– Время покажет.
Думаю, проекты такого масштаба, где бы они ни осуществлялись, безусловно, будут сталкиваться с проблемами. Но именно такие задумки показывают миру, в каком направлении может двигаться современное общество. Наш мир стремительно меняется, но пути к построению человеческих обществ еще не исчерпаны. Города, их архитектура и управление отражают, как само человечество видит свою цивилизацию. И то, что некоторые из самых смелых городских проектов на планете реализуются сегодня именно в Персидском заливе, только подчеркивает амбиции региона.
На следующий день в Аль-Уле проходит Desert Polo, турнир поло на песке, и нас приглашают на игру. Специально возведенный белый шатер и поле для игры отвечают всем стандартам пятизвездочной роскоши. На входе гостей встречают шесть парадно одетых всадников на конях. Чуть неподалеку на песке стоит золотистый Bentley – один из спонсоров турнира. Мы проходим внутрь и располагаемся на белых диванах. Сзади диджей играет лаундж-сет. Солнце медленно клонится за горизонт, бросая розовые тени на скалы. Мимо меня проходит Начо Фигерас… Что? Начо Фигерас? Не могу поверить своим глазам!
Потом вижу Пабло Макдоноу, Адольфо Комбияссо, Пэлона Стерлинга… Вот это состав! Федерация поло в Саудовской Аравии смогла собрать лучших игроков мира для участия в первом историческом матче на песке. Со стороны ОАЭ в турнире принимают участие бизнесмен Мохаммед аль-Хабтур и шейха Алия аль-Мактум, дочка правителя Дубая. По-моему, все находятся в таком же восторге, как и я, включая самих игроков, которые тоже впервые оказались в Аль-Уле.
Это как если бы в Саудовскую Аравию приехали десять топовых футболистов мира из разных стран сыграть в матче друг против друга. Считайте, что такой состав – crème de la crème от поло. Турнир открывается гимном Саудовской Аравии и показательными выступлениями арабских джигитов. Далее все неотрывно следят за игрой. Когда на поле такие профессионалы, игра приобретает совершенно иной оттенок – ее интенсивность и зрелищность буквально зашкаливают. Начо невероятно хорош – теперь, наблюдая за ним воочию, я понимаю, почему он считается лучшим игроком мира, а его имя – почти синоним «поло». Кажется, что он родился на коне и с клюшкой. Даже удивительно, как в одном человеке может совмещаться столько красоты, стати и таланта. Если вы не знаете, кто это, просто наберите его имя в Google и поймете. Конечно, он забивает один гол за другим, причем так виртуозно и ловко, словно для него это ничего не значит, хотя против него играют не менее сильные противники. Его команда Amaala выигрывает турнир со счетом 7:3. Кстати, Amaala – название ультрароскошного саудовского курортного мегапроекта, который скоро будет построен на побережье Красного моря. Начо уже завербован их мировым амбассадором.
После турнира, уже совсем поздно, мы едем ужинать к знаменитой горе Аль-Улы Elephant Rock. Впечатляющий стометровый каменный массив с огромным отверстием внутри, проделанным ветрами за миллионы лет работы, напоминает слона с хоботом, отчего и получил свое название. Снизу гора подсвечена красными огнями. Возле нее на огромном пустыре располагается кафе, в центре которого – небольшая сцена, где играют музыканты.
Низкие столики и мягкие пуфики расставлены так, чтобы компании не мешали друг другу. Мы занимаем один из столов. Сидения расставлены полукругом, и внутри перед нами пылает костер. Сейчас градусов 15, поэтому согреться не помешает. Я смотрю на часы – о, уже час ночи, но никто и не собирается расходиться. Кафе работает до 4 часов утра, и здесь всегда полно посетителей. Вверху – огромные звезды, вокруг – причудливые горы, играет медитативная музыка, прямо перед тобой горит огонь. Разве захочется отсюда уходить?
– Кстати, вы знали, что если развернуть глобус и посмотреть на плоскую карту, – говорит Джамиль, – то Саудовская Аравия окажется прямо посередине планеты? Существуют исторические справки о том, что именно наша страна обозначалась как Средиземноморье, а не европейская Ривьера, которая присвоила себе имя впоследствии. Именно через Саудовскую Аравию, в частности Аль-Улу, пролегали караванные пути, по которым шла торговля пряностями и благовониями из Аравии в Египет и Европу. Поэтому здесь и возникло когда-то развитое общество.
Я смотрю на небо и вижу легко угадываемый Млечный Путь. Гигантская гора впереди меня упорно возвращает мое воображение к «Звездным войнам». Я решаю задать Джамилю один вопрос, который интересует меня уже давно. Вопрос касается хаджа в Мекку, которая находится на западе Саудовской Аравии. Я много слышала о воздействии священного Черного камня, вделанного в северо-восточный угол Каабы, об особом магнитном поле этого места, о важности семикратных движений по часовой стрелке и самого паломничества, но никогда до конца не понимала всей сути. Знаю только, что за год Мекку посещает более 10 миллионов человек, и туда не пускают немусульман.
– Хадж – это обнуление, – спокойно говорит Джамиль. – Для тебя я объясню просто, без религиозной составляющий, которая может быть не понятной. Очень часто в жизни мы пытаемся решить большое количество проблем, которые не решаются. Место доступного нам сознания сильно уплотняется и загрязняется. Мы не можем взять и выбросить из головы все проблемы и их ментальные образы. Для ясности рассудка нужен катализатор. Так вот хадж просто стирает все наслоения и наросты из сознания, оно обнуляется и очищается. Сразу освобождается много доступной энергии, и ты словно заново рождаешься.
Нам приносят горячий чай с кардамоном и финиками.
– Представь, что ты долго пытаешься решить проблему, которая никак не решается, – продолжает Джамиль. – Что бы ты ни делала, ничего не выходит. Ты бьешься и годами топчешься на одном месте. И вот, приехав в Мекку, ты понимаешь, что клубок тяжелых мыслей распутывается. Снисходит ясность и понимание.
Интересно, что в данный момент я чувствую именно такое обнуление – экран моего сознания чист. Будто я сделала скачок во времени и оказалась одновременно в суперсовременном и супердревнем месте, которое свободно от любых наслоений и образов прошлой истории. Словно весь остальной мир остался позади.
У меня немного мерзнут руки от холода, но костер согревает. Я думаю о том, как было бы здорово сейчас увидеть здесь Майкла. Он идеально бы влился в местный колорит и рассказал бы нам парочку своих фирменных историй. По правде говоря, я очарована задумкой этого места – соединить восточную роскошь с экотуризмом и элитными развлекательными программами среди нетронутой древней природы. Да и другие идеи страны не менее впечатляющи. В Саудовской Аравии явно намечается что-то грандиозное, и в будущем она точно будет играть свою роль в новом мире. В их силе видения и креатива я больше не сомневаюсь, но, как сказал Джамиль, время покажет.
От Рима до Абу-Даби
Февраль
Февраль в Эмиратах – месяц туманов. Почти каждое утро небоскребы тонут в кисельном дыме, а их пики видны только с самых последних этажей более высоких зданий. Фотографии торчащих как из ваты наверший наполняют ленту «Инстаграма», и каждый уважающий себя фотограф старается переплюнуть конкурентов, например, снимая с дрона восход солнца. К тому же февраль еще и самый ветреный и холодный месяц, и температура по ночам иногда падает до +13.
В середине месяца приходит приглашение от Bulgari на гала-ужин по случаю презентации их новой ювелирной коллекции. И ни где-то, а в Лувре Абу-Даби. Еще ни один бренд никогда не арендовал Лувр, чтобы провести мероприятие. Раз это разрешили Bulgari, значит, будет что-то невероятное. Bulgari всегда устраивает самые громкие, красивые, невообразимо роскошные вечеринки по всему миру. Сказывается ли на этом итальянская любовь к жизни, вечный праздник средиземноморской Ривьеры или просто стабильный многомиллионный рост компании, не знаю. Однако я всем сердцем их люблю и всегда заряжаюсь на их ивентах массой приятных эмоций. Их лейтмотив – красота, радость и любовь. Все-таки итальянцы недаром считаются самой жизнерадостной нацией.
За мной присылают персональный «Лексус» и предоставляют номер в пятизвездочном отеле Park Hyatt Saadiyat Island недалеко от Лувра Абу-Даби, чтобы не нужно было поздно вечером ехать обратно в Дубай. И так делают для всех гостей без исключения! В номере я нахожу коробку фирменных шоколадных конфет и шелковый шарфик от Bulgari – просто маленький знак внимания. Вспоминаю слова Ахмеда про эмоции. Событие становится переживанием, только если вы вовлечены эмоционально. Да, в Bulgari позаботились об этом как следует.
Дресс-код – black tie. Никаких лодочек, брюк, оголенных плеч (на ивенте ожидаются королевские особы), мини-платьев или бесформенных блуз. Для наглядности пресс-служба присылает фотоподборку кинозвезд в вечерних платьях с красных ковровых дорожек, чем вводит меня в ступор. Из него меня вытаскивает коллега по работе, которая продает мне свое новое черное платье в пол с красивым декольте и разрезом, приоткрывающим ноги именно так, как нужно – слегка и игриво. С малахитовым лакированным клатчем от Christian Louboutin наряд выходит подобающим.
В восемь часов вечера при полном параде я выхожу в лобби отеля, где нас всех ждут, чтобы везти в Лувр. Боже, какие все нарядные! Я встречаю пару знакомых редакторов из других журналов – все-таки black tie преображает до неузнаваемости. Вечерний макияж, прическа, длинное платье, маленький клатч – и вы королева! Все в предвкушении чего-то волшебного.
Пока мы ждем транспорта, в лобби спускается глава Bulgari Жан-Кристоф Бабин в черном смокинге. Мы знакомы с ним уже много лет и не раз беседовали для журнала и на часовой выставке в Базеле, и неоднократно в Дубае. Я склонна полагать, что успех бренда во многом обязан именно ему – его энергии и оптимизму. Будучи исполнительным директором, он смог очень глубоко прочувствовать саму природу компании и понять то главное, что лежит в ее основе, не меняясь уже более 130 лет.
– Жан-Кристоф, вы нас всех успели поразить еще до начала самого торжества, – улыбаюсь я, пожимая ему руку. – Как вам все время это удается?