В ответ Итан одарил пожилого джентльмена своей фирменной врачебной улыбкой, а затем перевёл взгляд на меня.
— Ну что вы, дон Лоренцо. Я вполне доволен тем, как всё сложилось. Ваша дочь великолепна, но мы не пара — это так, — уверенно произнес он.
В глубине голубых глаз на миг мелькнуло что-то новое — тонкий отголосок осознания или недосказанное признание.
Мелькнуло… и тут же растворилось.
— Да уж, вижу. Тебе досталось сокровище, — усмехнулся дон Кардини. — Настоящая сицилийская роза: дурманит ароматом, но стоит сжать слишком крепко — и шипы вонзаются в ладонь.
От такой характеристики я немного смутилась.
Мама никогда не считала нас достойными своих сицилийских корней. Даже языку не обучала, хотя то и дело говорила на нём со слугами.
Всё лучшее она собиралась передать сыну, которого ждала.
Я всю жизнь верила, что в Италии таковы порядки. Но, глядя на этого старого дона, понимала: дело было не в них. Или не только в них.
Вздохнув, я посмотрела на Итана: он метался взглядом между мной и своим пациентом, словно не решаясь намекнуть, что нам пора уходить.
— Вы, должно быть, устали, дон Лоренцо. Я лучше пойду. Простите, что повела себя недостойно — вышло недоразумение, — решилась проститься с уставшим мужчиной.
Ещё мгновение назад он улыбался, но от моих слов мигом нахмурился.
— Это недоразумение — моя дочь, возомнившая себя умнее всех! — рявкнул он.
От такой реакции милого на первый взгляд джентльмена, я вздрогнула и даже немного попятилась к двери.
Отец, как бы зол ни был, никогда не повышал голос в моём присутствии. Тем более при свидетелях.
Всё-таки старый дон имел кое-что общее с моей матушкой.
Тут же, заметив моё состояние, вмешался Итан.
Слушать, как будут ругать Витторию, было лишним даже для меня. Не скажу, что я не испытала облегчения, узнав, что дон не потакает прихотям своей дочери.
Но становиться свидетелем сцены не желала.
— Дон Лоренцо, нам пора. Думаю, через несколько дней вы сможете встретиться с Эммой в более благоприятных обстоятельствах и всё обсудить, — твёрдо сказал Итан, мгновенно оказавшись рядом и крепко сжав мою руку.
К счастью, новообретенный родственник не стал возражать, согласно кивнул и устало запыхтел.
— Ты прав, мой юный друг. Я устал… И не откажусь вздремнуть, — глухо произнёс он, протягивая руку.
Виттория, словно по щелчку, превратилась в послушную дочь. Опустив глаза в пол, она беззвучно помогла отцу подняться. Разительные перемены.
— Проводи гостей! — рявкнул дон Лоренцо, вырывая руку и, пыхтя, побрел в сторону спальни. — До встречи, Эмма, — бросил он через плечо почти добродушно.
Итан не дал мне опомниться.
В следующее мгновение он сжал мою руку и стремительно повёл по коридору.
Было чувство, будто я побывала на приёме у губернатора, не меньше.
И я бы, пожалуй, позволила мужу быстро увести меня к выходу, если бы не резкая боль внизу живота.
— Итан, постой, — резко затормозив, я вырвала руку из его крепкой хватки и наклонилась, упершись о стену.
— Тебе стоило отдохнуть сегодня, Эмма, — устало произнёс он, привлекая меня к себе и мягко накрывая мою руку своей. — Давно болит? — спросил Итан, направляя мою ладонь, чтобы ласково поглаживать живот.
Я проглотила рвущиеся наружу слова и уткнулась носом в его грудь, вдыхая родной, тёплый запах.
На миг весь мир сжался до одной-единственной точки — сердца, бьющегося рядом.
— Только слегка покалывает, если не бежать, — прошептала я.
Пока его рука двигалась по моему животу, боль незаметно отступила.
Итан осторожно отстранил меня, всё ещё поддерживая за талию.
— Пойдём домой, Эмма. Я тебе всё расскажу. А ты объяснишь, откуда узнала, где я, и почему решила выбить дверь спальни своего дяди, — мягко усмехнулся он, увлекая меня к лестнице.
Когда мы покидали отель, я бросила взгляд на столик, за которым всё ещё сидели подруги. Похоже, они решили досмотреть до конца чужую драму и были слегка разочарованы, увидев меня в объятиях мужа.
Слегка кивнув любопытным собирательницам сплетен, я обхватила руку Итана и только теперь, наконец, выдохнула.
Такого окончания всей этой ситуации не смог бы предусмотреть даже самый опытный сыщик.
И нет, я не могла сказать, что не удивлена.
Просто счастлива, что всё наконец закончилось. От одной мысли, что всё могло сложиться иначе, внезапно стало страшно.
Экипаж мерно покачивался на пыльной дороге, а мысли все еще кружили голову.
— Эмма, ты дрожишь, — прижав крепче к себе, Итан уткнулся носом в мои волосы. — Всё же хорошо. Разве с того дня, как мы обручились, я давал тебе хоть малейший повод для ревности? Почему ты всё ещё мне не доверяешь, м? — тихо спросил он.
Что я могла сказать? Страх был сильнее.
Я не знала, чего ожидать от Виттории.
А ещё не понимала, как Итан относится к ней теперь.
И снова решила не молчать. Хватит этой игры в покорную жену. Наигралась.
Отрываясь от мужской груди, я подняла голову, встречаясь с настороженными голубыми глазами.
— Знаю… но ничего не могу с этим поделать. Можешь представить, как твои визиты к бывшей невесте выглядели со стороны? — спросила я, не скрывая упрека.
Это он дал волю этим слухам, и я больше не собиралась слушать сплетни и молчать. Кажется, мой муж даже не подозревал, как тщательно за ним следят городские сплетницы.
— Эмма, она попросила помочь отцу, — в недоумении ответил он. — У твоего дяди случилась неприятность со спиной во время долгого путешествия и неудобной каюты. Не на улице же его осматривать? — он произнес это громче, чем необходимо, и тут же покосился на извозчика.
Таким разговорам тут не место. Пришлось отступить.
Я снова прижалась к Итану и опустила голову ему на грудь, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Я вообще не понимаю, что она забыла в Новом Орлеане и как нашла тебя, — пробормотала я, не сдержавшись.
В ответ муж уткнулся в мои волосы, слегка касаясь губами.
— Полагаю, ей написали из Саванны. Но это мы обсудим дома, родная, — не стал отрицать он очевидное.
Да, я писала отцу периодически и получала от него письма, как и Итан — от своих.
Видимо, под видом проснувшейся заботы новости узнавали и моя маменька.
Проглотив рвущиеся наружу слова, я уткнулась носом в грудь мужа и подавила желание произнести очевидное вслух.
Моя мама, кажется, полагала, что если Итан понравится дону Лоренцо, всё может обернуться вспять.
Но ведь мы уже женаты. Или… она знала, что брак можно расторгнуть, потому что он не был консумирован.
К счастью, теперь эта лазейка для Виттории упущена.
И всё же, странная одержимость родной матери причинять мне боль начинала пугать.
К Люсиль она относилась куда более безразлично, словно та вообще не существовала. Её не интересовали ни отношения сестры с мужем, ни скорое появление внука.
А меня почему-то тихо ненавидела с самого детства. И чем старше я становилась, тем яснее проступало это странное, липкое отчуждение.
Иногда я ловила её взгляд — холодный, чужой — и не могла отделаться от мысли, что для неё я всегда была кем-то лишним.
Нежеланной ошибкой.
Я уже начинала сомневаться, что мы действительно родственники. И впервые за много лет эта мысль перестала казаться абсурдной.
Глава 14Точки
Этим утром я снова проснулась одна.
Живот, наконец, отпустило, голова прояснилась, а мысли перестали путаться в тяжёлых узлах.
Вчера мы с Итаном так и не поговорили.
Сразу после возвращения он, слишком заботливый, попытался меня осмотреть — и получил по рукам.
На мгновение мне даже показалось, что в его заботе было что-то почти интимное. И я не возражала.
Но потом…
Когда он отказал мне даже в поцелуе, вихрь накопленной обиды вырвался наружу. Я вспыхнула слишком легко — словами, жестами, болью, которая искала выхода.
Не желая разжигать новую бурю, Итан лишь вздохнул, оставил у двери какой-то отвар и ушёл в другую комнату.
Только сейчас, стоя перед зеркалом, я поняла, как глупо это выглядело со стороны.
За окном всё ещё лил дождь — словно вчерашние слёзы не успели высохнуть, — но в душе стояла странная, давящая тишина.
Глухое, постыдное осознание: я снова сорвалась.
Ревность.
Иногда она действует на меня хуже любого яда.
И в этот раз, списать всё на яд уже не получится.
Придётся поговорить. По-настоящему.
Я глубоко вздохнула, расправила плечи и медленно направилась вниз, твердо решив: разговор состоится после завтрака.
Завтрак выдался коротким и молчаливым.
Итан молча наблюдал за мной, словно всё понял ещё до того, как я успела открыть рот.
— Итан, вчера вечером… — я попыталась оправдаться, но он перебил:
— Хорошо, что ты сама заговорила об этом, — тихо произнёс он, задвигая мой стул.
Теплые пальцы скользнули по шее, и кожа вспыхнула от лёгкого прикосновения.
— После завтрака нам нужно поговорить, — добавил он, мягко касаясь губами пылающей кожи.
Приятные мурашки пробежали по коже, а сердце забилось быстрее.
Он не злится. Это даже страшнее, чем если бы злился. Больше всего я боялась не его гнева, а холодной отстраненности.
Лучше бы злился.
Сегодня мы ели в полной тишине.
Я упивалась страхами и сомнениями, а Итан будто бы изучал газету, лишь изредка напоминая мне, что стоит есть, а не просто смотреть в тарелку.
Разговора, которого я так боялась, не случилось.
— Эмма, у меня срочный вызов, — его голос прозвучал слишком близко, прямо у уха, вырывая меня из потока мыслей.
Погрузившись в свои раздумья, я даже не заметила, как прошло утро, а Итан куда-то собирался. Подняла глаза и резко вернулась в реальность.
Муж крепко сжал мою руку, всматриваясь в лицо.
— Тебе плохо? Я могу остаться, — напряженно спросил он.
— Нет. Иди, — едва слышно ответила я, осторожно высвобождая ладонь и в следующее мгновение оказалась в мужских объятиях.