Голубые глаза сверлили меня и почти светились от гнева, а руки крепко сжимали плечи, будто желая причинить боль.
Но я слышала только удары собственного сердца. Оно билось часто-часто, а значит, вот-вот замрет, и я снова провалюсь в пустоту.
— Ведьма… спроси у Люсиль. Глупо было говорить старухе, что не хочу жить без тебя. Я всего лишь хотела, чтобы ты любил меня и скорее вернулся, — прошептала я, и Итан опять криво улыбнулся.
— Это может сработать с твоим отцом, Эмма. Но я на это не попадусь, — строго ответил он.
Я знала, что Итан мне не поверит. Ещё месяц назад, я бы сама себе не поверила.
Но теперь…
Люсиль беременна, а корабль отца попал в шторм, вынуждая Итана раньше вернуться в Саванну.
Что это, как ни магия хромой старой ведьмы?
Приложив его руку к своей груди, я посмотрела в строгие глаза.
— А ты ведь обещал, что попросишь мою руку, когда вернёшься. Говорил, что вначале получишь образование и заработаешь нам на дом, чтобы не тратить моё приданое, — напомнила Итану его слова перед отъездом.
Мужчина как-то грустно улыбнулся.
— Эмма, прошло пять лет. А ты, как была эгоистичным ребенком, так и осталась. Я сказал то, что просил твой отец. То, что тебе нужно было услышать. Он просил не разбивать сердце любимой дочери, не топтать её первую влюблённость. Мы все были уверены, что со временем твоя симпатия ко мне пройдёт. Но, кажется, ты заигралась, Эмма, и пора это заканчивать, — устало произнёс он, будто объясняя очевидные вещи глупому ребёнку.
Крепче сжав мои плечи, Итан усадил меня на кровать. Убедившись, что я слушаю, он вернулся к окну и замер, всматриваясь в полную луну.
Яркий диск сиял точно так же, как в ту ночь — накануне его отплытия.
И только она, немая свидетельница, хранила его обещания.
Он не мог лгать тогда. Говорил так убежденно, так ласково… почти с любовью.
Невозможно притворяться столько лет — даже ради семьи или денег.
Итан молчал. Он сложил руки за спиной, погрузился в свои мысли, а я воспользовалась этим шансом.
— Итан… но я ведь люблю тебя. И стану хорошей женой, — выдавила я, не зная, что ещё сказать.
Он провёл рукой по тёмным волосам, но даже не повернул головы в ответ на мое признание.
Я уже решила, что Итан слишком глубоко погрузился в собственные мысли и не услышал. Но не успела повторить.
Он услышал. И ответил:
— Я не люблю тебя, Эмма Нортон. Я никогда не стану твоим мужем, любовником или кем-либо большим, чем просто хороший знакомый, — выпалил Итан, всё так же стоя ко мне спиной.
Мир будто замер. Даже огонь в камине больше не трещал, а стрелка на часах застыла на месте.
Вот сейчас прозвучало то, чего я никак не ждала услышать.
Сердце застучало так часто, что потемнело в глазах. Воздух превратился в жидкий огонь, сжигающий лёгкие изнутри.
— Прощай, Итан Харрис… Зато я буду любить тебя до последнего вздоха, — прохрипела я, глядя в его неподвижную спину.
Мир качнулся. Грудь сдавило тисками. Пальцы дрожащей рукой сжали тонкую ткань платья у сердца.
Три глухих удара, и наступила тишина.
Шум в ушах заглушил всё вокруг. Я попыталась опереться на тумбочку, второй рукой потирая сдавленную грудину, но рука соскользнула. А потом я упала на пушистый ковёр, избегая холодного камня.
Перед глазами расплывались силуэты, но я всё-таки увидела его.
Итан подхватил меня, прижал к себе так крепко, будто хотел удержать саму жизнь. В его голубых глазах больше не было злости — только паника.
— Помогите! Отец! — крикнул он, и это было последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в темноту.
Глава 1Прошлое
Пятью годами ранее.
Эмма
Летний ветер качал мою юбку и окончательно растрепал волосы. Любуясь полной луной, я наслаждалась ароматом спелых яблок.
Если верить Итану, я пахла так же приятно, как цветущая яблоня.
От воспоминания о сыне нашего доктора щеки запылали. Он был образован, умен и красив. Отсутствие денег молодой лекарь вполне компенсировал усердием, умом и железной хваткой.
Именно поэтому, отец никогда не возражал против моего желания выйти за него замуж.
Если бы не излишнее рвение Итана помочь семье, мы могли бы пожениться уже через несколько лет, а объявить о помолвке и того раньше.
Всего три года — и мне исполнится восемнадцать. Тогда Итан попросит у отца моей руки.
Хотя, всем и так всё понятно.
Я с раннего детства называла себя невестой Итана, и он никогда не возражал. Пусть и смотрел на меня как на ребёнка, но вскоре изменится и это.
Тихие шаги подсказали, что парень получил мою записку.
— Ты всё же пришёл, — улыбнулась я сонному Итану.
— Мими, малыш, почему тебе не спится? Уже давно за полночь, — прикрывая зевок, спросил он.
Высокий, сильный, с широкими плечами и таким красивым лицом, что сердце сразу начинало стучать быстрее. Итан был просто восхитителен.
В свои двадцать он выглядел как герой из романов — не выдуманный, а самый настоящий. В легких брюках, белой рубашке и босиком, он казался даже привлекательнее, чем в своём нарядном синем костюме. Волосы были слегка растрепаны, падали на лоб, а глаза — светлые и добрые — сияли так, что внутри всё сжималось от восторга.
Даже несмотря на сонливость, он был прекрасен.
Кажется, я залюбовалась своим почти женихом, совсем забыв о его вопросе.
— Эмма, хватит меня рассматривать, или ты уснула стоя? — с улыбкой он напомнил, что всё ещё ждёт ответа.
— Ты уедешь с рассветом, чтобы не расстраивать свою маменьку, а я хотела попрощаться, — шагнув к Итану, я обняла его, слушая, как гулко стучит сердце.
Я готова была так простоять до рассвета. И мечтала о том дне, когда смогу вот так же прижиматься к его груди, но уже в нашей спальне. В отношении Итана, мои мысли всегда были совсем не такими, какими должны быть у приличной юной леди.
Я мечтала о нашем первом поцелуе, и только сдержанность молодого мужчины так и не позволила этому случиться.
— Поцелуешь меня? — прошептала я, заглядывая в голубые глаза, в которых отражалась луна.
Итан смотрел на меня с такой заботой, что внутри становилось тепло и как-то уютно. С ним я всегда чувствовала себя в безопасности, словно укутавшись в тёплое одеяло в сезон дождей.
— Мими, ты ещё ребёнок. Но когда вернусь, обещаю, первым делом узнаю, так ли хороша ты на вкус, как пахнешь. Твои губы, наверное, такие же сладкие, как яблоки в этом саду, — прошептал Итан, обдавая лицо тёплым дыханием, и едва ощутимо коснулся губами моего лба.
Это был максимум, который он позволял себе за все эти годы. Коснуться лба, слегка склониться к руке — и больше ничего. Будто я не девушка, а всё ещё ребёнок.
Он всегда был рядом — как заботливый старший брат, а не как жених. И даже сейчас, на пороге долгой разлуки, ничего не изменилось.
Сдержать разочарование я не смогла. Надув губы, провела пальцем по его рубашке, лениво скользя вдоль перламутровых пуговиц.
Там, выше, где ткань чуть расходилась у ворота, пряталась тёплая кожа — совсем рядом. Я почти коснулась её, но Итан мягко перехватил мою руку, не давая идти дальше.
Его пальцы обвили ладонь, и в этом движении было всё: и нежность, и защита, и настойчивое «нет».
Он не дал мне прикоснуться — снова.
Ну что ж, раз прикосновения и поцелуи под запретом, я попрошу слова.
— Ты попросишь у отца моей руки, когда вернёшься? — обиженно спросила я, замирая в ожидании.
Самое время выманить у Итана обещание, от которого он всегда ускользал. Хоть что-то я должна была у него получить на прощанье — не подарок, не поцелуй, а нечто большее…
То, что позволит пережить разлуку и быть уверенной — он обязательно вернётся ко мне.
— Непременно, малыш, — мягко улыбнулся Итан. — А ещё привезу тебе самую красивую ракушку во всём океане… и бусины для самого прекрасного ожерелья на свадьбу, — добавил он, всё ещё сжимая мою ладонь.
Его пальцы были теплыми, крепкими, надёжными — как якорь, за который я цеплялась всей душой.
— Обещай, что не женишься ни на ком другом, — потребовала я, чуть прищурившись, как делала всегда, когда пыталась казаться взрослой.
Он рассмеялся — мягко, тепло, и в этом смехе звенела что-то похожее на печаль.
— Ты такая настойчивая малышка, Мими… — с нежностью произнёс он и провёл рукой по моей щеке.
Касание было легким, почти воздушным, но я почувствовала его до кончиков пальцев.
— У меня, кажется, уже есть невеста… Просто она пока слишком юна, — добавил он и, снова поцеловав в лоб, отступил, удерживая меня на вытянутых руках, будто боялся, что я вдруг попрошу слишком многого.
— А теперь ты мне кое-что пообещай, — его голос чуть изменился — стал строже, но в нём всё ещё звучала забота.
— Я не буду принимать женихов, — быстро пообещала я и приложила скрещенные пальцы к сердцу.
Так, как клянутся в сказках: торжественно, от всей души.
Он улыбнулся снова — той самой улыбкой, из-за которой у меня замирало сердце. Как всегда. Как в мечтах.
— О-о-о, от этого мне определённо спокойнее. Но я не об этом, Мими, — с лёгкой иронией произнес Итан, приподняв бровь.
В его глазах заплясали искры, а в уголках губ появилась та самая, едва заметная усмешка.
— А о чём же ещё? — удивлённо посмотрела я на жениха, приподняв брови и невольно подавшись вперёд.
Что еще я могла ему пообещать?
— Ты будешь слушаться отца, хорошо питаться и брать зонт, когда гуляешь в жару. А ещё к тому времени, как я вернусь, ты станешь самой прекрасной леди Саванны. Самой воспитанной, приличной, а главное — счастливой, Эмма, — произнёс он уже серьёзным тоном.
Но в глазах всё ещё светилась нежность, а пальцы нервно поглаживали моё плечо.
— Я больше не смогу за тобой присматривать, — тихо произнёс Итан. — Поэтому все приключения остаются вам с Люсиль и Норманом. Присмотри за моим братом вместо меня, ладно?