- Тебе приходило в голову, что человек, который пытается прикинуть возможность или вероятность существования бога, изрядно кичится, мня себя духовно и интеллектуально превосходящим бога?
- Нет никаких оснований считать, что у нас не может быть глупого бога, - вполголоса пробормотал Ни-он Бохарт.
- Должен сказать, в духовном плане это состояние является состоянием безграничного высокомерия. - продолжал вожатый. - Глиф гласит: «Финука господствует!» Это явно означает, что Финука заправляет всем! Но всего лишь несколько акров здесь и там. Будь иначе, Глиф гласил бы: «Финука господствует в приходе Элбаум, в районе Бруэбен, наряду с илистыми отмелями Додрехтена». Разве это не очевидно? Глиф гласит: «Финука господствует!», и это означает, что Финука властвует и судит везде\
Гил счел за лучшее промолчать.
На следующий день они с утра пораньше свернули лагерь, отпрыгали заключительную службу перед Глифом и промаршировали обратно вниз по склону к «овертрендской» станции в близлежащем горняцком поселке.
На обратном пути вожатый ничего не сказал ни Гилу, ни Ниону Бохарту, но при следующем их визите в Храм обоих перевели в особую секцию для трудных, беспокойных и неподатливых мальчиков; секцией этой заправлял решительный специндоктринатор.
В этом классе оказался, к удивлению Гила, и его старый друг Флориэль Хужуис. Флориэля сочли «трудным» не из-за упрямства или наглости, а мечтательности и склонности к рассеянным улыбкам, словно он находил занятия в классе неотразимо забавными во всех отношениях. Это было далеко от истины, но беднягу Флориэля из-за такого выражения лица постоянно попрекали за игривость и легкомыслие.
Индоктринатор, Попрыгун Хонсон Оспюд, был человеком высоким, мрачным, с напряженным, страстным лицом. Всецело посвятив себя своей профессии, он стремился подчинить души своих подопечных силой собственной ревностной правоверности. Тем не менее, он был человеком эрудированным, весьма начитанным и обсуждал на обычных классных занятиях дюжины интересных тем.
- Каждое общество построено на фундаменте из исходных аксиом, - изрек как-то раз Хонсон Оспюд. - Существует множество таких исходных посылок, из которых каждое общество отбирает нужные ему: отсюда и множество галактических цивилизаций. Конечно же, общество Фортинана - одно из наиболее просвещенных, так как оно основывается на возвышенных устремлениях человеческого духа. Нам повезло. Формирующие нашу жизнь аксиомы невыразимы, но неоспоримы; и что не менее важно, они действенны. Они гарантируют нам защиту от дефицита и предлагают каждому из нас, покуда он старателен, возможность стать финансово независимым.
При этих словах Нион Бохарт не смог удержаться от подавленного смеха.
- Финансовая независимость? Если похитишь лорда, возможно.
Хонсон Оспюд не возмутился и не пришел в замешательство.
- Если похитишь лорда, то добьешься не финансовой независимости, а перестройки.
- Если попадешься.
- Возможность перестройки велика, - констатировал Хонсон Оспюд. - Даже если тебе удастся похитить лорда, ты теперь больше не сможешь ничего выгадать. Лорд не станет платить. Лорды обязались больше не платить выкупов, и потому такое преступление, как похищение, больше не является финансово выгодным.
- Мне кажется, - заметил Гил, - что если лордам придется выбирать между выплатой и смертью, то они забудут про договор и заплатят.
Хонсон Оспюд перевел взгляд с Ниона Бохарта на Гила.
- Похоже, у нас здесь отличная коллекция будущих бандитов. Ну, ребята, должен вас предупредить: работая на хаос, вы столкнетесь с горем и бедой. Правила - единственный хрупкий барьер между дикостью и благоденствием, сломайте этот барьер, и вы уничтожите не только самих себя, но и все прочее. На сегодня достаточно. Хорошенько подумайте над тем, что я вам сказал. Все на Схему.
Стечением времени многие мальчики из класса, в том числе Флориэль Хужуис, Нион Бохарт, Мэл Вилли, Югер Харшпиц, Шульк Одлебуш и один-два других, сошлись с Нионом Бохартом - задиристым, беспокойным, беспечным юнцом. Он был на год-другой старше остальных: высокий, широкоплечий, красивый, как лорд, с прекрасными зелеными глазами и тонкими губами, с которых не сходила презрительная усмешка. За шалости, придуманные Нионом Бохартом, всегда наказывали попавшихся на них упрямого Югера Хар-шпица или мечтательного Флориэля.
Гил держался в стороне от этой группы, хотя и сохранил привязанность к Флориэлю. Озорство Ниона Бохарта, казалось, граничило с безответственностью, и Гил ему не симпатизировал.
Хонсон Оспюд Ниона Бохарта терпеть не мог, но пытался обходиться с упрямым юнцом как можно справедливей. Однако Нион Бохарт и другие из его компании, не жалея сил, подвергали атакам его беспристрастие: споря с ним на уроках, отмечая, словно по ошибке, неправильные или даже кощунственные символы во время прыганий, которыми начинались и заканчивались занятия.
***
Прошли годы. Наконец, согласно статусу, занятия прекратились. Гил, ныне восемнадцатилетний парень, был выпущен как предположительно ответственный получатель Фортинана.
Чтобы отпразновать его освобождение от школы, Ами-ант посоветовался с рестораторами и заказал большой пир: жареную птицу билоа с виккеновым соусом, лоску-товку, засахаренного морского калча, миски с рубцами, корпентайн, каймер с гарниром из тех отборных лилово-черных водорослей, известных как ливреты, и множество выпечки, тортов, желе и кувшинов эдельского вина.
На пир Гил пригласил Флориэля. Ребята уписывали за обе щеки всякие деликатесы в то время, как Амиант пробовал понемногу то одно, то другое.
К некоторой досаде Гила, сразу же после трапезы Флориэль начал проявлять признаки беспокойства и намекать, что ему лучше бы отправляться восвояси.
- Что? - воскликнул Гил. - Солнце едва перевалило за полдень! Останься на ужин.
- Ба, ужин! Я так натрескался, что едва способен двигаться… Ну, по правде говоря, Нион говорил о собрании в одном известном нам местечке и просил меня обязательно быть. Почему бы тебе тоже не пойти?
- Боюсь идти в дом, куда меня не приглашали. Флориэль таинственно улыбнулся.
- Об этом не беспокойся. Нион приказал привести и тебя. - Это последнее было явной выдумкой, но Гил, пропустив полдюжины кружек вина, был настроен продолжить празднование.
- Посмотрим, что думает отец.
Амиант не возражал, и поэтому Гил облачился в новые брюки сливового цвета, черную куртку с алыми вставками, стильную черную шляпу с косыми полями.
- Роскошь! - воскликнул Флориэль. - По сравнению с тобой я похож на свою престарелую тетю! А, ладно, нельзя же всем быть богатыми и красивыми. Тогда пошли. Солнце уже у западного горизонта, а нам ни к чему пропускать какое-то развлечение.
Чтобы отметить событие, они поехали на юг «овер-трендом» через Ходж в Катон. Поднявшись на поверхность, они прошли на восток в округ странноватых старинных домов из камня и черного кирпича, которые, благодаря какому-то капризу удачи, устояли при последнем опустошении.
Гил недоумевал.
- Я думал, Нион живет на другой стороне, ближе к Фульгеру.
- А кто сказал, что мы собирались к нему домой?
- Куда же мы тогда идем?
Флориэль загадочно улыбнулся.
- Скоро увидишь.
Они прошли через ворота, на которых висел фонарь с зелеными и лиловыми лампочками, в таверну, занимавшую нижний этаж одного из старых домов.
Едва они вошли, как их окликнул Мэл Вилли:
- А вот и Флориэль, а с ним и Гил! Сюда, ребята!
Они нашли себе стулья, и им сунули в руки кружки.
Нион Бохарт предложил тост:
- За прыщик на языке у Хонсона Оспюда, за стертые ноги у всех Прыгруков: чтоб им попробовать Вдвойне Искренний Восемьдесят Девятый Скок, шлепнуться ничком и проехаться носом до Животной Развращенности!
Под крики «Браво!» и одобрительный свист мальчишки осушили кружки. Гил осмотрелся. Помещение было очень просторным, с резными столбами, поддерживающими элегантный старинный потолок из зеленой саподиллы и желтой плитки. Стены все в тускло-алых пятнах, а пол - каменный. Свет давали четыре люстры с дюжинами лампочек. В нише сидел оркестр из трех человек, с цитрой, флейтой и тимпаном, игравших джиги и кадрили. Рядом на длинном ложе сидели, развалясь, двадцать молодых женщин в самых разнообразных нарядах, в некоторых случаях - кричаще ярких, в иных - строгих, но всегда необычных. Гил, наконец, окончательно понял, где именно он находится: в одной из квазилегальных таверн, предлагающих клиентам вино и еду, музыку и веселье, а также услуги целого штата «хозяек». Гил с любопытством разглядывал девушек. Ни одна не выглядит особо миловидной, подумал он, а иные так по-настоящему смешны, в своей нелепой одежде и с устрашающим слоем краски на лице.
- Видишь какую-нибудь, что тебе по нраву? - крикнул через весь стол Гилу Нион Бохарт. - Выбирай, и она пощекочет тебе пятки!
Гил покачал головой.
- Что ты думаешь об этом заведении? - спросил его Флориэль.
- Оно, конечно, шикарное. Но разве оно не очень дорогое?
- Не очень, если пьешь только пиво и держишься в стороне от девушек.
- Жалко, что здесь нет старины Хонсона Оспюда, а, Нион? - крикнул Шульк Одлебуш. - Мы бы его так накачали, что он не смог бы понять, где верх, а где низ!
- Хотелось бы мне увидеть, как он займется вон той толстухой! - заметил с развратной усмешкой Югер Харшпиц. - Той, что с горжеткой из зеленых перьев. Вот это была бы схватка так схватка!
В таверну вошли трое мужчин и две женщины. Мужчины двигались и смотрели несколько настороженно, а женщины по контрасту с ними держались смело и даже развязно. Нион толкнул Флориэля локтем в бок и что-то пробормотал ему на ухо, а Флориэль, в свою очередь, сообщил Гилу:
- Нескопы: те пятеро, что занимают столик.
Гил завороженно уставился на гостей и спросил у Флориэля:
- Это преступники или просто обыкновенные неполучатели?
Флориэль переспросил Ниона и снова повернулся к Гилу: