— Бесси-Джейн никогда не отличалась большим умом. Глупый выбор. Дети наверняка будут снимать эти призмы с крючков и растеряют их.
— Какие дети?
— Те, которые будут у них, разумеется.
— Мисс Старр вставит это в книжку, Матильда, — посмеиваясь, предостерег ее муж. Затем он снова засмеялся и шепнул Эмили:
— Почему не ты сегодня невеста? Как вышло, что Илзи тебя обошла, а?
Эмили была счастлива, когда ее позвали наверх помочь Илзи одеться. Хотя и в комнате невесты не было покоя: тетушки и кузины то и дело заскакивали туда на минутку с какими-нибудь отвлекающими замечаниями.
— Эмили, помнишь тот летний день в детстве, когда мы поссорились из-за того, кто будет изображать невесту в одном из наших драматических представлений? Вот и теперь я чувствую себя так, словно только играю невесту. Это не реальность.
У Эмили тоже было такое чувство, что происходящее не может быть реальностью. Но скоро… теперь уже совсем скоро… все будет позади, и она сможет остаться в блаженном одиночестве. А какой изысканной невестой предстала Илзи, когда наконец была одета! Ради такой невесты стоило затевать всю эту суматоху со свадьбой! Как горячо должен любить ее Тедди!
— Она выглядит как королева, правда? — восхищенно прошептала тетя Лора.
Эмили, надев свое собственное голубое платье, поцеловала разрумянившееся девичье лицо под венчиком из розовых бутонов и жемчугов, украшающим великолепную вуаль невесты.
— Илзи, дорогая, надеюсь, ты не будешь считать меня безнадежно застрявшей в викторианской эпохе, если я все-таки скажу, что желаю тебе всегда быть счастливой.
Илзи стиснула ее руку, но рассмеялась, пожалуй, слишком громко.
— Надеюсь, тетя Лора имела в виду не королеву Викторию, — шепнула она. — А еще у меня ужаснейшее подозрение, что тетушка Джейни Милберн молится за меня. Я догадалась об этом по ее лицу, когда она вошла, чтобы меня поцеловать. Меня всегда приводит в ярость подозрение, что люди молятся за меня. Ну, Эмили, сделай мне одно последнее одолжение. Не пускай никого в эту комнату, никого. Я хочу побыть одна, совершенно одна, несколько минут…
Эмили удалось, хоть и не без труда, выполнить ее просьбу. Тетушки и кузины толпились внизу. Доктор Бернли с нетерпением ожидал дочь в холле.
— Скоро вы будете готовы? Тедди и Холзи ждут сигнала, чтобы выйти в гостиную.
— Илзи хочет несколько минут побыть одна… О, тетя Ида, я так рада, что вы приехали, — обратилась Эмили к толстой леди, которая с пыхтением поднималась по лестнице. — Мы уже думали, что-то случилось и помешало вам и вашему мужу приехать.
— Действительно, кое-что случилось, — тяжело дыша, сказала тетушка Ида, которая на самом деле была не тетушкой, а троюродной сестрой Илзи. Вид у тетушки Иды был счастливый, несмотря на то, что она сильно запыхалась. Ей всегда нравилось первой приносить новости… особенно неприятные. — А доктор не смог приехать совсем… мне пришлось взять такси. Этот бедный Перри Миллер… вы ведь его знаете? Такой умный молодой человек… погиб примерно час назад в дорожной катастрофе.
Эмили подавила крик, бросив полный ужаса взгляд на дверь комнаты Илзи. Дверь была слегка приоткрыта. Доктор Бернли воскликнул:
— Перри Миллер погиб! Боже мой, какой кошмар!
— Ну, фактически погиб. К этому времени он, должно быть, уже умер… Он был без сознания, когда его вытащили из разбитой машины. Его повезли в шарлоттаунскую больницу и вызвали по телефону моего Билла, который, конечно, сразу бросился туда. Какое счастье, что Илзи выходит не за доктора. У меня хватит времени, чтобы успеть раздеться до того, как начнется венчание?
Эмили, стараясь подавить свою тревогу за Перри, провела тетушку Иду в комнату для гостей и вернулась к доктору Бернли.
— Только чтобы Илзи ни о чем не узнала! — сказал он, хотя предупреждение явно было излишним. — А то свадьба будет испорчена — они с Перри были старыми друзьями. И не стоит ли тебе ее немного поторопить? Мы и так уже запаздываем.
Эмили, с еще более ужасным чувством, чем прежде, прошла через холл и постучала в дверь Илзи. Ответа не было. Она открыла дверь. На полу валялась смятая вуаль невесты и великолепный букет орхидей, который, должно быть, обошелся Тедди дороже, чем когда-либо обходилось любой невесте из кланов Марри или Бернли все ее приданое, но Илзи нигде не было видно. Окно, выходящее на покатую крышу кухонного крыльца, стояло распахнутым.
— В чем дело? — воскликнул доктор Бернли нетерпеливо, появляясь за спиной Эмили. — Где Илзи?
— Она… убежала, — растерянно сказала Эмили, обернувшись к нему.
— Убежала? Куда?
— К Перри Миллеру.
В этом Эмили не сомневалась. Илзи услышала слова тети Иды и…
— Черт! — воскликнул доктор Бернли.
VII
Через несколько мгновений весь дом пришел в волнение. Повсюду слышались восклицания ужаса и растерянные вопросы ошеломленных гостей. Доктор Бернли совсем потерял голову и, невзирая на присутствие женщин, дал выход своим чувствам, использовав весь свой обширный набор ругательств.
Даже тетя Элизабет была парализована ужасом. Такого, чтобы невеста убежала из-под венца, еще никогда не было! Джульет Марри, конечно, убежала из дома. Но она все-таки вышла замуж.
Одна лишь Эмили отчасти сохраняла способность логично думать и действовать. Именно она выяснила у молодого Роба Митчелла, как убежала Илзи. Он как раз заехал на скотный двор, чтобы оставить там свой автомобиль, когда…
— Я увидел, как она выпрыгнула вон из того окна с закинутым на плечо шлейфом, а потом съехала по козырьку крыльца и спрыгнула на землю, как кошка… Промчалась по дорожке, вскочила в автомобиль Кена Митчелла и отъехала на такой скорости, словно за ней черти гнались. Я подумал, что она, должно быть, сошла с ума.
— Она сошла… в известном смысле. Роб, вы должны поехать за ней. Подождите, я позову доктора Бернли, чтобы он поехал с вами. А я должна остаться здесь и успокоить гостей. О, пожалуйста, как можно скорее! До Шарлоттауна всего четырнадцать миль. Вы успеете съездить и вернуться за час. Вы должны привезти ее обратно. Я попрошу гостей подождать…
— Не расхлебать тебе эту кашу, Эмили, — предсказал Роб.
VIII
Даже такой безумный час, как тот, что последовал за отъездом доктора Бернли и Роба, все же подошел к концу. Но приехали они без Илзи. Она не согласилась вернуться, и ничего поделать было нельзя. Перри Миллер не погиб, и даже не был серьезно ранен, но Илзи не пожелала вернуться. Она сказала отцу, что выйдет замуж за Перри Миллера и ни за кого другого.
Доктор стоял в холле второго этажа в окружении испуганных, плачущих женщин. Здесь были тетя Элизабет, тетя Лора, тетя Рут, Эмили.
— Думаю, если бы была жива ее мать, такого не случилось бы, — говорил растерянный доктор. — Я и не подозревал, что она любит Миллера. Как жаль, что никто не догадался вовремя свернуть шею Иде Митчелл. Ну, плачь… плачь… да, плачь! — гневно обратился он к бедной тете Лоре. — Что пользы хныкать? Ну и заваруха! Кто-то должен рассказать обо всем Кенту… Наверное, я должен. А этих растерянных дураков, которые толпятся внизу, придется накормить. Во всяком случае половина из них пришла только ради ужина. Эмили, ты, похоже, единственное существо, у которого осталась хоть капля здравого смысла. Позаботься, чтобы всех накормили. Умница!
Эмили не была истеричной особой, но во второй раз в жизни чувствовала, что неспособна ни на что, кроме визга — ей хотелось визжать как можно громче и дольше. Напряжение дошло до высшей точки, и только визг мог очистить атмосферу. Но вместо этого она торжественно повела к столам гостей, которые несколько успокоились, обнаружив, что их не лишат обманом всего сразу. Но вряд ли можно было сказать, что свадебный пир прошел удачно.
Даже у тех, кто успел проголодаться, было неловкое чувство: казалось, что не подобает есть с аппетитом в подобных обстоятельствах. Никто не получал удовольствия от еды — кроме старого дядюшки Тома Митчелла, который никогда не скрывал, что ходит на свадьбы только ради угощения, и которого не волновало, состоялось венчание или нет. Есть невеста или нет невесты, хорошая еда всегда остается хорошей едой. Так что он невозмутимо жевал и лишь делал время от времени паузу, чтобы с серьезным видом покачать головой и спросить:
— И до чего только дойдут женщины?
Кузина Изабелла с гордостью твердила о своих дурных предчувствиях, но никто ее не слушал. Большинство гостей вообще боялись разговаривать, чтобы не сказать то, чего не следовало. Дядя Оливер подумал о том, что ему довелось видеть много похоронных ужинов, которые были куда веселее. Горничные торопились, суетились и делали нелепые ошибки. Миссис Деруэнт, молодая, хорошенькая жена нового священника, казалось, была готова расплакаться… да, в самом деле, у нее в глазах стояли слезы. Возможно, она очень рассчитывала на деньги, которые должны были заплатить ее мужу за венчание. Возможно, потеря этого дохода означала, что у нее не будет новой шляпки. Эмили, передавая желе, бросила на нее взгляд и тут же ощутила желание расхохотаться — такое же истерическое, как ее прежнее желание завизжать. Но никакие чувства не отразились на ее спокойном, белом лице. Жители Шрузбури говорили, что вид у нее был такой же презрительный и равнодушный, как всегда. Могло ли хоть что-нибудь вызвать у этой девушки настоящие чувства?
И за всем этим она остро ощущала поднимающийся в сознании мучительный вопрос. Где Тедди? Что он чувствует… думает… делает? Она испытывала отвращение к Илзи за то, что та причинила ему боль… опозорила его. Казалось, что после такого жизнь не может продолжаться. Это было одно из тех событий, которые должны остановить время.
IX
— Что за день! — всхлипывала тетя Лора, когда они шагали домой в сумерках. — Какой позор! Какой скандал!
— Аллан Бернли должен винить исключительно самого себя, — сказала тетя Элизабет. — Он всегда позволял Илзи делать все, что ей нравится. Ее никогда не учили владеть собой. Всю жизнь она делала то, что хотела, подчиняясь первому порыву. Совершенно никакого чувства ответственности.