– Но откуда он мог это знать?
– Истинные лидеры видят мир по-другому и именно поэтому остаются в истории. Он знал больше, чем мы можем предположить. И не верил в непреодолимые препятствия – это, кстати, одна из черт настоящих лидеров. Трудности для него были вызовом. Даже пустыня была для него не проблемой, а возможностью создать новый сектор экономики. Он умел думать позитивно в любой ситуации. Это особый образ мышления.
– Правитель Дубая шейх Мохаммед все время говорит, что его главная задача – создать условия, которые позволили бы людям обрести счастье. А для этого, по его словам, важно мыслить позитивно.
– Именно. Вот скажи, часто ли правители делают подобные заявления? Часто ли президенты стран говорят, что их основная задача – сделать нас, граждан, счастливыми? А в ОАЭ благополучие людей – это не пустые лозунги, а реальность и престиж власти. Да, у них есть нефть, но таких лидеров мало где найдешь. Шейх Зайд тратил собственные деньги на помощь людям, еще когда был принцем Аль-Айна. Именно его отношение к людям и видение помогли получить поддержку народа. Он смог поменять мышление людей.
– Но как?
– Самым простым и одновременно самым сложным способом – путем объединения. На территории ОАЭ проживало более 40 разных племен, и все они враждовали между собой. Поэтому первое, что он решил сделать – это объединить все племена в одно. По природе он был логичным, никогда не занимал чью-либо сторону, всегда сохранял нейтралитет. Он говорил: если у вас есть какие-то вопросы друг к другу, проблемы, конфликты – забудьте их, сейчас мы решим все по-другому. И это работало! Обычно лидеры используют враждебность сторон в своих интересах, по принципу «разделяй и властвуй», но он никогда так не делал.
До появления нефти здесь ничего не было. Царила невежественность и бедность, особенно после коллапса жемчужной индустрии. Не было ни транспорта, ни средств коммуникации. Но он сразу стал направлять все деньги от нефти в экономику – на строительство школ, больниц и дорог. В страну пришли стабильность и безопасность. Всем племенам шейх Зайд сказал: «Забудьте о различиях. Сегодня вы все – племя ОАЭ. Я дам вам новые дома, новые источники дохода». А он был невероятно щедрым, в отличие от местных шейхов. Таким образом он соединил людей, и сегодня их нация – одна из самых сплоченных в мире.
«Любопытно», – отмечаю я. Тактичность Майкла, его особая манера говорить и чувство собственного достоинства располагают к себе, но твердые наблюдательные глаза не дают усомниться в его знании вопроса.
– Послушай, Майкл, ты сказал, что у тебя есть свой личный интерес находиться здесь. Могу я узнать, в чем он?
– Мой личный интерес заключен не в самих Арабских Эмиратах, а в здешней земле.
– Ты думаешь, еще не все открыто?
– Уверен в этом. Не все открыто и не все найдено. Это касается как полезных ископаемых, так и ожидающих своего часа исторических находок.
Все следующее утро я размышляю о тех историях, которые поведал Майкл. Он почти перевернул мое представление о стране. Я думаю о торговых караванах, проходивших по этим дорогам тысячелетия назад, о загадках горы Джебель Хафит и древних гробницах неподалеку. Майкл кажется мне просто кладезем знаний. Мы договариваемся через день встретиться в Млейхе, археологическом комплексе в пустыне Шарджи, куда они с коллегами выезжают сегодня на новый проект, и заодно на dune bashing – гонки на джипах по пескам, от которых я решительно отказываюсь.
У меня на сегодня запланирован свой маршрут, и я выезжаю по направлению к эмирату Рас-аль-Хайма. Дорога не близкая, но ехать за рулем вдоль пустыни – это особое удовольствие. Только ты и дорога. Только ты и попутный ветер. Гигантские пальмы, аккуратно высаженные вдоль шоссе с гроздьями созревших фиников на фоне барханов, создают двоякое ощущение. С одной стороны, кажется, что ты где-то в городской черте – такая идеальная трасса. С другой – пустынные виды с уходящими за горизонт дюнами и полное отсутствие других машин создают иллюзию затерянного миража. Пересекая страну почти поперек, иногда по объездным дорогам вдали от больших городов, мне встречаются по пути только неторопливо идущие по пескам верблюды.
Здешние верблюды являются прародителями всех дромадеров (одногорбых верблюдов) на земле: в Палестине, Северной Африке или Азии. Генетические исследования ДНК костей животных, погребенных здесь, показали, что именно на территории ОАЭ верблюды были впервые одомашнены.
Местные арабы почитают верблюдов как одних из самых благородных животных и относятся к ним с особыми почестями. Те, кто разводил их, раньше считались настоящими бедуинами. Собственно, синоним слова «бедуины» – «люди верблюдов». Жизнь бедуинов в немалой степени зависела от этого удивительного животного. Молоком своего спутника арабы при необходимости утоляли жажду, за его телом укрывались от пустынных ветров, около него спасались от зноя, так как температура верблюда всегда ниже температуры воздуха.
В наши дни любовь эмиратцев к верблюдам не иссякла. Верблюжьи бега – национальный вид спорта и элитное хобби королевских семей. Стоимость породистого верблюда может доходить до нескольких миллионов долларов. Например, в 2008 году шейх Хамдан, наследный принц Дубая, приобрел верблюдицу за 2,7 миллиона долларов. Скорость верблюда, участвующего в бегах, способна достигать 40–45 км/ч. Хозяева едут вдоль трека на джипах, а вместо живых всадников используются легкие роботы на радиоуправлении. Мало того, в ОАЭ даже устраивают верблюжьи конкурсы красоты – победительница обеспечивает владельцу не только престиж, но и крупный денежный приз.
При этом верблюжье молоко, которое здесь продается в каждом супермаркете, считается гораздо полезнее коровьего. В нем понижено содержание жиров и холестерина, содержится лактоферрин, повышающий иммунитет, натуральный инсулин и большое количество минералов, включая натрий, магний, калий и йод. В Аль-Айне есть ферма, где в очень комфортных условиях живут более 500 верблюдиц, которые дают стране около 3000 литров полезного молока в сутки.
На подъезде к Рас-аль-Хайме песчаные дюны достигают высоты небольших холмов и, словно волны, уходят за горизонт, отчего местность выглядит совсем дикой. Посередине пути мне попадается указатель на заповедник Wadi Khadija, и я спонтанно решаю свернуть. Дорога сужается и ведет в глубь пустыни – то тут, то там дорогу перебегают дикие ориксы. Вокруг – ни души. Наконец я выезжаю на развилку с указателем к Ritz Carlton Al Wadi Desert. Я сворачиваю в отель и через пять минут оказываюсь в затерянном в песках курорте. В Эмиратах не больше десяти отелей, построенных посреди пустыни, и все они считаются суперэксклюзивными. Пожить в них – настоящая экзотика, ведь местный колорит здесь чувствуется гораздо ярче, чем в городе.
Отель оформлен как традиционный арабский пустынный форт с гостиными-меджлисами и цветущими садами – образец старой архитектуры Эмиратов. Дорожки извиваются между пальмовыми рощами и багдирами (башнями—ветроуловителями), а сады украшены марокканскими лампами, персидскими коврами и бедуинскими лоскутными подушками – безупречный ближневосточный фьюжн. Отель больше похож на дворец, чем на гостиницу – тенистые дворы, фонтаны, водоемы и даже свое искусственное озеро.
Мне так нравится это место, что я прошу показать мне номера. Но здесь нет номеров, только виллы в стиле шатров. Причем каждая со своим бассейном и видом на пески. Виллы разбросаны по огромной территории заповедника, где спокойно бродят антилопы и газели. Внутри вилл – ажурные фонарики, арабские ковры и массивные деревянные шкафы, похожие на сундуки с сокровищами. Цена заоблачная, но я влюбляюсь в это место и решаю остаться. К тому же директор отеля предлагает поучаствовать в соколиной охоте. На территории есть свое соколиное хозяйство, и на закате меня приглашают посмотреть шоу. «Соколиная охота – это национальная гордость Арабских Эмиратов, – говорит он мне. – Это должен увидеть каждый!»
Что же, я соглашаюсь и беру номер. В 6 вечера прихожу на смотровую площадку, отведенную для наблюдения за охотой. Играет легкая приятная музыка. Официанты разносят прохладный мятный лимонад. В плетеные ограждения вставлены горящие факелы. Полукругом стоят кресла. С них открывается вид на пустыню, которой не видно конца. Помимо меня присутствуют одна европейская пара, мужчина в очках и семья эмиратцев в национальных одеждах, которые держатся чуть поодаль. Я иду знакомиться. Мужчина в очках оказывается писателем канадского происхождения. Уже немолодой и довольно сдержанный, он производит приятное впечатление и похож на какого-то потомственного графа. Европейская пара родом из Англии. Все мы оказались в этом отеле впервые и все им очарованы. Сам собой завязывается разговор.
– Вы должны увидеть звезды, – советует мне канадский писатель. – Одна арабская поговорка гласит, что звезды в ночной пустыне могут легко свести чужестранца с ума своей красотой. Вчера я провел на смотровой площадке, наверное, больше часа. Из-за отсутствия на многие километры искусственной иллюминации они видны как на ладони. Кстати, меня зовут Паскаль.
– Айрина, – представляюсь я. – Я журналист и редактор русского журнала.
– Почти коллеги.
– Вы на отдыхе? Путешествуете? – спрашиваю я его.
– Можно и так сказать. Я приезжаю в Эмираты уже не первый раз. Я из Франции, но сейчас живу в Канаде. Люблю Аравию и Восток, но предпочитаю тихие отели не в городах. Я пишу, и мне важно уединение.
– Вы проделываете долгий путь. Почему приезжаете именно сюда?
– Знаете, я люблю говорить, что в арабских странах ключевыми являются размышления о пустыне. При взгляде на нее часто возникают мысли о возвышенном, абстрактном.
– Впрочем, как и при взгляде на море или океан.
– Но море постоянно в движении, а дюны – это застывшие волны. При их созерцании ваши мысли также застывают. Вы оказываетесь в тишине, а открывающийся взору простор расширяет сознание. Пустыня – это живое существо.