После второго укола его сердце не выдержало… Вот вам и западная медицина.
Сложные курсы немецкого
Все знают, что в Германии обязательно во всем должен быть порядок. Вторая волна эмиграции накрыла страну наплывом русскоязычного населения. Все это оказалось для местных жителей очень неожиданным. Приехавших размещали в старых зданиях домов престарелых, перестроенных в общежития.
Курсы немецкого языка, они как обсервация – сближают. В учебном классе 25 новых немцев-переселенцев и всего пять одесситов. Все они одинаково нелепо выглядят при произношении немецких слов. Внешне немцы-переселенцы очень напоминают туркменовкочевников. Они долго и грустно рассказывают учителю, как сложно им было жить в юртах в диких условиях пустыни. Одесситы группой сидят в сторонке и, часто вспоминая любимый город, говорят на своем одесском сленге.
– Как тебе нравятся эти «швицеры»? – говорит самый молодой из них, по фамилии Рабинович.
– Это и есть наши новые «арийцы», – тихо отвечает Фирочка Гольдман, – запугали нашу юную «немецьку вчительку». Она, бедняжка, решила, что там, где жили эти молодцы, уже конец света.
Ты только послушай, что они ей рассказывают. Что жили они в лесу, что туалет и душ был у них во дворе, что зима начиналась в октябре и достигала минус 45 градусов. У бедняжки просто глаза из орбит вылезают.
– Таки да, – тихо сказал Рабинович, – посмотри, что там у них за базар…
Повернулся он в сторону новых арийцев.
– Они, наверное, готовятся к обеденному перерыву. «Милые вы наши немцы-переселенцы. Конечно, было вам не очень сладко в старой жизни, думали многие, приехали вы на все готовое. И гражданство получили сразу, безвозмездные подъемные на строительство нового дома с участком, пенсия как у местных. А в роду у вас немкой была только прабабушка, которую мало кто из вас вообще знал. А что ждет вас в новой жизни? И даже если вы там получили образование, то ваше образование здесь без языка – ничто. А если образования нет, первое дело – идти в уборщицы. И гражданство не спасет», – так думала Фирочка, дожевывая бутерброд в перерыве.
Курсы тянулись долго и нудно. Хотя всех приехавших правильно организовали. Оказалось, что победить немецкий язык очень сложно. Местные шутники даже выпустили учебник под названием «Немецкий язык – не бойся!».
Прошло полгода. Пора бы уже и заговорить, но оказалось, что язык нужно не только читать, но и слышать, а это после 50 лет практически невозможно.
Любите ли вы море, как люблю его я?
Вот и лето прошло, а отдохнуть так и не удалось.
Работа, заботы, неотложные проблемы… Каждый планирует летний отдых еще зимой и с нетерпением ждет, когда же наступит этот прекрасный момент, а у Фирочки никак не получалось. Она уже пять лет жила в Германии. Оказалось, что новая жизнь резко отличается от старой. Приходилось много учиться, даже тем вещам, которые казались на первый взгляд просто пустяками. Когда все наконец пришло в норму, захотелось наконец в отпуск. Погода в Германии не баловала, все лето шел дождь. Прежняя Фирочкина жизнь была связана с морем. Шум прибоя и восход солнца, штиль и шторм. Все это вошло в ее душу и сопровождало Фирочку, где бы она ни жила.
И конечно, думая об отдыхе, она всегда мечтала поехать только на море. Выбор поездок у бюро путешествий огромный, а увидеть хочется многое. Наконец она решилась. Пальма-де-Мальорка – сказочное место, без конца мелькающее на экранах и в газетах.
В голове у Фирочки все время крутились вдруг появившиеся строчки: «За окном опять дождь и слякоть, как хочется улететь».
Сырость надоела, и не надо плакать. Ведь это совсем не горе. Отправлюсь-ка в аэропорт и улечу туда, где солнце и море.
Небольшие формальности, покупка билета. Оказалось, что в объединенной Европе совсем нет границ. Плати – и лети куда хочешь.
И вот самолет уже мягко оторвался от земли. Перед каждым пассажиром экран телевизора, на котором можно проследить движение. Прошло два часа, и вот оно – Средиземное море.
Приземлились на острове Пальма-де-Мальорка, который входит в группу Канарских островов. Центральный город – Пальма. Местный аэропорт очень напоминал аэропорт в Кёльне. При выезде из Германии там было пять градусов тепла. А здесь, на острове, в это же время – плюс 28. Приходилось сразу прятать в чемоданы теплые вещи.
В аэропорту пассажиров встречает милая девушка и сопровождает в гостиницу. Номер люкс в гостинице. Все удобства и балкон с видом на море. Совсем как у белых людей. Ведь в конце восьмидесятых для жителей СССР это все было розовой мечтой.
«Наконец-то, отдохну, – решила для себя Фирочка. – Вокруг одни иностранцы, постараюсь ни с кем не знакомиться».
Место в столовой ей определили сразу. Спустившись в обеденный зал, она сразу нашла свой стол, где три места уже были заняты.
Оказалось, что с Фирочкой посадили двух русских дам из Москвы и одного русскоговорящего мужчину из Германии.
Дамы из Москвы были очень вальяжные. «Конечно, – подумала Фирочка, – ведь бедные сюда из России не приедут – значит, это жены олигархов. Уж больно они ухоженные и на них очень много золота. А этот пожилой мужчина, наверное, тоже эмигрант».
На следующий день после завтрака Фирочка пошла искать подход к морю и по дороге увидала своего соседа по столу.
– Давайте знакомиться, – предложил сосед, – меня зовут Александр, а вас?
– А я Фирочка, живу в Бонне. Приехала в Германию много лет назад.
– Я тоже приехал один. В этом году приехала моя дочь с внуком, теперь я совершенно счастлив.
– А сами вы откуда, где жили на той стороне? – Я из Ленинграда.
Тут они вышли к морю. Погода была теплая, вода тихо шелестела. Фирочка села на стоявшую вдоль побережья скамью и, закрыв глаза, получала удовольствие от ароматов, идущих с моря. А ее спутник, прихрамывая, направился прямо к воде.
Тут только Фирочка заметила, что ее новый знакомый, Александр, сильно хромает.
Прошло несколько дней, и Фирочка записалась на автобусную экскурсию по острову. Александр поехал тоже.
Русскоязычный экскурсовод был очень приветлив. Он рассадил всех туристов в небольшом двадцатипятиместном автобусе и начал свой рассказ:
– Сам остров расположен в 230 километрах от побережья Алжира, – говорил он, – первыми поселенцами были алжирцы. Они принесли с собой культуру земледелия, названия городов, обычаи. В XV веке испанский король Карл V уничтожил поселения алжирцев и расселил там испанцев, обосновав два католических монастыря. С тех пор полностью изменился местный язык, обычаи. Все говорят на кастильском наречии. Но, несмотря на исторические события, в наше время второй язык на Мальорке – немецкий. Правда, иногда проскакивает и английский, а вот родного русского совсем не слышно. Гостиницы оборудованы по-современному, с лифтами и кондиционерами, обязательно в каждой есть бассейны, сауна, бар. Географический рельеф острова очень интересен. На юге, западе и востоке имеется множество бухт, окруженных горным массивом. Совершенно не нужно строить причалы. За людей все сделала природа. С северной стороны острова расположены горы, высота которых достигает 1000 метров, что является прекрасной защитой острова от северных ветров. Почва на острове каменистая, красного цвета от большого количества железа. На острове нет источников питьевой воды, а вода из искусственных колодцев глубокого бурения солоноватая на вкус, и пить ее не рекомендуется. Количество лавочек, магазинов и базаров такое же, как и на испанских курортах, но торгового уличного народа поменьше, поэтому значительно тише. Вся буйная молодежь, устраивающая ночные оргии и секс-шоу, обитает на острове Ибица или рядом со столицей Пальма.
К обеду экскурсия закончилась. Экскурсанты устали и отправились по комнатам.
– Послушайте, Фирочка, – обратился к ней Александр во время обеда, – пойдемте после обеда к воде.
– Хорошо, я захвачу купальник, – ответила Фирочка.
После обеда они вдвоем отправились к воде. Две «чопорные матроны», их соседки по столу, уже сидели на берегу. На них были легкие прозрачные туники. Под туниками были только трусики, а на всем остальном теле блестели золотые цепи.
Все отдыхающие поглядывали на них с удивлением. На пляже обычно принято снимать с себя все ненужное. Люди здесь расслабляются и отдыхают. Никто не думает о нарядах, поэтому вид этих дам вызвал небольшое удивление у окружающих, но никто ничего не сказал. В Европе стараются быть толерантными, или попросту терпеливыми, к чужим привычкам. Фирочка с Александром не хотели привлекать к себе особого внимания, поэтому отошли на другой конец пляжа. В это время Александр обратился к Фирочке:
– Я, конечно, извиняюсь, но хочу вас предупредить, что я инвалид. У меня нет одной ноги, а это… – он указал на левую ногу, – протез. Я сейчас пойду плавать, а вы уж присмотрите за протезом. А то вдруг украдут. Мне тогда домой не добраться.
Вода прозрачна и чиста, как стекло. Слой воды просматривается насквозь. Виден чистый желтый мягкий песок. Можно идти почти 500 метров вдаль, и все по пояс. Но на вкус вода очень соленая.
К вечеру море затихает, прибой становится ласковым, ветер дует с берега. На небе зажигаются первые звезды, и вдруг далеко на горизонте появляется красный шар. Он как бы между небом и водой, все сидящие на берегу замерли от удивления. Первая мысль: что это? Инопланетный корабль?
– А, так это же луна, – говорит кто-то по-русски, – потрясающее зрелище!
Луна медленно выползает из воды, оставаясь какоето время пунцово-красной. Все это происходит в течение 10 – 15 минут, после чего луна зависает на краю небосклона на горизонте, становясь совершенно белой. Фирочка с Александром сидели на берегу и тихо слушали шум морского прибоя.
– Пора идти на ужин, – сказала Фирочка. – Расскажите мне, как так получилось, что вы стали калекой?
– Понимаете, я родился в Ленинграде еще до войны, – начал говорить Александр, – мой отец был военный. Когда началась война, его сразу забрали на фронт. Мать пошла в санитарки. Я остался жить с бабушкой, но в блокадном Ленинграде через год она умерла. А я попал в детский дом. Как только блокада немного ослабла, наш детский дом решили срочно эвакуировать. По дороге в наш поезд попала бомба. Именно тогда мне и оторвало ногу. Мне было на тот момент всего 8 лет. Как я выжил, сказать сложно, но можете мне поверить, что жизнь я прожил тяжелую. Детский дом после войны находился в маленьком уральском городке и не переезжал, а одному сделать это было очень сложно. Только после получения паспорта мне удалось приехать в Ленинград. В городском архиве мне нашли какие-то документы о моих родственниках. Оказалось, что все погибли и осталась одна двоюродная сестра. Мног