В Германии была уже зима, а Эйлат был весь в зелени. Туристов разместили в гостинице. Удивительно, но все говорили только по-русски. Вальтер совсем ничего не понимал и очень нервничал. В один из вечеров Мария пригласила Вальтера прогуляться. Они спустились к морю. И вдруг в темноте услыхали гармошку. Кто-то тихо пел:
«Тот, кто рожден был у моря, тот полюбил на всегда, белые мачты на рейде».
Мария остановилась завороженная.
– Удивительно, – подумала она, – так далеко от Украины, и вот родная песня.
Полет в Германию проходил нормально. С лица Вальтера не сходила улыбка. Он радовался всему, солнцу за окном, еде в самолете, улыбке стюардессы. А главное все стюардессы говорили по-немецки.
Холодный и сырой Кельн встретил их дождем. Пришлось доставать из чемоданов зимние вещи.
Вальтер даже не проводил Марию, а вышел на ближайшей остановке и сразу отправился на автобусную станцию в свою деревню.
Больше Мария его не видела. Видимо общение с евреями сильно изменило его психологию и отношение к иностранцам
Чтобы не пропасть поодиночке
Розочке исполнилось 60 лет, хотя это солидный возраст, она по-прежнему для всех оставалась младшей в семье.
В большой семье Шварцманов было четверо детей. Самым старшим был Миша. Он родился еще до Второй мировой войны, в 1933 году. После окончания школы у него был институт, а потом, как у всех – стройки пятилетки.
Второй в 1938году родилась Рита, за ней через год Рая, и через два года Розочка. Она всегда для сестер была маленькой. Своего старшего брата помнила плохо.
Много горя пережила семья Шварцманов. Если рассказывать, страниц не хватит. Но сегодня у Розочки юбилей. Ее старшая сестра Рая решила торжественно отметить в ресторане это знаменательное событие. Рая часто решает многие вопросы за Розочку, а та с ней совсем не спорит.
Рая живет в том же городе, что и Роза, и очень опекает младшую сестру, которая уже как пять лет в Германии. Рая сама, приехав на три года раньше Розы, была из тех энергичных личностей, которые всегда все знают и все умеют. Она сразу получила автомобильные права, купила машину и работает в местном доме для инвалидов. Розочка ее боготворит. Рая для младшей сестры одна во многих лицах: и мама, и папа, и подруга, и советчица. Если бы не она, никто не знает, жила бы Розочка еще на белом свете. Но, не стоит о грустном. Сегодня у Розочки праздник и она, в новом костюме, с новой прической вместе с Раей отправились в ресторан. На Розочкин юбилей приглашены все родные, которые смогут приехать. Только Миша живет далеко, в Америке. Он сильно болеет, и приехать не сможет. Зато прислал открытку.
В большом зале греческого ресторана горели все лампы. На одном из столов были установлены напитки и холодные закуски. «Видимо этот стол для моих именин, – решила Роза, – а остальные для других посетителей. И, к большому сожалению, ни в одном ресторане нет оркестра».
Сама Роза хотела провести день рождения скромно, дома. Но в социальных квартирах праздновать не принято. Жизнь здесь проходит размеренно и тихо. Поэтому сестры решили гулять здесь.
Роза заняла центральное место за сервированным столом. Тут как раз и начали подходить приглашенные гости. Рая быстро усаживала их, учитывая вкусы и желания каждого. Последней в зал вплыла Розочкина сестра Рита. Она появилась прямо с вокзала. На ней было прекрасное красное кожаное пальто, туфли на высоком каблуке, модная прическа. Выглядела она довольно моложавой на свои 68. В руках она держала большой букет роз. К ней мгновенно устремилась Рая. Роза осталась сидеть на своем месте, лицо ее особого восторга не выражало.
– Поздравляю дорогая! Счастья тебе! Пусть все будет хорошо, – сказала, растягивая слова, словно пропела Рита, обращаясь к Розе.
– Спасибо, – сухо ответила виновница торжества.
Все гости громко заговорили. На Риту со всех сторон сыпались вопросы. Она одна из всей семьи живет с семьей в Швейцарии. Это удалось только ей. Она вообще любила всегда быть в центре внимания.
Вдруг у Раи зазвонил мобильник.
– Да, – ответила она, – сейчас буду.
– Розочка, – обратилась она к младшей сестре, – звонила Лялька. Она стоит на вокзале, я сейчас за ней поеду.
И она мгновенно исчезла.
– Лялька, Лялька приехала, – громко сказала Роза, пытаясь привлечь внимание гостей на себя.
У нее со старшей сестрой Ритой было давнее соперничество и неприязнь. Розочка считала именно Риту виновницей всех своих злоключений. А их было много. И вынужденный аборт. И срочный выезд в Израиль. И психушка в Израиле.
Как вспомнишь, мороз по коже. Ну, слава богу, благодаря Рае все закончилось.
В это время к их столу подошел официант. Он начал принимать заказы на напитки. И тут в дверях ресторана, наконец, показалась Рая с Лялькой. Розочка давно ее не видела. Та уже больше, чем полгода как переехала жить в Кельн. Расцвела, поправилась. А ведь ей уже 34 года. А сколько вместе пережито. Сейчас она живет от мамы отдельно. Сначала, все боялись отпускать ее одну в большой мир, без мамы, тети в чужой город. Но Рая настояла. И видно это пошло ей на пользу.
Ляля стала совсем другой. Прежде она была пугливой, замкнутой, зажатой. Боялась лишнее слово сказать. А сейчас, видимо в свободной стране, оттаяла.
Гости начали говорить тосты, выпивать и закусывать. Веселье потекло своим чередом. Потом Рая включила принесенный из дому магнитофон и все, под еврейские мелодии, начали танцевать. Хорошо, что в зале в это время еще не было немецких гостей. Позже Рая начала петь под принесенный аккордеон, вместе со всеми песню, посвященную Розе. Та при этом покраснела и громко смеялась.
Веселье окончилось около семи вечера. Гости начали расходиться по домам. Отправились домой к Рае и сестры Рита и Роза. С ними пошла и Ляля.
Дома, вечером за чаем, они смогли, наконец, поговорить.
– Девочки, – начала как всегда Рая, – нам сейчас никто не мешает и мы, наконец, сможем все друг другу объяснить, а главное, простить друг друга, за содеянное. Ведь кроме нас и Миши, который живет в Америке, из родни никого не осталось.
– Ну ладно, – тихо сказала Роза, – я готова.
– Ты, Роза, наверное, не знаешь, что отец наш был румын, а мама бессарабская еврейка. Об этом перед Второй мировой войной говорить громко было нельзя и папа старался переделать свои документы, чтобы не дай бог чего…
До фашистского нашествия отец с мамой жили в Румынии. Тебя тогда еще в природе не было. Отец пас скот, мама нянчила детей. Миша и Рита родились там, в Румынии.
А потом война стала приближаться, и семья, как все пограничные жители бежали на юг Украины, в маленькое местечко на берегу Черного моря, где родились я и ты.
После твоего рождения в 1948 году мама сильно болела. Жить было очень тяжело, есть в деревнях было нечего, мы все очень голодали. Наш отец был человеком жестоким и отправлял маму на работу в колхоз. А она не могла, болела, и однажды уснув вечером, больше не встала с постели. Понимаешь, время было ужасное. Мы дети тогда не все понимали. Мама умерла тихо, и похоронили ее тихо. Ты Роза была тогда двухлетним ребенком и вообще все время сидела на полу в углу, возле печки, тараща свои глазенки на происходящее.
Когда мне было почти 16 лет, наверное, в году 1959-ом из Ленинградской области приехала папина родная сестра. Мы ее никогда не видели. С папой она не дружила, но чтобы дети не умерли с голоду, она предложила помочь ему, забрав одного ребенка. Папа согласился. Она выбрала меня. Мне ведь необходимо было учиться.
И с тех пор у меня началась новая жизнь. Там я поступила в институт и о своих братьях и сестрах знала мало. Тогда денег на билет до нашего села взять было негде. У Миши была своя жизнь. Рита собиралась замуж. А ты, Роза, училась в школе. Когда тебе исполнилось 16 лет, помнишь, умер отец, и ты стала принадлежать сама себе. То есть, никому до тебя не было дела.
– Так Рита? – она повернулась к старшей сестре, ожидая ответа.
– Так, – тихо ответила Рита.
– Ну вот, – продолжала Рая, – а когда тебе исполнилось 18 лет, ты вдруг забеременела. Рита тогда не знала от кого, а ты молчала. Ну как необходимо было тогда поступить?
Рита со своим женихом в это время как раз подали заявление в ЗАГС. Миша к этому времени поехал по призыву ЦК ВЛКСМ на Донбасс и там женился. И вдруг ты, без образования, без мужа, без родителей – со своей беременностью. Ведь денег у Риты на еду и так было мало. Как же она могла содержать тебя и ребенка? У тебя ведь тогда не было профессии, а кто был отцом твоего будущего ребенка – неизвестно. Ты ведь знаешь, что в то время это было большим позором. Ты теперь понимаешь? Обстоятельства так сложились. Родители умерли, Рита строила свою семью. И тут ты, со своим ребенком. Ты ей совершенно не была нужна. Она ведь тогда была простая деревенская девчонка. Денег в семье катастрофически не хватало. Она прежде все надеялась, что ты выучишься, получишь профессию и пойдешь зарабатывать. А ты? Тогда она и настояла, чтобы ты сделала аборт. Ну, кто мог предположить, что у тебя после него начнется нервная депрессия, переходящая в тихое помешательство? В том, что ты попала в сумасшедший дом, Рита не виновата. Если бы не она, неизвестно, вышла ли бы ты из него?
– А ты, – продолжала Рая, – ты не успокоилась, и нашла в этом сумасшедшем доме такого же больного, еще при этом туберкулезника, чтобы с ним создать семью? Ну, слава богу, что все так окончилось, ты забеременела, а он вскоре умер. Ведь тебе бы пришлось не только искать деньги, чтобы прокормить себя и ребенка, но и всю жизнь лечить больного мужа.
– Да, ты права, – тихо сказала Роза.
– Помнишь, – продолжала Рая, – когда ты была уже с ребенком на руках дома, твой так называемый гражданский муж умер. Ты осталась, совершенно без денег, тогда Рита и предложила тебе уехать в Израиль. «Сохнут» обеспечивал всем переезд, даже без денег. Но ведь она хотела как лучше. В период грядущей Перестройки ты бы не выжила одна, без поддержки, с ребенком. Она ведь тоже планировала отъезд своей семьи в Америку, туда, где уже был Миша. Если бы ты не уехала, осталась бы тогда боммжевать по югу Украины! Думаю, тогда это было на тот момент правильное решение. Другого выхода тогда просто нельзя было бы придумать. Розочка, ты не должна на Риту сердиться. Она хотела как лучше.