– Нам, мутантам, все легко дается, – засмеялся тот. – А ведь и верно, из нас троих ни одного чистого человека. О нас с Големом и говорить нечего, но и ты… Как там тебя Кат прозвал, Зрачок? Вот видишь.
– Плохо. Мало воздуха. Скоро наверх, – мысленно вмешался в их разговор Голем. – Смерть прошла. Кончилась. Надо идти назад.
– Это я теперь, получается, говорун? – рассмеялся Леший. – Да слышу, слышу я тебя, Голем. Просто смешно стало. У нас в деревнях это целая каста, а тут раз – и готово. Теперь не пропаду, почет и уважение обеспечены.
Ощущение было странным: не как при разговоре вслух, просто некие мысли, которые тебя заставляют думать. Явственно чужие мысли. Но в твоей голове.
– Говоруны. Знаю. Не ты. Давайте уходить, – отозвался Голем. – Душно. Плохо.
Почти у входа в бывшее здание «Водоканала» на снегу лежал мертвый морт, видимо, тот самый, чей вой они слышали недавно. Даже Леший, повидавший многое, вздрогнул и отвернулся: если их ждала такая же смерть, то они вовремя спрятались. Очень вовремя. Голема надо на руках носить до конца жизни – что не дал им стать такими же исковерканными, лопнувшими изнутри, вывернутыми кусками мяса.
– Что это было? – тихо спросила Филя. – Что эти гады устроили?!
– Не знаю. Пойдем. Обратно к Кругу-в-круге.
Голем с тоской посмотрел на морта. Привык он к ним. Пусть теперь стаи его не слушаются, но все равно… Как родня же. Жалко. Надо помочь, если кто-то из них выжил, в чем у него уверенности не было ни на грош.
Обратная дорога была жутковатой. Заставшим Черный День и его последствия, наверное, было бы проще, но все трое путников были молоды. Они росли уже после, привыкая к обстоятельствам – бедной радостями жизни.
Но – все-таки жизни, а теперь городские улицы, дворы, чердаки и подвалы вымерли.
Черными кляксами на снегу лежали птицы или летучие мыши – подходить и выяснять не было ни малейшего желания. Попался рухнувший с высоты сов, по всему похоже, лопнувший из-за действия неведомых сил еще в воздухе и распластанный по снегу как отбивная. Только когтистая лапа, растопыренная в последнем приступе злобы, торчала в сторону из туши.
Люди… Немного, но попадались – небольшие отряды серых братьев, спешивших к месту битвы. Пять человек. Трое. Семь. Месиво. Мясо, над которым еще курился пар, только недавно свернувшаяся кровь. Холод и смерть. Зато бояться здесь теперь решительно нечего: враги на поверхности кончились. Остались только порчи – и Кат. Как бы он ни был ими заморочен, все трое твердо знали – его надо спасти. Любой ценой.
Сам Кат об этом не знал, да и знать не хотел.
Он сейчас смотрел на город сверху из Сферы, планируя дальнейшие действия Гнезда. Видел крохотный отряд из Фили, Лешего и Голема, но никак на них не отреагировал. Выпускать группу и ловить их для инициации? Да ни к чему. Сами придут.
– А ты, Саня, шустрый тип… – сказал Шамаев, садясь за стол. – Меня обойти – это подвиг по нынешним временам.
Они расположились в столовой. Бывший Черноцвет отказался от отдыха, да и к еде был равнодушен, но компанию проголодавшимся питомцам составил.
Эмоций у бывшего ученого, прошедшего инициацию, резко убавилось – ни врагами, ни вообще противниками он никого здесь больше не считал. Кат пока перерабатывал и укладывал по полкам сознания свалившийся новый пласт информации, вынутый Великой Сферой из Шамаева.
Интересно… Очень многое интересно – но как-то отдаленно, без фанатичного стремления познать и разобраться. Что этот человечек – несомненно, талантливый во многом – против Гнезда?
Ничего. Пыль на ветру.
– При чем здесь я? – подумал Кат. – Тебя победило Гнездо. Я – только скальпель в руках хирурга. Режу, вскрываю гнойники, исправляю ошибки природы.
Ираида отставила пустую миску в сторону:
– Мороз немного ослабел. Пора думать о наступлении.
Остальные порчи были сейчас наверху. Часть охраняла двор, другие проводили уборку. Конечно, можно бросить все и так, до весны, но всегда есть опасность оттепели – а это эпидемия. Да и гибель окрестных хищников ни о чем не говорила: придут новые, а горы гниющего мяса для них – отличная приманка.
Вовсе не нужная питомцам.
Поэтому два огнеметчика, в жаропрочных костюмах, со старинными баками за спиной и раструбами в руках – чего только нет на складах! – методично выжигали мертвое скопище пауков. Погибших серых относили подальше, накидывая гору поверх обглоданных мортами мутантов. Туда же несли бензин в канистрах. Работа кипела, но при этом раздвоенное сознание питомцев не мешало им участвовать в обсуждении захвата города.
– Убежища выжили. Людей там поубавилось, – транслировал всем Кат. – Нам даже на руку. В Нифльхейме паника, викинги и так ребята глуповатые, завернутые на своих богах, их надо бить как можно быстрее. Они сейчас обсуждают небось, Тор это прошелся молотом по поверхности или лично Один. Самое время для атаки.
– Нас по-прежнему маловато, – откликнулся Шамаев. – Я обдумал ваши… наши планы. Хочу предложить свой вариант.
– Было бы любопытно, – ответила Ираида.
Кат ощущал ее уважение к Шамаеву. Казалось бы, никогда хорошо не относилась к коллеге, но несомненные достоинства признавать умела. Мощная старушка.
Шамаев почесался. Судя по всему, в лесу с мытьем было не очень, будь ты хоть трижды повелителем. А если купаться в зараженном водохранилище, фонящем как атомная станция, потом никакая ментальная энергия не спасет.
– Главная угроза – военные. Так? Надо стравить их с викингами. С убежищами. Вообще со всеми остальными. А потом добить победителя.
– И как это сделать? – поинтересовался Кат. – Викинги с ними торгуют, остальные убежища получают электричество. Плюс телефонная связь – коммутатор-то на Базе. Да и бойцов у них немало, не говоря об оружии.
Посторонний наблюдатель, которому, конечно, неоткуда было здесь взяться, удивился бы: сидят за столом три человека – высокий мускулистый парень с бритыми висками и затылком, доедающий кашу, жирная старуха в инвалидном кресле на колесах и неопределенного возраста лысый господин. Сидят и молчат. Откуда же знать, что между ними – и не только – идет довольно бурное обсуждение.
– Начать надо с убежищ. И сейчас я думаю так – сразу с двух центральных. И «площадь», и «проспект» в панике, наверх никто от них после волны излучения не сунется, – парировал Кат. – Телефонная связь идет по поверхности, это я беру на себя. Захват сразу, проверка шарами на месте, ненужных в расход.
– Там, Саня, шахт нет. Стрелять придется, – заметил Шамаев.
– Это, Тоша, не твои заботы, – ответила Зосс. – Кат военный, ему виднее.
Сталкер сел удобнее, посмотрел на собеседников:
– Если мне решать, думаю так: действуем по прежнему плану, «Площадь Ленина», и почти одновременно – «Проспект Революции». Там мороки немало, у «площади» два выхода, а «проспект» переходит в сеть подвалов под центром. День паузы, пока разберемся, отведем сюда потенциальных питомцев, инициируем. А дальше – прямиком на викингов. Всеми силами. Не по зубам нам База. Не уверен, что мы ее в лоб и после сможем взять. Хитростью – да, есть шансы. Придется выбрать смертников и ударить неожиданно, но задумка у меня есть.
Шамаев чувствовал себя странно.
С одной стороны, смертельный враг – вот он, на расстоянии удара. Хотя… Кат и сам умирает, пусть медленно, но верно. Прогулка по Великому лесу не прошла даром. А с другой – неожиданно теплые чувства ко всем, даже к сталкеру. Черноцвета больше нет, есть немолодой и не очень здоровый Антон Шамаев. Которому – странно, но факт – здесь хорошо. Он вернулся домой и теперь всей душой принадлежит лаборатории. Сфере. Всем этим людям.
– Мы – это Гнездо, – внезапно сказал он вслух.
– А Гнездо – это мы! – ответили сидящие.
Откликнулись мысленно и незнакомые, но теперь родные люди на поверхности, на миг перестав жечь его верных пауков, обливать бензином гору тел серых братьев. На миг отдав все свои чувства и мысли несложной идее – мы вместе!
До своего прежнего схрона в многоэтажке с видом на керамический завод Филя, Леший и Голем не дошли. Остановил запах – тяжелый мясной дух, как от огромного мангала, к которому примешивался едкий аромат бензина.
– Трупы жгут, – сразу сообразил Леший. – А их там до хрена… Пробраться можно, но вряд ли высидим, противогазов нет, а респираторы не спасут. Задохнемся там от вони.
– Ката нельзя упускать из виду! – возразила Филя.
– Я его чувствую. Уйдет – скажу, – ворвался в их мысли Голем. – Связаться не могу. Место знаю.
– И куда нам теперь?
– Обратно под гимназию. Не в убежища же соваться – не знаю, как там примут, – ответила девушка сразу обоим спутникам.
Так они избежали попадания в плен или чего похуже, но сами об этом сейчас не догадывались.
Все питомцы, за исключением Ираиды, физически не способной выбраться из Гнезда, и пятерых особей охраны, выступили поздним вечером. Отрядов было три – два на «Площадь Ленина», к обоим входам, и один на «проспект». Кат вышел первым, взяв с собой всего пару бойцов.
Не спавший в убежище Голем почувствовал его передвижение, но будить уставшую Филю и прикорнувшего на топчане лесного следопыта не стал. С братом что-то крепко не так, просто отбивать его у порчей смысла не имело. Не поможет. Надо ждать. Наблюдать и думать, как им быть.
Кат угадал. Никаких наземных патрулей вокруг бывшего здания администрации области, в подвале которого и был один из входов в форпост. Ни света, ни огней – ничего. На поверхности все вымерло.
Телефонный провод, заключенный в толстую оплетку, он резать не стал – зашел в здание, нашел коробку подключения, да и отцепил контакты. Теперь, что бы ни происходило, сообщить об этом соседям или военным жители убежища не могли. Связь потом и восстановить – пара пустяков, а пока – пусть будет так.
Второй отряд ждал, перекрыв выход возле рынка. Не атаковал, но и пропускать ни одну живую душу на поверхность не собирался.