Эмма. Безумная женаСандра Хартли
Пролог
Эмма
— Я хочу только его и никого другого, — в который раз повторила я отцу.
Я стояла в дверях его комнаты, не решаясь ни войти, ни убежать. Ночная прохлада из коридора колола кожу мелкими иглами, пробираясь сквозь тонкую ткань домашнего платья. Руки дрожали — то ли от холода, то ли от отчаяния. Если кто и был в силах меня спасти — только он.
Опустив голову на руку, мистер Нортон обреченно вздохнул.
— Милая, никогда и ни в чём ты не знала отказа. Но это перешло все границы. Впервые я вынужден отказать тебе, Эмма. Мне жаль, — опять отец произнес совсем не то, что мне нужно. — Завтра помолвка, и ты ничего с этим не сделаешь. А я не стану вмешиваться, — едва слышно добавил он.
Отец практически прошептал мой приговор, но я всё-таки услышала и не стала молчать.
— Это мы ещё посмотрим, папа. Я получу его, так или иначе. Иначе мне не жить, — грозно произнесла я и громко захлопнула дверь в его спальню.
Я знала, что стоит делать, и такие мелочи, как скандал или испорченная репутация, не смогут встать на пути к моему долгожданному счастью.
Сколько себя помню, я всегда любила Итана Харриса — и он будет моим.
С этой уверенностью я нырнула в сумерки ночной Саванны.
Палящее солнце давно скрылось за горизонтом, рабочие с плантации вернулись в свои бараки, и только я уверенно шагала к старому домику городского лекаря.
Очень удачно, что мистер Харрис не успел переехать в город, а значит, я могла явиться к нему даже в полночь.
Сердце стучало так громко, что казалось, его услышат раньше, чем стук в дверь. Я постучала раз, другой… В голове уже пронеслись тысячи сценариев: он откроет сам, он удивится, он улыбнётся — как раньше… Или — нет?
Судя по тёмным окнам, все в доме уже давно спали, а потому пришлось постучать еще несколько раз.
— Мисс Нортон? — отозвалась сонная миссис Харрис.
Конечно, перед важным мероприятием они легли отдыхать раньше положенного. И, судя по чепчику и заспанным глазам, этой ночью не сомкну глаз только я и Виттория.
Только вот, пока кузина празднует свой триумф, я сделаю всё, чтобы он не состоялся.
— Мне нужен Итан, — не стала размениваться на приличия, прямо обозначив причину столь вопиюще позднего визита.
— О, Эмма, милая… Я не думаю… — глаза Мириам Харрис округлились, а подбородок заметно задрожал.
Она, как и все остальные, знала о моей слабости, а потому не удержалась от сочувствующего взгляда.
Безразлично, насколько жалко я выгляжу. Я получу то, зачем пришла.
— Я не уйду. Если не желаете наблюдать сцену в ночь перед помолвкой сына, придется его разбудить, — уверенно повторила я.
Тонкая рука миссис Харрис легла на моё плечо, а из груди вырвался тяжелый вздох.
— Боюсь, это невозможно, милая. Итана нет. Он уехал в город вместе с Харди и Квином. Они заночуют там и будут готовиться в апартаментах Харди. Приедут уже на саму помолвку, к обеду, — сочувственно произнесла миссис Харрис.
Кажется, я слегка пошатнулась.
Сердце застучало сначала быстро-быстро, а потом, напротив, едва удавалось вдохнуть.
Сама не заметив как, я оказалась на кухне ветхого дома доктора, а надо мной склонился Джо Харрис.
— Дышите, Эмма, дышите… Сейчас станет легче, — хрипло повторял доктор Харрис, водя у моего носа дурно пахнущей ваткой.
— Бедная девочка, — вздохнула сидевшая рядом Мириам.
Я слышала их, видела, как обеспокоенно смотрит на меня отец Итана, ощущала холодную руку его матери на лбу. И при этом совершенно не могла ни ответить, ни пошевелиться.
Весь план просто рухнул.
Итан разрушил последнюю надежду, просто исчезнув на сутки перед собственной помолвкой. Он будто специально избегал меня с того самого дня, как принял это решение и получил позволение моего отца.
Осознание того, что помешать помолвке не выйдет, острым ножом вонзилось где-то внутри, снова заставляя сердце стучать в ушах.
Кажется, я опять потеряла сознание, поскольку открыла глаза уже в собственной комнате.
Кроме обеспокоенного Джо Харриса, рядом сидел мой отец.
— Эмма, ты слышишь меня? Что болит? — хрипло произнес он, сжимая мою руку.
Отец выглядел одновременно обеспокоенным и виноватым, но даже он уже ничем не мог помочь. Кажется, слишком поздно. Совсем поздно.
— Похоже, оно не выдержало и сломалось, — едва слышно прошептала я, указывая на сердце, которое пылало внутри.
Ни влажное полотенце на лбу, ни ледяная рука на коже не помогли убрать жар в груди.
Будто в меня засунули сетку тлеющих углей, и с каждым вдохом становилось только хуже.
— Милая, у тебя просто жар, нужно выпить, — отец поднес к моим губам какую-то горькую жидкость.
Обычно так доктор Джо лечил лихорадку. Но от пожара внутри его волшебная настойка не спасла.
— Это не помогло… Всё равно жжет… Кажется, я умираю, — прохрипела я, потирая грудь.
Моё разбитое на осколки сердце не выдержало и сломалось, а они говорили, что это пройдёт и переболит. Видимо, я слишком сильно люблю Итана… и это не пройдёт.
— Эмма, у тебя лёгочная лихорадка. Несколько дней — и ты снова будешь бегать по саду, — доктор явно пытался успокоить отца.
И звучало бы это убедительно, если бы не его обреченное лицо.
Едва Джо Харрис произнёс слово «сад», в моих ушах зазвенели чужие слова:
«Твои губы наверняка такие же сладкие, как яблоки в этом саду.» — прозвучали отголоски воспоминаний.
В груди снова запылали угольки, а воздух начал обжигать, туманя рассудок.
— Мне жаль, доктор Джо… но, кажется, в этот раз вы ошиблись с прогнозом, — прошептала я, ощущая, как сердце снова быстро стучит в висках.
Я уже поняла, что это происходит каждый раз, когда я думаю про Итана… и о том, что никогда не случится. Точнее, случится, но не со мной.
Что ж, старая ведьма не соврала — мне не жить без Итана Харриса.
Понимая, что угодила в собственную ловушку, я снова закрыла глаза…
Холодная рука и мягкие губы, коснувшиеся лба, заставили сознание вернуться.
— Отец, уже прошло три дня. Позволь, я помогу. Это точно не легочная лихорадка. Ты ошибся, а мои травы помогали даже при тропической лихорадке, — прозвучал строгий голос Итана.
Я не знала, брежу ли я или уже умерла, но, ощутив его руку, крепко сжала её и шумно вздохнула. Ощущать холодный, приятный и почти вкусный воздух было облегчением.
— Ну, привет, Мими. Ты всерьёз всех напугала, — натянув улыбку, произнёс Итан, погладив моё лицо. Нежно, ласково — совсем как до проклятого рейса.
Жаль только, что смотрел он не на меня. Я так хотела снова увидеть в его светлых глазах то самое выражение — безмолвное обещание, что он рядом и я снова в безопасности.
Он был рядом, и это больше, чем я могла просить или надеяться. Пусть даже чужой жених, но увидеть его прежде, чем снова провалиться в холодную пустоту, было облегчением.
— Разве ты не должен готовиться к свадьбе? — прошептала я, переместив прохладную руку чужого жениха на свою грудь.
Итан как-то грустно улыбнулся.
— Одна маленькая вредина сорвала мне помолвку. Но кажется, тебе уже лучше, — он провёл рукой по пылающей коже, а потом погладил меня по щеке.
Каждое прикосновение Итана тушило огонь, который сжигал меня изнутри. Дышать стало проще, а голова медленно прояснялась.
— Кажется, если ты женишься на ней, я умру, — едва слышно прошептала.
Итан покачал головой и вздохнул.
Конечно, примерно это же он слышал уже несколько раз, прежде, чем сделал Виттории предложение. Только в этот раз это была совсем не истерика.
— Отец, запарь ещё трав. Наша капризная Мими уже очнулась, — качая головой, произнес он. — И успокой мистера Нортона, его любимая дочь передумала умирать, — с улыбкой добавил.
Наблюдая, как старший мистер Харрис перебирает пузырьки и бумажные свертки, Итан поправил на мне одеяло и продолжал гладить по голове — тихо, бережно, почти по-детски.
Совсем как раньше, когда я простужалась или плакала из-за разбитой коленки.
На короткое мгновение я почти поверила, что он всё ещё мой.
Но всё исчезло, стоило доктору Джо выйти из комнаты.
Итан отнял руку, нахмурился, медленно подошёл к окну и, не оборачиваясь, встал ко мне спиной.
— Я не знаю, как ты это делаешь, Эмма, но это ничего не меняет. Я женюсь на Виттории. Это решено, — прозвучал ледяной голос моего возлюбленного.
В нём больше не было нежности или заботы.
Только лёд — такой же холодный, как его голубые глаза, которыми он осмотрел меня, прежде чем снова повернуться к окну.
Слова того, кого я любила с детства, вонзились в грудь раскаленной спицей.
Дышать снова было больно, но я попыталась.
С усилием втянула густой воздух, села на кровати и распустила шнуровку ночного платья, будто это могло помочь.
Только предательские слёзы потекли по щекам, скользя на шею и исчезая где-то под белыми рюшами.
— Ты обещал мне… — тихо всхлипнула, откинула одеяло и спустила ноги на пол.
Непонятно, откуда взялись силы, но если у меня был шанс, то только сейчас.
Итан обещал на мне жениться. Он обещал и не мог вот так просто от меня отказаться.
Несколько шагов по ледяному полу — и я провела рукой по его широкой спине, заставляя обернуться.
— Если ты женишься на ней, я умру, — прошептала, положив руку на часто вздымающуюся мужскую грудь.
В ответ губы Итана скривились в жестокую улыбку, а глаза обожгли чем-то непонятным.
Это не была привычная жалость или желание, с которым он смотрел на Витторию.
Он презирал меня, смотрел как на жалкое существо, отчаянно сопротивляющееся неизбежной участи.
— Ещё раз повторяю, Эмма, ты ничего не изменишь, — тихо прошипел Итан.
Он сжал мои плечи руками и наклонился ближе к лицу.
— Я женюсь на Виттории. Пусть не завтра, а через неделю, но ты не сможешь манипулировать мной вечно. Рано или поздно с этими играми нужно было покончить. Сейчас самое время, — слова Итана обжигали так же, как и его горячее, частое дыхание.