– Доигрались… Довоевались… Реактор в норме. Фирочка!
Абсолютно безумными глазами он оглядел комнатку, сорвал с фальш-окна шторки, которые когда-то посоветовал Васильеву везде повесить психолог из Москвы, и начал резать их перочинным ножом. На тонкие-тонкие полоски, связывая их в единую бесконечную веревку. Без смысла.
Просто потому, что так надо: отвлекало и успокаивало.
Ираида пришла в себя почти в этот же момент. Теперь она видела и знала, что происходит. Вокруг. Над землей и на земле. В лаборатории. Внутри ее самой – и это было самое жуткое знание.
У нее отнялись ноги. Программа, отработавшая в столь причудливом режиме, лишила ее возможности передвигаться, совершенно дьявольски перестроив синапсы мозга. Похоже, что нижняя половина тела умерла. Она, Ираида, теперь была вселенским разумом, а разум навсегда стал ее частью. Только вот ниже пояса больше ничего не было. И она со всей четкостью понимала – это нельзя исправить. Судя по тому, что творилось в городе, нейрохирургии больше не существовало. Как факта. Как и многого другого, считавшегося достижениями цивилизации.
А без нее оставалось только сдохнуть.
Она закричала было, но заткнулась почти сразу же: к чему крики? Да и нет поблизости никого, даже Шварцман, скотина, сбежал в жилой блок. Оставалась единственная возможность позвать на помощь. Просто чтобы не умирать здесь, на полу, чтобы помогли занять более достойное положение перед смертью.
– Кнутов! – мысленно сказала она, не надеясь особо на ответ. Ни быстро, ни вообще. Но он отозвался почти сразу, так же мысленно – слова, образы, даже какие-то запахи приходили извне, щекотали черепную коробку изнутри.
Отдавались в ушах эхом хлопка одной ладонью.
– Да, Ираида Олеговна?
О-хре-неть… Или это ее предсмертные галлюцинации и на самом деле никто ни с кем не говорит?
– Ты в медблоке?
– Почти нет.
Странно, но в мысленной речи возникли новые оттенки смыслов, неясности, к которым надо привыкнуть. Если будет время, конечно. Вот что означало это «почти»?! Она прикрыла глаза. Даже боли не было, ничего не было – только жуткая усталость и желание спать.
Но поспать ей не удалось: кто-то поднял ее на руки как ребенка, одним движением. Она и забыла, что ее можно носить на руках. От запаха медикаментов и – почему-то – свежей крови, как в мясном ряду на рынке, она открыла глаза. Ну да, Кнутов. Он нес ее по залу управления, локтем ткнул в кнопку вызова лифта и, дождавшись кабины, зашел внутрь.
– Куда? – прошептала она.
– В медблок. – Кнутов предпочел мысленный ответ. Тренируется или ему действительно так удобнее?
Медсестра, до последнего остававшаяся со сложным пациентом, была мертва.
– Мешала, – подумал Кнутов. – Мы – часть сферы, она нет.
Мужчина положил Ираиду на лежанку в пятнах крови несчастной медсестры, отвернулся к шкафу с лекарствами и быстрыми уверенными движениями начал вытаскивать ампулы, шприцы, бутылки с физраствором и блистеры таблеток.
– Вы не умрете, – подумал он.
Ираида слышала. Более того, она словно смотрела его глазами и откуда-то знала: да, все верно, ей требуются именно эти препараты. Великая Сфера получила свои материальные части здесь, среди людей, и не собиралась отдавать столь редкие приобретения смерти. И без того безносая собрала на поверхности богатый урожай сегодня, а ведь это – только начало.
– Нужен третий, – подумала Ираида.
Опять же чужая мысль, неведомо откуда. Но их должно быть минимум трое, чтобы понять – подходит следующий объект, чтобы стать… Питомцем. Да, назовем это так. Питомцем первого Гнезда на грешной земле. Зародышем нового среди сгнившего человечества.
– Им будет Шварцман, – откликнулся Кнутов, вкалывая лекарство в пластиковую бутылочку физраствора. Свернутую трубку капельницы он прижимал подбородком к груди.
– Вас надо подлечить, а он никуда не денется.
– Ноги… все?
Кнутов кивнул. Равнодушно, словно отвечая согласием на предложение выпить чая. Никаких эмоций у него не осталось, он действовал как автомат – быстро, безошибочно и спокойно.
– Вы же знаете. Да. Я найду вам коляску наверху.
Мысль для совершенно здорового человека, каким и была Ираида до последнего часа, неожиданная. Но верная. Коляска. С колесами и моторчиком. Придется привыкать и к этому, не ползать же по коридорам лаборатории. Гнезда…
Дверь в комнату Шварцмана Кнутов открыл с помощью мастер-ключа начальника. Пинком снес мешавшую тумбочку, аккуратно обезоружил вскинувшегося было с ножом энергетика и поволок его за шиворот в зал управления.
Реактор пришлось выводить на рабочий режим заново, но Кнутова это не волновало: отныне все время вселенной было в их распоряжении. Один питомец ничего не значил, но их должно стать много, чтобы Великая Сфера могла воздействовать на землю. Вот и этого всклокоченного перепуганного человечка придется использовать.
Наверное, совсем недолго, но не в этом же дело.
Ираиду пришлось принести на руках обратно. Лекарства подействовали, она была полна сил и желания работать, а ноги… Ну что – ноги. Сверить программы и запустить исправленный, обобщенный вариант она могла и руками. Так даже удобнее.
Шварцман бился в истерике, но Кнутов насильно усадил его в кресло и пристегнул зажимы. Операция должна стать привычной, как чистка зубов. Так оно и вышло – оба первых питомца поняли это по изменению своего восприятия, знаний, памяти. Теперь было ясно, как управлять реактором, да и весь массив профессиональной подготовки ядерного физика достался им двоим полностью, несмотря на то что сам Шварцман впал в какое-то оцепенение.
Не важно. Следующий шаг им подсказала сама Великая Сфера. Шары. Должно быть три носителя из числа питомцев и три шара. Тогда можно узнать – подходит ли новый человек, достоин ли кривыми и зубцами своей энцефалограммы стать новым питомцем Гнезда. Впрочем, они и Сфера видели работу мозга совершенно по-другому, чем приборы, но смысл от этого не менялся.
Кнутов вымылся в душе, скинул окровавленные тряпки и надел один из комбинезонов, в изобилии хранящихся на складе лаборатории. Энергичный молодой человек, даже что-то военное в облике проявилось. Взял автомат для защиты от неожиданностей и в качестве аргумента в спорах, после чего двинулся на поверхность.
Нужны новые питомцы? Они будут.
Шварцман так и просидел несколько часов, пялясь на сунутый ему в руки шар. Ни на что больше он не реагировал, что и к лучшему: меньше нервов, пока не найдется замена. И чем раньше, тем лучше, его и до этого не было жалко, а теперь такого чувства для Ираиды не существовало. Голая целесообразность правила миром.
Кнутов появился ближе к вечеру, ведя с собой целую семью. Мужчина – явно постарше жены, и мальчишка лет пятнадцати. Подросток уже, наверное, – в детях Ираида вообще не разбиралась. Мелкая бестолковая сволочь, вдруг подумалось ей, но тоже – без эмоций.
Неведомо, что наговорил спасенным Кнутов, но они безропотно встали у стены. Мужчина нес с собой набитую барахлом спортивную сумку – видимо, все пожитки.
– Как я и сказал, у нас здесь научный центр, – сказал Кнутов семейству. – Комплексная проверка на радиацию, электромагнитное заражение и дистанционный анализ крови.
Что он им плетет?! Впрочем, какая разница.
– Подходите по одному, становитесь между мной, Ираидой Олеговной и тем мужчиной у стены, – инструктировал тем временем питомец. – Это быстро и не больно.
Первым, оставив свой баул жене, подошел мужчина. Вообще не то, мгновенно связавшие их в сеть из трех ячеек шары, казалось, даже вздохнули от разочарования. Кнутов, не подавая виду, велел мужчине отойти обратно и подозвал мальчика.
И снова – ноль. Заводить его в камеру бессмысленно.
А вот с женщиной все было в порядке. Небольшая коррекция программы, и она вполне подойдет для их общей цели.
Кнутов кивнул, снял с плеча автомат и двумя выстрелами убил мужскую часть семьи. На месте. В сердце – так меньше крови, а то полы придется потом отмывать.
Не обращая внимания на взвывшую женщину, кинувшуюся на него, Кнутов повернулся к Шварцману и прострелил ему голову.
Ираида безучастно смотрела на все это, прикидывая, какой процент среди пойманных на улице, да и вообще выживших, пригодится им для пополнения Гнезда. Для расчетов не хватало данных, придется вести статистику.
Кнутов тем временем скрутил выжившую женщину, унес ее в камеру А-трансформатора и пристегнул к креслу, не обращая внимания на слезы и проклятия. Ираида запустила программу. Еще через полчаса у них появился новый питомец, причем в здравом уме и трезвой памяти.
Вот она полы и помыла.
10. Первое задание палача
15 ноября 2035 года. Воронеж. Гнездо. Мехзавод
Кат переоделся в комбинезон. Пояс. Новая куртка поверх. Оружие – совсем новое, здесь отличный склад. Ботинки оставил свои, так удобнее.
Казалось бы, какая разница, в чем ходить, но одежда – тем более одинаковая с остальными – меняет человека. Создатели военной формы знали, что делали.
Хотя значительно больше сталкера все же поменяла проведенная процедура. Он теперь даже мог, пользуясь чужими знаниями, объяснить ее технический смысл, какие токи на что именно воздействовали в мозге и по какой программе. Но посторонним это не нужно, а питомцы и так знали не хуже его самого.
Личность Ката не изменилась, стало другим восприятие мира. Ушли эмоции. Питомцы Гнезда – не просто друзья, они часть самой сути нового избранного. А остальные – в лучшем случае потенциальные порчи, а в худшем… Права на жизнь у них больше нет.
Такой вот поворот.
Ираида вызвала его к себе в комнату. Не приказала, просто пригласила, но даже в на первый взгляд монолитном организме Гнезда были питомцы более важные, а были рядовые. Сложно описать структуру единого мозга, но получалось именно так. Поговорить можно было мысленно, однако парализованная ученая предпочла личную встречу. Да и говорила вслух.