем назрела и перезрела. Туннель комби перекрыли железными решетками, опасаясь нападения, а наверху, в колбасном, что ли, цехе устроили настоящую крепость. Готовились вовсю. Но у них-то не было Охотницы, а у нас я была!
Глава Мехзавода – везде в убежищах почему-то старосты, а он звал себя Директор – был невысок ростом и пузат. Лицо круглое, розовое. От такого мужичка, больше похожего на комок серой плесени, не ожидаешь особых умственных достоинств, но здесь я крепко ошиблась. Через пару дней после моего появления он посадил меня в кабинете за стол, неведомым чудом притащенный с поверхности, и расспросил. И ведь ни угроз, ни каких-либо хитрых ловушек в разговоре не было, но рассказала я ему все. То есть вообще все, от плохо запомнившегося мне Черного дня до внешнего вида бабки-людоедки.
– Ты, я так думаю… – он налил по полстакана какой-то алкогольной мути – себе и мне поровну – и выложил пару вареных картофелин. – У нас ты останешься. На вид страшненькая, но это и хорошо, людей с толку сбивает. А в разных там… – он покрутил в воздухе короткими толстыми пальцами, – ситуациях не теряешься. Меня если не подведешь, жизнь твоя будет долгой и счастливой. У нас здесь – ресурсы…
Он примолк, не чокаясь опрокинул выпивку в рот и занюхал картошкой, словно не решаясь откусить. Потом все-таки съел.
– Так вот… Ты пей, не стесняйся, Даша или как тебя там. Неважно. Ресурсы у нас есть. И люди есть. Оружие уже пытаемся делать, патроны вот только… Ну да справимся. Или отнимем. – Взгляд его маленьких глазок, окруженных белесыми ресницами, был пристальный. Трезвый. – Короче, ставлю тебя в боевой отряд. Послезавтра ранним утром и начнем. Ты же гранаты не все отдала?
Я вздрогнула. Как знал, свин подземный, что не все.
– Ну…
– С собой возьми несколько штук. Ради себя, у тебя ведь других мотивов в жизни нет? Во-о-от, я людей на метр в глубину чую. Тебе же и пригодятся. Остальные я распределил. Пойдем поверху, возьмем колбасный цех в клещи. У них там пулемет, а у нас тут гранаты твои. Да к тому же сталкер один занес кое-что полезное. Справимся.
Я сидела, сдерживая легкую тошноту после выпитого, и думала только об одном – смогу я с одного удара завалить Директора или нет. Ножом, разумеется. И никак не могла решить. А он что-то вещал дальше, останавливаясь только подлить дряни в стаканы.
После такого и Слону отдашься, чего уж там…
Раннее утро послезавтра оказалось по факту глубокой ночью. Часа в три вышли четырьмя боевыми отрядами – два для захвата в клещи, один с тыла должен бить, а оставшийся – в резерве. Директор, понятное дело, был в последнем.
Заводская территория наверху была похожа на поле боя: взорванные цеха – некоторые раньше этажа в три-четыре, усыпанные горами битого кирпича проходы, непонятного назначения ржавые машины в самых неожиданных местах. Плюс темно, неслабый мороз и снежное покрывало. Того и гляди ногу сломаешь в какой-нибудь яме.
– Товарищи бойцы! – вполголоса давал накачку командир нашего отряда, седой, с армейской выправкой. Как зовут, я и запоминать не стала. Ясно же, что с оружием у нас плохо, штурмовые отряды обречены полечь почти полностью. Даже моего ума хватало это понять. – Удар должен быть внезапным. Никакого шума, пока не доберемся до окон. Наша задача – левый фланг. Подавить пулемет, захватить наше крыло здания. Все ясно? Выполняем!
Так и шли потом ночными призраками, пока не выдвинулись к цеху. Расслабленных часовых, которых комби все-таки выставили, но не обучили, сняли без шума. Не одна я с ножом в руках была хороша – выживу, надо бы поучиться кое-чему.
Начали механы с залпов неведомо откуда взятых гранатометов. Потом закидали ручными гранатами. Хорошо бой пошел, задорно. Я даже поверила в победу.
А вот дальше все было плохо.
Не знаю, какие силы остались у обеих сторон после первого же боя. Потом интересовалась у братьев, сказали, что они объединились, убежища-то. Воевать, видимо, больше некому стало. В общем, оказалось, что комби тоже не дураки, и посреди колбасного цеха стояла цистерна аммиака. Это мне тоже потом объяснили, так-то я просто потеряла сознание после взрыва. Облако ядовитого газа – уж не знаю, кто там и на что рассчитывал в мясокомбинате – накрыло и атакующих, и их самих, включая бросившихся из-под земли на помощь.
Там бы мне и остаться, но опять было не судьба. Вытащили. И вытащили вовремя, хоть и с обожженными легкими, слегка обгоревшую от близкого взрыва и контуженную упавшими кирпичами.
Когда я открыла глаза, был уже день. Тот же или следующий, а то и вовсе через неделю – не знаю. Дико больно дышать, во рту словно толченое стекло перекатывалось, а при каждом вдохе и выдохе – скрип в груди.
Хли-и-ип, чва-а-ак.
В спину будто втыкали нож и поворачивали в ране на выдохе.
– Где я есть-то? – шепотом спросила я у сидящего рядом благообразного мужика в серой накидке. Он перестал смотреть вдаль и соизволил отвлечься на меня:
– Ты в безопасности, сестра. Ведь ты же веришь в Великое Черное пламя?
– Верю… – так же шепотом ответила я. Мне было все равно. Смерть очередной раз разжевала меня и выплюнула, как горькую конфету. – Я теперь во все верю. Чтоб вы все сдохли…
И потеряла сознание.
17Когда кругом лед
– Не спеши, Винни! Аккуратно надо. А то сидит стрелок твой и ждет. Репу чешет, кто же это за ним ходит. А тут мы – такие нарядные.
Кат со щитом и мечом был похож на древнего богатыря. С поправкой на суровые северные условия – мороз-то крепчал, без шапки не побегаешь.
С тоской вспоминая лето – пусть довольно прохладное, но хотя бы без снега, – сталкеры перед уходом с кровавой поляны обшарили окрестности. Следа, уходящего от места расправы с викингом, не отыскали. Если исключить, что неизвестный убийца умеет летать, выходило одно – они столкнулись с мастером не только выпускать кишки, но и скрытно передвигаться по лесу. Несмотря на снег.
Тропинка вела к реке, но теперь Кат очень не хотел выходить на открытое место. Кожей чувствовал прицел, лениво бродящий по нему, соскальзывающий с головы и упирающийся в грудь. Даже старая татуировка на груди – «А» в круге – заныла. А потом этот прицел переходил с него на Винни, жизнерадостного, довольного встречей с командиром, несмотря на странные места и обстоятельства. И только Йомму уже ничего не грозило, как, видимо, и Колуну – если бы он победил мишку, то был бы уже здесь. Минус два претендента на приз Дюкера. Леший где-то бродит, да и не верил Кат, что расправа над викингом – его рук дело. Они с Винни вместе, здесь. Зубы Сварога, так кто же тогда их противник?!
Винни осторожно выглянул из зарослей, рассматривая замерзшую реку:
– Командир, следов вроде нет…
– Их и там не было, – пробурчал Кат. – По берегу пойдем, возражения не принимаются.
– Так кусты же… – Винни перехватил автомат удобнее. – Черт-те сколько продираться.
– Мечом прорубать буду. Нам бы от этого лагеря отойти незаметно, а там и по реке… Чувствую, следят здесь за нами.
Легкая паранойя, над которой всегда смеялся Буран, не раз спасала Кату жизнь. В городе обзор еще хуже, но ведь избегал же он там ловушек.
В кустах немного дальше по их предполагаемому маршруту что-то зазвенело. Странный звук, неожиданный здесь, как будто стеклянную бутылку кто-то легонько ударил ножом. Дзззыннь – и тишина.
– Что это за хрень?! – Винни от удивления едва не вывалился из кустов.
– Молчи! Не знаю. – Кат прислушивался. Нет, звук не повторился. Хоть вот едва слышно опять – дзззыннь…
– Вот же дрянь. Как ни крути – или на лед выходить, или обратно – и крюк по лесу в гору, а потом спускаться. Времени-то мало осталось.
– Но и здесь, командир… – шепотом откликнулся Винни.
– Да слышу… Непонятно все.
В кустах впереди тем временем снова раздался звон. Колокольчик, вашу ж мать!
– Давай-ка на звук. Но очень медленно, Винни, и очень осторожно.
Среди зарослей идти согнувшись, чтобы голова ни в коем случае не высунулась сверху, довольно сложно. И от меча толку ноль – поди размахнись в такой позе. Кат только отводил им ветки, на большее и рассчитывать нечего.
Странный стеклянный звон раздался совсем близко, механический, неживой.
Ага… Вот и нашли, только от этого вопросов стало еще больше: крепко привязанные за горлышки к толстой ветке, рядом висели две маленькие – граммов по сто – пустые склянки. Они и звенели, когда долетал порыв ветра. Такие бутылочки Кат, да и Винни, много раз встречали в бывших аптеках. Вон, даже этикетки не до конца оборваны. Откуда они взялись в глухих зарослях на берегу Битюга – даже не загадка – настоящая тайна.
– Настойка боярышника! – почему-то очень громко сказал Винни. То ли от удивления, то ли решив, что бояться теперь нечего.
Его слова стали прямо-таки спусковым крючком: одна из бутылочек рассыпалась в пыль от меткого выстрела, запорошив осколками обоих сталкеров. Они, не сговариваясь, упали на снег. Винни выставил ствол автомата, пытаясь нащупать цель, но куда там – они и почти выпрямившись никого не видели, а уж от земли, из глубины зарослей…