В глазах Итана вспыхнул уже хорошо знакомый мне огонёк, но руки тут же прикрыли почти обнажившуюся грудь.
— Только в нашей спальне, Эмма. И не ранее чем через несколько дней. Пусть первый раз был не таким, как я опасался, но последствия никуда не ушли, — ласково произнёс он и убрал одеяло.
Я покраснела, опустив взгляд, но боли действительно не ощущала.
— Странно… Я не чувствую ничего неприятного.
— Шампанское и избыток впечатлений, — объяснил он с лёгкой улыбкой. — Но если мы попробуем повторить, будет неприятно.
Слегка коснувшись моих губ, Итан развернулся спиной.
— Судя по ощущениям, острые коготки прошлись по всей спине. Обработай соком алоэ и кипариса, а потом я дам тебе мазь с календулой. Если появится пациент с зараженными ранами, мои царапины могут воспалиться, — скомандовал лекарь уже строже.
Наши почти утренние сборы затянулись.
Я протерла спину Итана, потом нанесла мазь, аккуратно втирая ее в кожу, и удовлетворенно оценила свои старания.
— Еще немного и я могу стать твоей ассистенткой, — с гордостью заявила.
Лекарь хмыкнул, надел майку и окинул взглядом всё ещё растрепанную меня.
— Эмма, тебе сегодня лучше отдохнуть, — начал он привычным тоном, на который я даже не успела возразить.
Стоило мне открыть рот, как он тут же перебил:
— Я знаю, что ты чувствуешь себя нормально. Но на улице уже слишком жарко, осень в этом году непривычно душная. Просто передохни один день. В твоём теле произошли изменения. Пусть тебе они кажутся незначительными, но в такую жару может стать дурно. По меньшей мере, полежи до ужина. Я прикажу подать обед сюда, — прочитал он свою лекцию… и ушёл.
Итан, с которым я была близка ночью, исчез с рассветом.
Его место занял молодой доктор Харрис: строгий, безэмоциональный и касающийся меня лишь по медицинским показаниям.
Когда в комнату начали вносить вёдра с водой, я поняла, что меня пытаются соблазнить ванной.
— Долго не сиди и не делай воду слишком горячей — это поможет расслабиться и не вызовет боли внизу, — выдал инструкции уже полностью одетый супруг.
Пока он застегивал ворот рубашки, я решила больше не молчать.
Как оказалось, иногда давать волю эмоциям — весьма полезно. Только так можно растормошить этого невыносимого упрямца.
— Итан, кажется, я тебе изменила, — выдала я почти шёпотом, взглянула на его застывшее лицо и пошла к окну.
В следующее мгновение мужские ладони мягко, но настойчиво легли на плечи, и меня медленно развернули лицом.
— Эмма, до того как ты вернулась домой, было что-то, о чём мне стоит знать? Ты поэтому не почувствовала боли? — прошептал он с почти угрожающей интонацией, а затем рявкнул на слуг, проследил, чтобы они вышли и плотно закрыли дверь.
Я же не растерялась, посмотрела строгому лекарю прямо в глаза и уверенно ответила.
— Да! Этой ночью со мной был потрясающий, страстный и внимательный мужчина. Он лишил меня невинности, подарил волшебную ночь, а утром, как в дурной сказке, превратился в кусок льда из холодильного шкафа! — последнее слово я выкрикнула ему прямо в лицо.
На секунду в комнате повисло напряженное молчание. Мы смотрели друг на друга, не отводя взгляда. И в следующую секунду я вырвалась из его рук и направилась в ванную.
— Эмма!.. — обреченно прозвучал голос мужа мне вслед.
Я бы могла сказать, что сожалею о сказанном, но нет. Во взгляде мужа на миг сверкнула плохо скрытая ревность — и это было приятно.
Игнорируя его призывы выйти и поговорить, я сама налила воду и забралась в ванну. Пусть сам себе читает лекции, а я отдохну и пойду в город.
Надоело быть правильной и послушной.
Вчерашние слухи, судя по всему, дошли до Итана. А значит, сегодня они точно обросли пикантными подробностями.
Мне не терпелось узнать, о чём с утра сплетничал Новый Орлеан.
Пока я мысленно планировала маршрут, дверь в ванную с грохотом распахнулась, и внутрь вошёл раздраженный муж.
— Эмма, тебе не пятнадцать, чтобы нести глупости и провоцировать меня на ревность. Это не поведение взрослой женщины. Мы не будем играть в эти игры! — строго произнес он, опускаясь рядом с ванной.
— А тебе не семьдесят, чтобы вечно воспитывать, поучать и жалеть. Ты не мой отец. Не лечащий врач. Ты мой муж. И мне нужен такой муж, каким ты был ночью, а не эта нянька в костюме. Я хочу, чтобы на меня смотрели как на женщину, а не как на пациентку или ребёнка. Ты не хочешь играть в мои игры — тогда перестань требовать, чтобы я играла в твои, — выпалила я, сверля его взглядом, а потом, как ни в чём не бывало, откинулась на край ванны и закрыла глаза.
Я была решительно настроена игнорировать его дальнейшие нотации.
И именно такая реакция его озадачила.
Итан обошёл ванну, на ходу о чём-то размышляя, а потом снова сел рядом.
Вместо очередной лекции он запустил пальцы в мои волосы, мягко провёл по голове, затем едва заметно коснулся плеча. По коже тут же побежали мурашки, и дыхание участилось.
Кажется, ему понравилась моя реакция, и он продолжил. Скользнув с плеча, пальцы едва ощутимо задели шею, потом очертили подбородок, а затем горячие руки сменили такие же обжигающие губы, которые слились с моими.
Внизу живота все сжалось от предвкушения.
— Итан… — выдохнула я, сжав ноги, чтобы ослабить нарастающее томление и зудящее покалывание, крутившееся клубком где-то внизу.
Он шумно выдохнул прямо мне в губы… и отстранился.
— Ты прекрасна, Эмма. Обнаженная. Расслабленная. Немного злая. И да, с опекой я, пожалуй, перестарался. Прости, — прошептал Итан, провёл пальцем по моим приоткрытым губам и улыбнулся. — Увидимся за ужином, — добавил он, встал и тихо покинул ванную.
Я не успевала следить за переменами его настроения.
Откинувшись назад на бортик, я снова прикрыла глаза и продолжила планировать остаток дня. Но сердце всё ещё билось неровно, а внизу тянуло от сладких воспоминаний о прошедшей ночи.
План узнать свежие слухи с треском провалился.
После обеда во внутреннем дворе лопнула старая водопроводная труба, затопив кухню и залив каменные плиты.
Слуги в панике сновали туда-сюда с ведрами, вычерпывая воду, а прибежавшие на шум мастера громко спорили и устраивали вокруг настоящий хаос.
Пока двор не привели в порядок и грязь не подсохла, спуститься вниз было невозможно. Приходилось наблюдать за разгромом с балкона и громко кричать указания.
Очень удачно, что Итан заранее велел принести мне обед в комнату — так я, по крайней мере, не осталась голодной.
А вот ужин…
К ужину вернулся мой супруг и ошарашенно замер на пороге.
— Эмма? — посмотрел он в сторону лестницы, где слуги снимали грязный и мокрый ковёр.
— У нас потом, — сказала я с балкона, и взгляд мужа плавно скользнул вверх.
Представляю, какая картина ему предстала. Запыхавшаяся, растрепанная, сердитая и вся в пятнах от поднятой пыли.
Я встретила взгляд Итана, и сердце забилось чаще.
А еще чаще, когда вместо привычного сухого приветствия он улыбнулся и быстро направился к лестнице. И даже тогда не сказал обычное «поужинаем» или «отдохни».
Вместо этого, муж преодолел разделяющее нас расстояние, притянул меня к себе и поцеловал так, что подкосились колени.
Теплые, твердые ладони обхватили мое лицо, настойчивые губы захватили мои — и тело отозвалось приятным волнением и легкой болью внизу.
Да уж, Итан был прав — сегодня мне действительно стоило полежать. Но увы, с этим не вышло.
— Я скучал, родная, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему, заправляя непослушную прядь волос за ухо.
Злость, накопленная за прошедшие часы, растаяла мгновенно, как вода, вылитая в раскалённый котелок. А сердце забилось так сильно и часто, что, казалось, его было слышно всем вокруг.
Это точно не сон?
Итан с мягкой улыбкой наблюдал, как я теряюсь в своих ощущениях, а затем нежно усадил на стул, словно опасаясь, что я не удержусь на ногах.
Ужин прошел спокойно, почти так же, как бывало раньше. Казалось, будто ничего не изменилось. Будто всё вернулось на круги своя.
После ужина Итан, как всегда, коротко побеседовал со слугами, проверил входную дверь, которую те опять забыли закрыть, а потом вернулся в спальню.
И именно в этот момент я ощутила разницу. Неуловимую, глубокую…
Итан больше не держал между нами ту холодную дистанцию, к которой я привыкла. Его прикосновения стали иными — медленными, тёплыми, словно он впервые позволил себе не только заботиться, но и желать.
Коснувшись губами шеи, он отобрал мой гребень и сам принялся расчесывать волосы, внимательно наблюдая за мной в зеркале. Каждое касание заставляло дышать чаще. Его взгляд будто раздевал — медленно, нежно, без права на защиту.
— Нам нужно поспать, родная. Ночь была долгой, и нескольких часов сна явно недостаточно, — устало произнёс Итан, будто отвечая на мой безмолвный вопрос.
Я всё понимала, но внутри звенело желание.
Да, внизу ещё тянуло после прошлой ночи, но я была готова вновь ощутить его ласку. Просто потому, что в мыслях зудел липкий страх: а вдруг всё станет как раньше?
Вдруг он проснётся — и в его глазах снова появится лед и жалость?
Вероятно, этот страх был написан у меня на лице, ведь муж улыбнулся и склонился к моему уху.
— Всего несколько дней, моя Эмма, а потом я снова выпущу твой ураган. Немного терпения, — прошептал он, обдавая кожу горячим дыханием, а потом ушёл в ванну.
Ох, сегодня у меня было желание бродить по дому, пока Итан не уснёт.
Особенно после того, как он спокойно вышел из ванной в одном полотенце… и скинул его прямо перед кроватью, не потушив свечей.
Щёки пылали так, что, казалось, на коже можно было готовить омлет. Но я дышала, смотрела на обнажённого мужа и пыталась убедить себя, что это не сон.
И окончательно поверила, когда Итан забрался в постель, притянул меня к себе и развернул спиной.
— Спи, — выдохнул он мне в макушку, целуя волосы.