ых поверхностях отражаются миллионы изображений купола и стен, что создает многомерность помещения. Зеркальные конструкции наверняка призваны усилить впечатление, которое производит на гостей сакральная геометрия дворца. Я захожу в один из этих кристаллов. Посредине в темноте стоит закрытый столб, в котором четыре окна, куда можно заглянуть. Смотрю внутрь и вижу зеркальный лабиринт, состоящий из миллионов осколков геометрических орнаментов, как мозаика. Нечто подобное я видела фильме «Инстерстеллар», когда герой Мэтью Макконохи в финале пытался из 5-го измерения установить контакт с 3-м. В этот момент я отчетливо ощущаю, что вселенная фрактальна и состоит из миллиардов разных слоев и срезов узоров. Изменения в одном слое автоматически приводят к изменениям во всех остальных. Все связано со всем, просто мы не видим картину в целом. Мы, люди, – крошечные атомы на одном из орнаментов, поэтому в принципе не в состоянии понять замысел Творца, как бы высоко мы ни оценивали свой интеллект. Вселенная огромна и многомерна, обладает безграничными потенциями и существует по иной логике, которую мы не в состоянии осознать. Qasr Al Watan очень отчетливо дает мне это понять. Думаю, и через 100, и через 800 лет люди будут приходить сюда, и так же, как и я, получать свои маленькие инсайты и ответы.
Брожу по разным залам дворца, пытаясь сообразить, сколько миллионов долларов было сюда вложено. Много, очень много, невообразимо много миллионов долларов было потрачено на этот памятник эмиратского процветания. Если в наше время они строят такие дворцы для увековечивания своей славы, то сколько еще свободных денег у них в казне? Иногда это просто не укладывается в голове.
В одном из проходов стоит огромная скульптура The Power of Words («Сила слов»), сделанная в форме золотого яйца. В качестве ее стен – застывшее в материи высказывание шейха Зайда: «Богатство – это не деньги или нефть. Богатство заключается в людях». Эти слова вырезаны каллиграфическим почерком в сфере яйца, поэтому оно выглядит, как кружево. Можно зайти внутрь и встать в центр, тогда золотые волны из слов будут расходиться от вас, как солнечные лучи. Здесь все и делают фотографии.
Я прошу одну китайскую туристку сфотографировать меня. Она делает фотографию, но потом просит свою подругу сфотографировать нас вместе. Неожиданно подбегает вся остальная группа из 12 человек, и, о боже, каждый из них фотографируется со мной по очереди. Самая первая туристка продолжает снимать на мой телефон. Под дружный хохот и шустрое подбегание очередного туриста моя фотолента на телефоне наполняется кадрами, где я в длинном платье стою в огромном холле президентского дворца с 10 разными китайскими женщинами и мужчинами в забавных шляпах, разноцветных шортах и кроссовках. В итоге ко мне подходит охранник и деликатно спрашивает, не мешает ли мне что-нибудь наслаждаться экскурсией. Я уверяю его, что все отлично, и уже сбегаю на выход.
Еду обратно в гостиницу по уже смеркающемуся Абу-Даби. За окном мелькает Белая мечеть шейха Зайда, которая после захода солнца подсвечивается фиолетовым огнем. Потом следует мост Захи Хадид, словно сошедший из романа Айзека Азимова, новый спортивный стадион, похожий на инопланетный корабль. Архитектура будущего гармонично сочетается с арабским традиционным стилем, и никого это не смущает. В Абу-Даби к тому же в разы больше зелени и деревьев, и он гораздо больше похож на привычный для нас город со скверами и парками, чем Дубай.
В 8 часов вечера, надев платье цвета красного вина, я спускаюсь в ресторан, стараясь не попасть на глаза Дэниэлу, чтобы не оказаться снова под его влиянием. Вечеринка в самом разгаре. Играет deep house, загорелые девушки в мини-юбках со спутниками пританцовывают у бара. Кто-то ужинает, кто-то болтает в зоне чилаут. Место мне нравится. Концепция заведения – нью-йоркский ресторан с итальянской кухней. Дизайн выдержан в строгих, но стильных тонах, кожаные диваны в барной зоне придают шарм нью-йоркского лофта. Меня сажают за стол с другой журналисткой из travel-издания, и мы болтает о том о сем. Мне не терпится попробовать кухню от шефа с тремя звездами Мишлен. Однако, к моему удивлению, нам на горячее приносят пиццу с салями и пару итальянских салатов. Мой ум сконфужен. Я ничего не понимаю. Потом вспоминаю, что Дэниэл же отказался от звезд и стал апологетом casual dining. После ужина моя собеседница решает отправиться к Дэниэлу в VIP-зону, чтобы познакомиться, и зовет с собой, но я отказываюсь. Наверное, я его все же боюсь.
Я решаю прогуляться по огромному лобби отеля и развеяться. Однако через пять минут в одном из коридоров меня ловит пиар-менеджер Сильвия.
– Дэниэл хотел бы с тобой повидаться перед отъездом. Он улетает сегодня в три часа утра.
Мне не удобно отказать, и мы возвращаемся в ресторан.
– Я видел тебя, но не узнал в этом платье, – говорит мне Дэниэл. – Тебе очень идет.
Мы садимся с ним на то же самое место, где я брала у него интервью. Он говорит, что сейчас я похожа на героиню 40-х годов. Самой элегантной и утонченной эпохи, по его мнению. Он заказывает бутылку вина. И далее, словно погрузившись в прозрачный вакуум посреди оживленного шума толпы в зале, мы два часа разговаривает друг с другом, но уже неформально. В этот раз я вижу перед собой другого человека.
Я решаю следовать его совету и просто отдаться потоку. Я давно заметила, что события, люди и явления жизни просто зеркалят мои внутренние мысли и убеждения. Дэниэл, человек, которого я узнала всего лишь несколько часов назад, говорит вещи, словно срывая их с моего языка.
Он говорит, что главная мудрость в жизни – доверять судьбе. Чем больше ты пытаешься ее контролировать, тем меньше результата.
Он говорит, что видит мое напряжение от самоисследования, через которое я прохожу. Но самая большая красота рождается именно через боль. Когда все хорошо, человек полностью и быстро деградирует.
Он говорит, что никогда нельзя идти на компромисс. Истина всегда лежит в правде. Но чтобы говорить правду, нужна смелость. Только тогда все будет получаться.
Он говорит, что никогда не нужно ждать никаких «звезд» и подарков с небес. Никогда. Нужно просто делать то, во что веришь, и все само придет.
Он говорит, что на пути самоисследования рано или поздно наступает момент, когда ты впервые обнаруживаешь себя истинного. Тогда ты учишься принимать себя. Только приняв себя, ты начинаешь отдавать себя, а также реализовывать тот потенциал, который в тебе заложен.
Он говорит, что люди делятся на два типа – одни уплывают далеко за горизонт и ныряют вглубь, другие всю жизнь проводят на мелководье, потому что так безопаснее. Каждый решает сам. Но чтобы нырнуть глубоко, нужна смелость, а она растет постепенно.
Он говорит, что всегда нужно у человека спрашивать три вещи: откуда у него деньги, какова его главная мотивация, и зачем он делает то, что делает. Только так можно понять суть человека.
Он говорит, что самое главное в жизни – концентрация. Все люди, добившиеся успеха в жизни, знают о важности сосредоточения и концентрации. Он не дает мне отрывать от его глаз взгляд и говорит, что всегда нужно смотреть человеку только в глаза, не отвлекаясь ни на что.
Он говорит, что нельзя позволять людям вторгаться в твое сознание, быстро стирать все, что в него попадает, переживания и впечатления, как хорошие, так и плохие.
Он говорит, что красота – самые большие узы по жизни. Это главная обусловленность, которая держит эго.
Он говорит, что если у тебя есть мечта, твой долг и наипервейшая обязанность – идти и достигать ее. Если ты не будешь сфокусирован на ней, то никогда не добьешься.
Он говорит, что сегодня во время интервью говорил лишь с одной целью, чтобы все сказанное им достигло через журнал одного человека. И это человек – я. Он все сегодня говорил только для меня, а не для читателей.
Музыка играет чуть тише и чуть медленнее. Уже двенадцатый час ночи. В свете дыма сигарет, которые он бесконечно курит, я смотрю на Дэниэла и вижу в нем какое-то странное, чуть потрепанное сансарное божество, которое мне было послано сегодня для душевных инспираций. Под конец разговора я проникаюсь к нему полным доверием и даже прощаю ему пиццу с салями. Он провожает меня до лифта, и на прощание я говорю, что никогда его не забуду.
Иду по бесконечно длинному коридору отеля к своему номеру и думаю о том, что мы все – заложники своих ролей. Мы хотим быть хорошими и нравиться другим. Хотим, чтобы все складывалось так, как нам хочется и расстраиваемся, когда что-то идет не так. Но суть и смысл жизни в другом. Не в том, чтобы быть хорошими. Смысл в том, чтобы научиться быть собой. Найти себя истинного. А вы истинный – совсем не тот человек, которым привыкли себя считать. Это Дэниэл и пытался мне донести. В очередной раз убеждаюсь в том, как сильно нас сковывают социальные обусловленности, за которые мы зачем-то так сильно держимся. И как сильно внутри хотим свободы. Плюхаюсь в огромную бездну кровати, теряюсь в бесконечных белых перинах, мгновенно засыпаю. Мир – это один большой продолжительный сон. Жизнь, реальность, воображение – все сливается в одно целое. Я перестаю различать, что из них правда, что вымысел. В Эмиратах, где красивые картинки сменяют одна другую слишком часто, где поток жизни наполнен до краев, где изобилие и щедрость любых ощущений доступны для любого, грань между фантазией и реальностью стирается. Ты входишь в то измерение, где перестаешь удивляться невозможному. И именно в этом потоке потенциальности всего, такие люди, как Дэниэл, словно будят тебя своей дерзостью, трясут за плечи, чтобы ты очнулась от наваждения. Они посланы, чтобы сказать: «В этом сне, который ты сейчас видишь, главное – не потерять себя. Себя истинного. Все остальное – просто декорации».
Высокий полет и Высокий русский сезон
В конце сентября столбик термометра наконец-то опускается до +37 днем, +28 вечером. До этого градусник показывал строго +42 (вечером +35). Всеобщая радость и эйфория охватывает жителей Эмиратов. Дети и взрослые, бабушки и дедушки, влюбленные парочки, спортсмены и все остальные толпами выходят на улицу, чтобы ощутить свободу от надоевших помещений (это я про вечернее время, естественно). На улице можно провести достаточно времени, поэтому хочется гулять, кататься на велосипеде, есть в парке мороженое, любоваться на закат на пляже и радоваться каждой пальме. В такие моменты понимаешь, как сильно человеку нужна природа и как ценна она для него.