| The affection of such a man as Mr. Elton would have been too great a distinction.—She never could have deserved him—and nobody but so partial and kind a friend as Miss Woodhouse would have thought it possible. | Снискать внимание такого человека, как мистер Элтон, было бы для нее чересчур большою честью... Она решительно его недостойна — никто, кроме столь снисходительного и доброго друга, как мисс Вудхаус, не мог бы вообразить, будто она способна понравиться ему. |
| Her tears fell abundantly—but her grief was so truly artless, that no dignity could have made it more respectable in Emma's eyes—and she listened to her and tried to console her with all her heart and understanding—really for the time convinced that Harriet was the superior creature of the two—and that to resemble her would be more for her own welfare and happiness than all that genius or intelligence could do. | Она заливалась слезами; однако это бесхитростное проявление горя внушало Эмме куда больше уважения, нежели любые попытки сохранить достоинство, и она от всей души старалась выслушать, понять, утешить, искренне в тот миг убежденная, что из них двоих не она, а Гарриет более возвышенное и совершенное создание, и что для нее самой много лучше и полезней было бы походить на Гарриет, а не полагаться на собственный ум и таланты. |
| It was rather too late in the day to set about being simple-minded and ignorant; but she left her with every previous resolution confirmed of being humble and discreet, and repressing imagination all the rest of her life. | Переделываться на образец невежественной простушки ей было, впрочем, поздновато, и все же она покинула дом миссис Г оддард, еще более утвердясь в решимости быть вперед скромнее и смиреннее и до конца жизни держать в узде свое воображение. |
| Her second duty now, inferior only to her father's claims, was to promote Harriet's comfort, and endeavour to prove her own affection in some better method than by match-making. | Отныне первою обязанностью ее, после забот о родителе, было печься о благе Гарриет, доказывая ей свою привязанность лучшим способом, чем сватовство. |
| She got her to Hartfield, and shewed her the most unvarying kindness, striving to occupy and amuse her, and by books and conversation, to drive Mr. Elton from her thoughts. | Она пригласила Гарриет в Хартфилд, была неизменно добра с нею, стремясь занять и развлечь ее чтением и беседой и вытеснить мысли о мистере Элтоне из ее головы. |
| Time, she knew, must be allowed for this being thoroughly done; and she could suppose herself but an indifferent judge of such matters in general, and very inadequate to sympathise in an attachment to Mr. Elton in particular; but it seemed to her reasonable that at Harriet's age, and with the entire extinction of all hope, such a progress might be made towards a state of composure by the time of Mr. Elton's return, as to allow them all to meet again in the common routine of acquaintance, without any danger of betraying sentiments or increasing them. | По-настоящему, знала она, на это требовалось время, но, хоть она вообще и не могла почитать себя достойным судьею в подобных делах, а тем паче искренне сочувствовать любви к такому человеку, как мистер Элтон, — ей казалось разумным предполагать, что, принимая во внимание возраст Гарриет и полное крушение ее надежд, возможно будет к приезду мистера Элтона привести ее в относительно уравновешенное состояние, что позволит им всем встречаться на правах простых знакомых, не опасаясь выдать или усугубить при этом чувства, владеющие ими. |
| Harriet did think him all perfection, and maintained the non-existence of any body equal to him in person or goodness—and did, in truth, prove herself more resolutely in love than Emma had foreseen; but yet it appeared to her so natural, so inevitable to strive against an inclination of that sort unrequited, that she could not comprehend its continuing very long in equal force. | Правда, Гарриет чистосердечно видела в мистере Элтоне верх совершенства, как внешнего, так и внутреннего, настойчиво повторяла, что равного ему нет на свете, — и, откровенно говоря, оказалась влюблена гораздо сильнее, чем полагала Эмма, но все же была надежда, что это не надолго, столь естественно и необходимо казалось ей подавлять такого рода склонность, раз ей не отвечают взаимностью. |