– Они всегда так делают. Просто запугивают, – сказал Джимми Айвин, узнав об обещаниях ребят с Death Row Records. Однако Маршалл был серьезно напуган тем, что сказали ему те ребята. Сказывались наркотики. Страх начал постепенно превращаться в паранойю. Но, как говорится, прежде чем диагностировать у себя паранойю, убедитесь, что за вами не следят.
Тогда мы впервые столкнулись с Death Row Records. Должен сказать, что никогда не забуду эту нашу первую встречу. Я боялся предположить, что же будет дальше. В моей голове то и дело всплывали эпизоды, когда стреляли в Бигги Смоллза в Калифорнии, в Тупака Шакура в Вегасе. Никогда не знаешь, как все обернется. Признаться, все это заставило меня сильно поволноваться, но зато я приобрел опыт, стал мудрее (Байрон Уильямс).
Практически сразу после церемонии Source Awards должен был состояться большой концерт «Расстаться, чтобы воссоединиться», в котором должны были принять участие все известные рэперы обоих побережий. В том числе туда поехали Доктор Дре, Экзибит (Xzibit), Снуп Догг и Эминем. Концерт должен был состояться в столице Гавайев Гонолулу. Доктор Дре, Эминем, Пруф, Ди-джей Хэд, Пол Розенберг, Байрон Уильямс полетели одним рейсом. Уже в самолете они поняли, что что-то не так. Весь салон был заполнен людьми в красно-черных бейсболках. Все время полета они либо угрожали, либо откровенно провоцировали музыкантов Interscope. По воспоминаниям Байрона Уильямса, ситуация накалилась до предела, когда подошло время забирать багаж. Мужчины в красно-черных бейсболках забирали… оружие. Один из них вновь пообещал, что живыми никто отсюда не улетит и этот концерт не состоится.
Байрон Уильямс тут же начал звонить в полицию Гонолулу. Выехать они смогли только в сопровождении кортежа из десятка полицейских машин. Полиция вошла в положение музыкантов и предложила свой план защиты, согласно которому всех музыкантов поселят в одном отеле и к каждому приставят в качестве дополнительной охраны полицейского. На несколько дней отель буквально перешел на военный режим. Музыкантам на всякий случай запретили без серьезной необходимости покидать территорию гостиницы. Тем не менее угрозы продолжились.
Когда все из команд Дре, Экзибита и Снупа узнали, что Death Row пытается сорвать саундчек, они спустились вниз, чтобы лично разобраться с ними, но всех остановила полиция и отправила обратно, я был готов стоять за Слима до конца, потому что он не пытался убежать или спрятаться (Байрон Уильямс).
Полиция выпроводила ребят из Death Row Records, но те пообещали ждать рэперов в отеле, чтобы разобраться. По правилам отеля ни у кого, включая полицейских, не должно было быть при себе огнестрельного оружия, поэтому ночь перед концертом превратилась в пародию на фильм ужасов. Все буквально оцепенели в молчаливом ожидании ребят из Death Row Records.
Eminem и еще один знаменитый рэпер из Детройта – Xzibit. Гонолулу. 2000 г.
Байрон Уильямс настоял на том, чтобы они покинули концерт за несколько минут до конца, чтобы не ввязываться в новые неприятности. Спорить с ним никто не решился. Все до сих пор пребывали в шоке от происходящего. Лично у Эминема не было врагов в Death Row Records. Дре много лет назад поссорился с Шуг Найтом и основал свой лейбл. Дре не собирался переманивать к себе самого популярного на тот момент рэпера Штатов, Снуп Догг остался на Death Row Records. До тех пор, пока компания Дре медленно умирала, Шуг Найт не вспоминал о бывшем друге, но появление Эминема владелец Death Row воспринял как личное оскорбление.
Лишь оказавшись на борту самолета, команда Эминема позволила себе вздохнуть с облегчением. А зря… Буквально за минуту до того, как начали поднимать трап самолета, в салон ворвалась команда из тринадцати мужчин все в тех же красно-черных бейсболках.
– Молитесь, ребята, – тихо шепнул один из них, когда они проходили мимо кресла Маршалла.
Байрон приложил все силы, чтобы попытаться уговорить Пола Розенберга сменить студию звукозаписи. Оставаться в Лос-Анджелесе сейчас было опасно. Судя по всему, дела у Death Row Records шли не очень хорошо, и Шуг Найт решил вспомнить свои старые методы ведения бизнеса. Впрочем, вполне вероятно, что и не он лично решил испортить жизнь Маршалла. Так или иначе, первостепенной задачей на данный момент было добраться до Калифорнии живыми и, предпочтительнее всего, здоровыми. Пол Розенберг все несколько часов полета хранил скорбное молчание, а вот Байрон Уильямс организовал бурную деятельность. Для начала охранник рэпера нашел старшую бортпроводницу и объяснил ей ситуацию. Та очень серьезно отнеслась к просьбам охранника звезды. Женщина тут же связалась с диспетчером и передала ему просьбу Байрона. Через полчаса вопрос был улажен. Все оставшееся время в пути все попросту не знали, как унять развивающуюся паранойю. Наконец шасси самолета коснулись посадочной полосы в аэропорте Лос-Анджелеса. Маршалл, Пол, Пруф, Байрон и Ди-джей Хэд поспешили к выходу. Их хотели было оттолкнуть ребята из Death Row, но тут бортпроводница, следуя инструкциям охраны рэпера, объявила: «Просьба всех вернуться на свои места. Для начала самолет должны покинуть пассажиры первого класса».
Пока стюардессы пытались унять гнев пассажиров эконом-класса, все люди из команды Эминема буквально бежали к месту выдачи багажа. Там их уже ждала полиция и водители двух лимузинов, которые успели прислать по просьбе Байрона. Одна машина требовалась для отвлечения внимания.
Лишь добравшись до гостиницы, они позволили себе выдохнуть, но все прекрасно понимали, что парой стычек дело не обойдется. Байрон продолжал настаивать на том, чтобы закончить запись альбома на другой студии, желательно в Нью-Йорке или Детройте. Пол Розенберг по сотне раз на дню объяснял, что это невозможно. У них был контракт с Aftermath, а это значило, что все вопросы записи должен был решать Дре. Тот же не имел возможности перенести запись в другое место, так как это потребовало бы колоссального перерасхода бюджета.
Угрозы со стороны Death Row приобретали все более пугающий характер. Ежедневно в сводках новостей мелькала информация о том, как кого-нибудь из рэп-исполнителей пристрелили или избили. Так или иначе, нужно было закончить запись альбома. На это требовался еще как минимум месяц. Достаточно для того, чтобы сойти с ума. Байрон Уильямс настоял на том, чтобы Маршалл везде, где это возможно, носил бронежилет. Никто спорить с этим нововведением не решился.
Когда летел из Детройта в Калифорнию, было ощущение, что возвращаюсь на войну. Я знал, что любая ошибка, моя или Слима, будет дорого нам стоить.
Я пытался донести эту мысль до Слима, и он стал носить бронежилет практически все время. Бывало, снимал его, но только когда ему становилось жарко в студии, а в остальное время броник всегда был на нем. Я же надевал свой сразу же, как просыпался, и снимал только перед сном. А один раз я даже спал в нем, потому что у меня сильно разыгралось воображение (Байрон Уильямс).
Постоянное ощущение угрозы в сочетании со страхом неудачи преследовало его. На студии все требовали от Маршалла тексты, причем настолько же успешные, как и «My Name Is». От всего этого помогала таблетка викодина. А затем еще одна. Вечером – так называемые легкие наркотики и психоделики. В конце концов, треки о наркотиках всегда успешны. Нужно же знать, о чем ты читаешь. Поэтому нужно принять еще пару таблеток. Сумасшедшие фанаты пробрались к нему в отель и ждали, пока он придет. Когда он открыл дверь комнаты и увидел там незнакомых людей, мысленно он уже попрощался с жизнью. Нужна еще одна таблетка. Текст никак не продвигается дальше, а времени на то, чтобы все исправить нет. Еще одна.
«Я никогда не думал, что наркотики превратятся для меня в проблему. Почему-то я всегда был уверен, что смогу остановиться».
(Eminem)
Я глотаю две таблетки, и мои зрачки становятся размером с полтинник. Я – тот же Клинт Иствуд, когда ему было двадцать с лишним, молодой осел с мусорным ведром, пристегнутым к заднице, чтобы крысы не прогрызли его последние штаны. Ночью я, как мумия, сражаюсь со вспышками молний, напуганный пятью маленькими белыми таблетками викодина, разъедающими меня (Eminem, «Under the Influence»).
«The Marshall Mathers LP» стал самым наркоманским альбомом Маршалла. Практически в каждом тексте упоминалось о том, как перед разговором с матерью, убийством жены или чьим-нибудь изнасилованием нужно обязательно выпить пару таблеток. Такие тексты всегда нравились публике, а нужно было сделать все лучше, чем в «The Slim Shady LP». Соответственно, и наркотиков должно быть больше.
Забавно то, что я не употреблял наркотики, пока не стал читать о них. Когда я был помоложе, я предпочитал выпить стопку после работы (Eminem).
В начале мая 2000 года запись альбома была закончена. Байрону Уильямсу все-таки удалось уговорить Маршалла закончить работу над альбомом в Детройте. После того, как был застрелен один из знакомых им всем охранников, с предложением Уильямса уже никто не решился спорить. Маршалл был рад вернуться домой.
Сейчас я безумно счастлив. Когда дома все хорошо, я могу сохранять спокойную голову. Я бы свихнулся, если бы пришлось каждый день возвращаться в пустой дом (Eminem).
За время записи альбома он похудел на десяток килограммов и очень сильно изменился. Привычная рассеянность и блуждающий взгляд, характерные для творческого человека, перешли в патологическую стадию. Конечно, он не считал себя наркоманом, но прожить день без дозы кодеина уже не мог. Старая и грязная футболка, джинсы и Байрон Уильямс за спиной, который был для Маршалла мобильным телефоном и бумажником. Охранник расплачивался за него теперь повсюду, где бы они ни оказались. Пол Розенберг возмещал все убытки. После приема пары таблеток кодеиносодержащего обезболивающего Маршалл превращался в аморфное и безразличное к жизни существо. Ежедневные концерты и работа на студии требовали от него эмоций и сосредоточенности. Для этого нужно было переломить нервную систему дополнительной дозой. Впрочем, сосредоточиться уже не удавалось даже после тройной порции препаратов или коктейля из разных веществ. Он превратился в эмоциональный маятник, который из состояния ступора и безразличия ко всему тут же превращался в несдержанного, вечно смеющегося клоуна. Ведь только так можно удержать внимание публики. Только если все время смеяться над собой и другими, тебя не будут бить. Эта стратегия всегда помогала ему в школе. А практически все люди так и продолжают сражаться со своими школьными врагами и страхами, попросту не замечая, что страхи давно потеряли свою актуальность и продолжают жить только за счет не в меру разыгравшегося воображения.