Что же до предметов разговора, то речь шла о том, о чем обыкновенно говорят при знакомстве. Молодой джентльмен осведомился, ездит ли мисс Вудхаус верхом, любит ли пешие прогулки, многолюдна ли здешняя округа и что представляет собой хайберийское общество. В Хайбери и окрестностях он приметил несколько очень неплохих домов. А устраиваются ли здесь балы? Бывают ли музыкальные вечера?
Получив ответы на все эти вопросы и решив, что знакомство в достаточной степени состоялось, Фрэнк воспользовался тем, что отец занят беседой с мистером Вудхаусом, чтобы заговорить с Эммой о своей мачехе — конечно же, с изысканной похвалой, пылким восхищением и благодарностью за отцовское счастье, а также за теплый прием, оказанный ему самому. Мисс Вудхаус получила новое доказательство тому, что Фрэнк Черчилл умеет быть приятным вообще и, безусловно, считает нелишним понравиться ей. Молодой человек не сказал ни слова сверх того, чего миссис Уэстон в действительности заслуживала, однако сам знал свою мачеху слишком мало. Он лишь понимал, что Эмма будет рада слышать, а более ни в чем не мог быть уверен. Женитьба его отца, сказал Фрэнк Черчилл, замечательно мудрый шаг, которому не могут не радоваться все друзья семьи. Те же, из чьего дома явилось к батюшке такое благословение, оказали и самому Фрэнку поистине неоценимую услугу. Он настолько приблизился к тому, чтобы хвалить Эмму за добродетели мисс Тейлор, насколько это было возможно, не заслужив упрека в том, что он совершенно позабыл, которая из дам наставница, а которая — ученица. Наконец, мистер Фрэнк Черчилл довершил портрет мачехи, восхитившись ее молодостью и красотой:
— Приятные изящные манеры — этого я ждал, но касательно всего прочего, признаюсь, на многое не надеялся: предполагал, что в лучшем случае увижу более-менее недурную матрону преклонных лет. И вот передо мной миловидная молодая миссис Уэстон!
— На мой взгляд, никакая похвала миссис Уэстон не может быть излишней. Если б вы даже предположили, будто ей восемнадцать лет, я была бы рада это слышать, а вот она сама побранилась бы с вами. Она не должна догадаться о том, что вы видите в ней миловидную молодую женщину.
— Разумеется, вы можете на меня положиться, — ответствовал Фрэнк Черчилл с изящным поклоном. — Говоря с миссис Уэстон, я никогда не забуду о том, кого мне дозволительно хвалить без боязни показаться дерзким.
Эмма спросила себя, не посетило ли Фрэнка Черчилла то же подозрение, которое давно укоренилось в собственном ее уме, касательно того, с какими ожиданиями, вероятно, связывают их знакомство друзья и родные, и следует ли понимать его комплименты как знак согласия или несогласия. Ей нужно было лучше узнать этого молодого человека, чтобы понять, что скрывают под собою его слова и манеры, пока же она видела только одно: они очень приятны.
Мысли мистера Уэстона были ей, как она полагала, вполне ясны: снова и снова он бросал быстрый взгляд на нее и на сына, и лицо его выражало удовольствие. Даже если он нарочно не смотрел, то почти всегда слушал — в этом Эмма нисколько не сомневалась.
К счастью, собственный ее папенька был совершенно чужд всяких предположений, подозрений и ожиданий подобного свойства, не только не одобряя заключения брачных союзов, но и не умея их предвидеть. Огорчаясь всякий раз, когда кто-либо женился, мистер Вудхаус никогда не страдал от предчувствия такого огорчения. Казалось, он, покуда не увидит доказательств обратного, слишком лестно думал об уме всякого мужчины и всякой женщины, чтобы заподозрить в них сумасбродное желание пожениться. Эмма благословляла отцовскую слепоту. Не смущая дочь никакими неприятными ей намеками и не допуская мысли о вероломных намерениях гостя, старик с присущей ему от природы добросердечной любезностью расспрашивал мистера Фрэнка Черчилла о совершенном путешествии, сокрушался о том, как тяжко спать две ночи кряду на постоялых дворах, и с искренним беспокойством спрашивал, удалось ли молодому человеку избежать простуды — в последнем, однако, он не вполне полагался на мнение самого путешественника: болезнь могла заявить о себе лишь по прошествии нескольких дней.
Пробыв в гостях столько, сколько требовала учтивость, мистер Уэстон поднялся. Ему следовало поспешить: сперва в «Корону», где он условился встретиться с покупателем сена, затем к Форду с многочисленными поручениями от миссис Уэстон. Но, собираясь уходить, он никого больше не торопил. Сын его был, однако, слишком благовоспитан, чтобы не воспользоваться этим намеком, поэтому тоже поднялся:
— Если вы, сэр, отправляетесь по своим делам, я воспользуюсь случаем и навещу кое-кого, кому рано или поздно придется нанести визит, а значит, откладывать ни к чему. Я имею честь быть знакомым с вашей соседкой, — пояснил Фрэнк Черчилл, обращаясь к Эмме, — леди, проживающей то ли в Хайбери, то ли близ Хайбери. Семейство Фэрфакс. Полагаю, не трудно будет выяснить, где они живут. Хотя нет, фамилия их, должно быть, не Фэрфакс, а кажется, Барнз или Бейтс. Может, вы знаете таких?
— Как же не знать? — воскликнул мистер Уэстон. — Миссис Бейтс! Мы давеча проходили мимо ее дома, я даже видел мисс Бейтс в окошке. А ты, верно, знаком с мисс Фэрфакс. Помню, ты писал, что вы как-то повстречались с ней в Уэймуте. Славная девушка. Непременно ее навести.
— Мне не к спеху, — произнес молодой человек, — можно пойти и в другой день… Однако наше уэймутское знакомство…
— О нет, иди сегодня! Не откладывай! Если что-то должно сделать, надо это сделать поскорее, и к тому же я хочу кое о чем тебя попросить: не следует допускать, чтобы здесь, в Хайбери, ей было одиноко. Ты видел ее в обществе Кэмпбеллов: с ними она могла держаться как с равными, — а теперь она вынуждена сидеть при своей бедной старой бабушке, которая едва сводит концы с концами. Если ты не поторопишься с визитом, это будет даже неучтиво.
Доводы отца, казалось, убедили сына.
— Мисс Фэрфакс говорила, что вы знакомы, — заметила Эмма. — Она очень изысканная молодая леди.
Мистер Фрэнк Черчилл согласился, но его «да» прозвучало так невнятно, что можно было усомниться в искренности этого утверждения. В высшем свете бытовало, очевидно, весьма своеобразное представление об изяществе, если Джейн Фэрфакс считалась одаренной им посредственно.
— Если вы до сих пор не замечали изысканности ее манер, — сказала мисс Вудхаус, — то непременно заметите сегодня. Вы увидите ее в лучшем свете. Увидите и услышите. Ах нет, последнее вам вряд ли удастся, потому что у ее тетушки никогда не закрывается рот.
— Так вы, сэр, знакомы с Джейн Фэрфакс? — осведомился мистер Вудхаус, всегда последним подбиравший нить разговора. — Тогда позвольте вас заверить: это приятнейшая молодая леди. Она гостит здесь у бабушки и тетушки, очень почтенных дам. Я знаю их всю мою жизнь. Не сомневаюсь, они чрезвычайно рады будут вашему визиту. Кто-нибудь из моих слуг проводит вас к их дому.
— Сэр, ни в коем случае! Отец покажет мне дорогу.
— Но вашему отцу не по пути — он ведь направляется в «Корону», в другой конец улицы. А домов на ней немало, так что вам нелегко будет найти тот, который нужен. Кроме того, вы перепачкаетесь, ежели сойдете с тротуара. Пускай лучше мой кучер покажет вам, где лучше пересечь улицу.
Мистер Фрэнк Черчилл все же отказался, сохранив, насколько смог, серьезное выражение лица. Отец с жаром поддержал его:
— Мой дорогой друг, в этом нет ни малейшей необходимости! Фрэнк сумеет обойти лужу, если увидит. А от «Короны» до дома миссис Бейтс всего ничего: прыг да скок, и он уж на месте.
В конце концов гостям позволили идти одним. Старший из двух джентльменов простился с хозяевами приветливым кивком, младший — грациозным поклоном, и оба удалились. Эмма осталась весьма довольна таким началом знакомства. Теперь она могла думать об Уэстонах и их госте в любой час, не сомневаясь в том, что всем троим хорошо и спокойно.
Глава 6
Следующим утром мистер Черчилл явился снова — на сей раз в обществе миссис Уэстон. Казалось, он уже проникся сердечной симпатией и к мачехе, и к Хайбери. До наступления обыкновенного часа ее моциона он по-дружески беседовал с ней дома, а когда она предложила ему избрать маршрут прогулки, незамедлительно избрал Хайбери. Нет, он не сомневался в том, что и в любую другую сторону можно прогуляться с приятностью, но эта деревенька со своими широкими улицами и весело глядевшими домишками неизменно будет привлекать его к себе. Ну а миссис Уэстон, направляясь в Хайбери, не могла не заглянуть и в Хартфилд и надеялась, что Фрэнк ничего не имеет против, поэтому они прямиком направились туда.
Эмма их не ждала: мистер Уэстон, зашедший на полминутки лишь затем, чтобы выслушать похвалы в адрес своего сына, не знал об их предстоящей прогулке, а потому, когда мачеха и пасынок рука об руку приблизились к дому, это стало для мисс Вудхаус сюрпризом. Она рада была снова увидеть Фрэнка Черчилла, особенно в компании своей подруги, ибо от того, как будет он держаться с миссис Уэстон, во многом зависело ее мнение о нем. Окажись мистер Фрэнк Черчилл холоден с новой родственницей, ничто уж не загладило бы его вины в глазах мисс Вудхаус. Но она была довольна тем, что видела. Не одними высокопарными словами и преувеличенными комплиментами платил он дань уважения мачехе. Его обращение с женой отца было как нельзя более приятно и естественно, как нельзя красноречивее свидетельствовало о его желании полюбиться ей, сделать ее своим другом.
Их визит продолжался до конца утра, и у Эммы было достаточно времени, чтобы составить разумное суждение о новом знакомце. Втроем они вышли погулять часок-другой: сперва по кустарниковым аллеям возле дома, а затем и в Хайбери. Мистера Фрэнка Черчилла все кругом восхищало: его похвалы Хартфилду наверняка порадовали бы слух мистера Вудхауса, а когда они вышли за пределы имения, он признался в своем желании осмотреть всю деревню. Дорогой молодой человек чаще, нежели Эмма могла ожидать, находил предметы для любопытных вопросов и одобрительных замечаний, причем обнаруживал при этом самые похвальные чувства. Так, он с жаром просил показать ему дом, где долгие годы жил отец, а прежде — дед. Вспомнив, что еще жива его старая нянька, он долго бродил по окраинам селения в поисках ее пристанища. Иные предметы, привлекавшие мистера Фрэнка Черчилла, были вовсе ничем не примечательны, однако его к ним внимание свидетельствовало о таком благорасположении к Хайбери, которое помогло ему подняться еще выше во мнении обеих дам.