– Ты же ведь был здесь раньше? – спрашиваю я Майкла.
– Да, много раз. Здесь начато более 30 археологических раскопок.
Мимо нас на огромной скорости проносится семейство крупных страусов. Мы проезжаем чуть дальше, чтобы рассмотреть двух отдыхающих в тени деревьев гепардов.
– Каким был остров до того, как его превратили в зеленый заповедник?
– Голой пустыней с соленой почвой, непригодной для возделывания. Но землю опреснили, посадили деревья, завезли птиц и диких животных. Многие из них были на грани вымирания, а здесь выжили и расплодились, как, например, редкие белые ориксы – саблерогие антилопы. В центре острова до сих пор остается большой соляной купол.
– О чем это говорит?
– Это подтверждает, что ему много миллионов лет.
– Он естественного происхождения?
– Да. Примерно 600 миллионов лет назад из морской соли образовался купол, на который впоследствии наросли известняк и песчаник. Так и появился Сир-Бани-Яс, самый большой остров в эмирате.
«Ничего себе», – думаю я. Шейх Зайд взял и превратил пустынный остров в зеленый заповедник, чтобы приезжать сюда отдыхать. Просто вдумайтесь в саму идею. Уверена, что не каждому человеку вообще придет в голову такая мысль. Уж не собирался ли он устроить здесь арабский Ноев ковчег?
– Если остров был природным курортом и принадлежал шейху, почему его решили открыть для посетителей? – спрашиваю я.
– Программа «Озеленение пустыни» началась здесь в 1977 году. Когда сюда завезли первых белых ориксов в попытке сохранить вид (программа сработала – они прижились), Сир-Бани-Яс стал постепенно превращаться в эко-заказник. Потом сюда из Африки и Азии транспортировали гепардов, жирафов и всех остальных. Высадили около 3 млн деревьев. Часть из них сформировала оливковый и фруктовый сад, который окружает королевскую резиденцию. Официально остров открыли в 2008 году, когда построили три отеля сети Anantara, и сюда потянулись любители сафари. Однако есть кое-что, что я хочу тебе показать отдельно – христианский монастырь VII века.
– Откуда на острове мог взяться монастырь? – удивляюсь я.
– В целом, – задумывается Майкл, – это до сих пор загадка.
Через какое-то время мы подъезжаем к обнесенной лентой и крытой сверху местности, где ранее возвышался христианский храм, от которого остались одни руины.
– Части монастыря, в том числе базилику, колокольню и башню, случайно обнаружили во время раскопок в 1992 году, – говорит Майкл. – Никто не ожидал найти ничего подобного.
– Как поняли, что монастырь именно христианский? – спрашиваю я. – Я вижу лишь одни камни фундамента.
– Археологи нашли большое количество черепиц, изображающих кресты и христианскую символику, – отвечает он. – Храм принадлежал Несторианской церкви. Также нашли захоронение человека, по всей видимости, святого или праведника, к которому стекались паломники. Рядом находилась комната, где ему оставляли подношения.
– Он жил здесь один?
– В монастыре могли проживать около 30 монахов. Ловили рыбу, пекли хлеб. Сейчас мы думаем, что монастырь построили в 600 году нашей эры и забросили в 750 году.
– Но как он мог появиться на острове? – недоумеваю я.
– Есть разные теории. В старые времена монастырь прекрасно просматривался с моря и, возможно, служил местом, где путешественники останавливались помолиться перед дальним плаванием. Эта церковь – самая южная, поэтому даже получила название крайнего форпоста христианства.
– А кем были эти несторианцы?
– Христианами, которые откололись от Рима и пошли на Восток. Они двигались по торговым путям в Индию, Китай и даже в Тибет. Спустя 200–300 лет они стали самой большой христианской общиной по географическому охвату. Как ты понимаешь, когда здесь раскопали христианский монастырь, он стал самой большой сенсацией в Персидском заливе. Правительство решило, что люди должны о нем знать. Монастырь благополучно действовал после распространения на этих землях ислама. Христианство и ислам умудрялись сосуществовать мирно. Монастырь никто не разрушал – он «погиб» от времени.
– Как непредсказуемы повороты человеческой истории, – говорю я. – Почти полторы тысячи лет назад на острове жили монахи и молились христиане, а сегодня он принадлежит мусульманскому государству, которое само узнало о существовании церкви 30 лет назад.
– Зато она проливает свет на корни религиозной терпимости, которая сохранилась здесь до наших дней, не находишь?
– Иногда я думаю, что основа процветания ОАЭ в том, что религия отделена от политики и не вмешивается ни в какие социальные вопросы.
– К тому же страна находилась на пересечении торговых путей, поэтому сам собой сложился космополитичный стиль ислама. Местные жители всегда вели торговлю с другими нациями. В ходу были разные валюты и культы разных богов. Так и сформировался менталитет. Считай, что открытость эмиратцев – их генетическое прошлое.
Весь оставшийся день мы проводим на сафари, наблюдая за птицами, антилопами и жирафами, а на ночь приезжаем в отель Al Sahel Villa Resort, который находится внутри острова в самых «джунглях» – в густом парке из деревьев и раскидистых кустарников. Прямо в лесу стоят около 30 вилл в стиле сафари с террасами и мини-бассейнами в каждой. Заборов или ограждений нет – рядом с домиками гуляют павлины, дикие газели и ориксы. Слух окунается в симфонию вечернего леса: крики павлинов, глухие ауканья невидимых птиц, журчание воды, шуршание маленьких зверьков, бегающих по кронам деревьев, миллионов сверчков, цикад и кузнечиков. Откуда-то издали доносится запах костра.
Остров разительно отличается от привычных Эмиратов. Находясь здесь, понимаешь, что вряд ли шейх Зайд случайно выбрал остров Сир-Бани-Яс для своего отдыха и созерцаний. Это место далеко не простое, и его атмосфера явно дает о себе знать.
Ужин-барбекю нам накрывают в африканском ресторане Savannah, и после мы еще долго сидим на бамбуковой террасе под открытым небом.
– Скажи, Майкл, почему тебе так важно, что было в прошлом? – спрашиваю я. – Ведь это все осталось в древности, а прошлое – отчасти лишь наше воображение, домысливание, интерпретация кусочков обнаруженных знаний. Как много может закрасться ошибок или неточностей…
Его большие внимательные глаза на секунду озаряются удивлением.
– Может и так, – отвечает он. – Но большинство находок с помощью современных приборов дают очень точный анализ прошедших времен. Любой предмет, будь то монета или фигурка из металла, отражает нас самих, как в зеркале. Суть человека не меняется. Сегодня благодаря технологиям мы можем, словно в более четком разрешении, разглядеть то, что им двигало в прошлые времена. Изучая причины и изменение образа жизни людей, можно предотвратить многие проблемы современности.
– Ты считаешь, что, понимая прошлое, можно предвидеть будущее?
– А разве нет?
– Тогда скажи мне, почему арабская цивилизация процветала в IX–XV веках. Здесь были изобретены многие науки, технологии, цифры, в частности ноль, без которого невозможна математика. Сюда приезжали учиться со всего мира. В регионе была развитая медицина, физика, химия, астрономия, философия. Но потом их отбросило назад, а средневековая Европа стала быстро процветать. Что пошло не так?
– Могу лишь предположить, что на это повлиял запрет на печать книг в XV веке – говорит Майкл. – Другими словами, запрет на распространение знаний.
– Но почему?
– Когда Гутенберг изобрел книгопечатание в 1455 году и оно стало набирать популярность в Европе, люди стали быстро развиваться интеллектуально. Знание стало доступнее. Но в арабском мире решили, что печать и тиражирование книг ни к чему хорошему не приведет, потому что священные тексты и манускрипты будут искажены. Рукописные книги можно было читать только в библиотеках. Приходилось ехать неделями, чтобы прочитать ту или иную книгу. Это и отбросило назад или сильно затормозило развитие почти на 300 лет.
– Одно неверное решение – и такие последствия для всего общества.
– Зато, возможно, именно поэтому Эмираты первыми в мире учредили министерство по делам искусственного интеллекта. Ведь интернет и искусственный интеллект – такой же эволюционный скачок в распространении знаний, каким в свое время стали печатные станки. Гонка стран за цифровое лидерство только набирает обороты, и в будущем лидеры в сфере искусственного интеллекта будут властелинами мира.
– При этом Эмираты – не совсем обычная страна, – продолжает Майкл после паузы. – Когда сюда приезжаешь, первое, что видишь, – люди сохранили национальные одежды. Это вызывает уважение. А сколько такого культурного богатства было бы по всему миру, если бы каждая страна сумела сохранить индивидуальность? Сколько всего интересного есть, к примеру, в Азии, сколько разных национальных деталей. Но глобализация стирает с земли культурные особенности. Все унифицируется. Мест, где сохранилась аутентичность, осталось совсем немного: Непал, Тибет… Но как только там появятся деньги, они построят свои Нью-Йорки и Гонконги и станут, как все. Непал, Индия – параллельные миры. Там, где сейчас крутятся большие деньги, эндемичности уже нет. Эмираты – исключение. Посмотри, как ревностно они охраняют свое наследие? Как одержимые. Ты ведь знаешь, откуда возник логотип EXPO 2020?
– Ты имеешь в виду золотое кольцо с серией кругов вокруг?
– Да, по форме которого еще построен основной купол выставки The Dome.
– Боюсь, что не знаю.
– Возможно, ты слышала, что недалеко от Дубая есть место раскопок Сарух аль-Хадид (Saruq Al Hadid), 90 % территории которого все еще находится под землей. Однажды шейх Мохаммед пролетал на вертолете над этим местом и, увидев странные развалины, решил приземлиться. Обследовав территорию вместе со своим окружением, он нашел несколько древних предметов. Позже археологи обнаружили там руины древней фабрики по производству инструментов из меди времен бронзового века, которая была скрыта дюной высотой 7 метров. В Сарух аль-Хадид были найдены золотые украшения, мечи, кинжалы, окаменелости животных, кедровое дерево из Ливана и даже предметы из Индии и Афганистана. Там же было найдено золотое ювелирное кольцо с художественным орнаментом, которому более 4000 лет. Оно и стало основой логотипа EXPO 2020. Как потом сказал шейх Мохаммед, находки – доказательство того, что «земля давным-давно соединяла древние цивилизации, и они продолжают быть центром, объединяющим мир».