Пока я пыталась угадать, о чём молчит Итан, дверь ванной с грохотом распахнулась — в помещение влетел встревоженный Джефф Нортон.
— Что с ней? — воскликнул отец, бросив на меня тревожный взгляд.
Итан всё ещё прижимал меня к себе, осторожно поглаживая по голове и кутая в одеяло, как больного ребенка.
— Всё под контролем. Если в кровь что-то и попало, сок копайбы быстро его выведет. Основное мы уже успели удалить, — успокоил он моего отца.
Вслед за хозяином поместья в ванную ворвался Джо Харрис.
— Вот, Итан, я всё принёс, — он протянул сыну флягу.
Открутив металлическую пробку, молодой лекарь приложил горлышко к моим губам.
— Маленькими глотками, — мягко скомандовал он.
Знакомая, чуть кисловатая жидкость приятно разлилась по горлу, обволакивая и стирая остатки дурноты.
Итан придерживал мою дрожащую руку, прижимая к себе, но при этом успевал отдавать распоряжения своему отцу и одновременно успокаивать моего.
Как ни странно, он меня услышал: посоветовал отцу проверить всех слуг, что приносили мне еду, и поручить питание только тем, кому он доверяет лично.
Однако о Виттории и Франческе он не сказал ни слова. Лишь иногда косился на меня, будто предупреждая, что сейчас не время и не то состояние, чтобы делиться с отцом своими подозрениями.
Когда я осушила почти всю флягу, Итан забрал её, осторожно поднял меня на руки и понёс обратно в спальню.
Он уложил меня в постель, поправил подушку, накрыл пледом и бросил взгляд на стоявших рядом отца и Джо.
В комнате вдруг стало удивительно тесно.
— Спасибо, — прохрипела я и неожиданно слабо хихикнула.
— Что с тобой? — насторожился Итан.
Он искал новые симптомы, чтобы понять, насколько сильно подействовал яд. А я, едва удерживала ускользающее сознание и при этом думала совсем о другом.
— За всё время, в моей спальне одновременно не было столько мужчин. Что бы сказала миссис Дуглас? Её бы точно хватил удар, — прошептала я, уткнувшись лбом в его плечо.
Трое мужчин в комнате синхронно вздохнули.
— Обойдемся без церемоний и помолвки, — жёстко обронил отец. — Завтра проведём обряд, а после вы с Итаном отправитесь в Новый Орлеан. Там, в городе, есть старое поместье моей двоюродной тетки. Скромное, но достаточно уединенное. Для всех, вы — молодой врач с супругой, решившие пожить отдельно от родни. А пока я разберусь с этим хаосом, — добавил он тоном, не терпящим возражений.
Опасаясь, что я всё же поделюсь с отцом своими подозрениями, Итан крепче прижал меня к себе и едва коснулся губами моих волос. Осторожно, как будто просил прощения без слов.
Он желал защитить возлюбленную, а я понимала: рассказав о Виттории, придётся упомянуть и причастность матери.
Даже если отец и поверит, он всё равно не станет обвинять беременную жену. А я натворила достаточно, чтобы не заставлять его рисковать вероятным наследником, о котором он мечтал, хоть и никогда не признавался.
— К утру Эмме станет лучше. В дороге будет нелегко, но я справлюсь. Ещё несколько таких дней и кровь испортится окончательно. Тогда даже мои припасы её не спасут, — сурово согласился он с моим отцом.
На этом беседы закончились.
Остаток дня меня поили какими-то редкими снадобьями, чудом добытыми в плавании.
Большую часть слуг отец отправил прочь из поместья, оставив только нескольких стариков, которые служили тут ещё со времён его молодости. Но и их ко мне не пускали.
До самого вечера, за мной по очереди ухаживали Джо Харрис, Итан и Мириам. Только когда доктор с женой отправились спать, в спальне вновь воцарилась тишина.
Я была уверена, что Итан уйдёт вслед за родителями и вместо него придет отец. Но он просто снял грязную рубашку и лёг рядом, аккуратно укутывая меня в одеяло.
— Ты останешься? — спросила я, всматриваясь в усталое, но спокойное лицо своего будущего мужа.
— Да. К утру тебе станет легче. Но я хочу быть рядом. Вдруг что-то случится, — ответил он и закрыл глаза.
Он лежал рядом — расслабленный, уставший, но всё ещё поразительно красивый. Я не удержалась: придвинулась ближе, провела ладонью по его груди, ощущая под пальцами тепло и ровное дыхание.
Итан шумно выдохнул, задержался на мгновение и только потом погладил меня по голове.
— Почти первая брачная ночь, — пошутила я, уткнувшись носом в его грудь и пытаясь согреться.
Юмор, как оказалось, не оценили.
— Не торопи события, Эмма. Это даже близко не похоже на первую ночь, — отозвался он тихо, почти отстраненно.
Что ж, вероятно, Итану виднее, как должна проходить первая ночь. Для меня, просто лежать в одной постели с мужчиной, уже казалось чем-то неприличным и слишком интимным.
Но я снова не стала спорить, прижалась к его груди и попыталась уснуть.
Долго пыталась. И безуспешно.
Тело било мелкой дрожью, и я старалась не стучать зубами. Джо сразу предупредил: будет плохо, пока всё, чем меня угощали, не выйдет наружу. Мы вывели лишь часть — остальное должно было выйти с потом.
Теперь я жалела, что не потеряла сознание. В предыдущие разы яд выходил, когда я валялась в бреду, и переносилось это куда легче, чем сейчас, когда я всё чувствовала.
Когда с губ сорвался тихий стон, Итан придвинулся ближе и крепче прижал меня к себе.
Он лежал с закрытыми глазами, всем видом изображая вселенскую усталость — явно избегая неуместных или неудобных разговоров. Однако, между тем, чтобы молча дрожать или задавать глупые вопросы, я выбрала второе.
— Можно кое-что спросить? — прошептала, затаив дыхание и чуть приподняв голову, чтобы заглянуть в его лицо.
До этого оно казалось почти безмятежным — усталым, но спокойным.
Но стоило заговорить, как Итан открыл глаза и взглянул на меня с легкой настороженностью, будто уже ожидал подвох.
— Попробуй, — напряженно разрешил.
— У тебя правда есть дети с аборигенками? — спросила я так же тихо.
Сначала вверх поползла чёрная бровь молодого лекаря, а потом он подавился собственным смехом, старательно маскируя его под кашель.
— Кажется, тебе лучше, Мими, — хрипло сказал он и коснулся губами моих волос, пряча новый приступ смеха.
Ещё какое-то время Итан тихо всхлипывал, пытаясь успокоиться, а затем снова заглянул мне в глаза.
Поняв, что вопрос вовсе не был шуткой, он мягко улыбнулся.
— Спи. У нас завтра обручение. Детей у меня нет. Не скажу, что эти пять лет я вел жизнь монаха, но в их отсутствии уверен, — всё-таки ответил.
Понятия не имею, почему именно этот вопрос крутился у меня в голове, не давая уснуть. Или, может быть, я просто не хотела засыпать.
Сейчас, в этой спальне, мы будто и не расставались все эти годы. Мой старый друг снова был рядом — заботливый и внимательный, каким я его помнила.
И я боялась, что с первыми лучами солнца всё это исчезнет.
Почувствовав, как я дрожу, Итан крепче прижал меня к себе и устроил подбородок на моей макушке.
— Я рад, что это всё ещё ты, Мими. Спи, — прошептал он мне в волосы.
К сожалению молодого лекаря, от той Мими, которую он помнил, остались лишь отголоски. Но я снова не стала спорить.
Под ритмичный стук чужого сердца и ровное дыхание я согрелась и наконец уснула. В этот раз пустота не была такой холодной. Будто объятия Итана грели меня даже во сне.
Глава 6Новая жизнь
Старый пастор в часовне и тихое дыхание родных Итана за спиной.
Только доктор Джо и Мириам были на церемонии. Даже свидетелями стали работники часовни.
Отец так и не рискнул оставить матушку одну, а Люсиль развлекала её разговорами о детях. Она не должна знать, что я выхожу замуж или куда уеду. Никто, кроме отца и доктора, не будет знать, куда мы направились.
Короткая речь пастора, кольца и непривычно горячие руки Итана. Его пальцы дрожали, когда он надевал кольцо мне на руку. Совсем чуть-чуть, почти незаметно, но я почувствовала.
Металл был холодным, будто чужим, а прикосновение — слишком осторожным, как у человека, который боится сделать ошибку.
Я подняла глаза — и встретила его взгляд.
Голубые глаза, когда-то тёплые, сейчас они были настороженными и тяжёлыми. Они выдавали его напряжение, внешне же он был спокоен.
Настоящая выдержка опытного моряка.
Итан смотрел на меня, как на приговор. Будто с бурей сражался, и, судя по лицу, она была где-то глубоко внутри. А я смотрела на него, как на надежду, которую боишься потерять.
Что я испытала, когда пастор объявил нас мужем и женой? Разве что немного горечи от того, что поцелуй достался моему лбу, а не губам.
Потом были тихие всхлипы Мириам.
Когда Итан уходил в плавание, она не так убивалась, как теперь — провожая его в Новый Орлеан. Или она жалела, что в жены старшему сыну досталась безумная богатая девочка, а не шикарная сицилийка.
В целом церемония была ничем не примечательной, и уже полчаса спустя я дремала на плече мужа по дороге в Новый Орлеан.
Основное испытание ждало впереди.
Экипаж, каюта, качка. К ночи мы оба поняли, что морская прогулка будет нелегкой.
— Мне холодно, — стуча зубами, я цеплялась за рубашку мужа и одновременно шарахалась от его прикосновений.
Руки Итана, которые раньше всегда приносили облегчение, теперь казались орудием пыток.
— Знаю, малыш, это жар. Просто потерпи, — шептал он мне в ухо, вливая новый отвар, который тут же пытался вернуться обратно.
Оттолкнув Итана, я села. Пол шатался, воздуха не хватало, тело бил озноб, и одновременно кожа пылала. Из-за яда у меня поднялся жар, а к нему добавилась качка — судно шло в непогоду.
Я мечтала потерять сознание, но Итан не позволял. Он намеренно издевался, приводил в чувства, вливал свои горькие запасы — и мне казалось, мстит. Мстит за то, что его заставили на мне жениться.
— Просто позволь мне умереть, — покачиваясь, я цеплялась за полку и жалела, что нет сил добраться до палубы.