— Пожалуй, это даже к лучшему, — молвил Фрэнк Черчилл, провожая Эмму к экипажу. — Если б все не завершилось, мне пришлось бы пригласить мисс Фэрфакс, а ее апатичная манера в сравнении с вашей не доставила бы мне ни малейшего удовольствия.
Глава 9
Эмма не пожалела о том, что снизошла до визита к Коулам. Вечер оставил о себе приятнейшие воспоминания, ибо, отказавшись от горделивого одиночества, она была с лихвой вознаграждена блеском своей славы. Мисс Вудхаус осчастливила Коулов — почтенных людей, заслуживших такую честь, — и снискала многие похвалы, восторженный гул которых еще не скоро должен был утихнуть.
Однако счастье, даже в воспоминаниях, нечасто бывает совершенным. Блаженство Эммы омрачали два не вполне приятных чувства: во-первых, она опасалась, что нарушила долг женщины перед женщиной, сказав Фрэнку Черчиллу о своих подозрениях относительно Джейн Фэрфакс. Пожалуй, ей следовало держать их при себе, но тогда она об том не подумала, слишком увлеченная собственной идеей и польщенная согласием слушателя со всеми ее догадками.
Вторая неприятность касалась, как и первая, мисс Фэрфакс, однако была сознаваема Эммой более ясно: она всей душой сожалела о том, что уступает племяннице мисс Бейтс в игре на фортепиано и пении. Глубоко раскаиваясь в лености, которой не поборола в детстве, мисс Вудхаус, усевшись за инструмент, усердно упражнялась на протяжении полутора часов, пока ее не остановило появление Харриет. Если бы похвалы последней имели какой-нибудь вес, музыкантша могла бы тотчас увериться в своем совершенстве.
— Ах вот бы и мне уметь играть так же славно, как вы и мисс Фэрфакс!
— Не ставьте нас на одну доску, Харриет. Моя игра против ее игры все равно что лампа против солнца.
— Ах, зачем вы так говорите? По мне, так вы играете лучше. Ничем вы ей не уступаете, и слушать вас мне даже приятней. Вчера все отметили, как чудесно вы музицировали.
— Всякий, кто хоть немного смыслит в музыке, не мог не заметить различия. Если по правде, Харриет, то моя игра похвальна, но игра Джейн Фэрфакс выше всяких похвал.
— Ну а я все ж таки никогда не перестану думать, что вы играете ничуть не хуже, а ежели и есть какая-нибудь разница, то никто ее не заметит. Мистер Коул вчера восхищался тем, как много вкуса вы показали, и мистер Черчилл согласился с ним. Я, говорит, ставлю вкус гораздо выше мастерства.
— Ах, Харриет, но ведь у Джейн Фэрфакс и того, и другого довольно.
— А вполне ли вы в этом уверены? Мастерство я видела, зато касательно вкуса не знаю. Об этом никто ничего не говорил. Да и вообще не люблю я, когда поют по-итальянски, — ни словечка не поймешь! А кроме того, ежели она и в самом деле хорошо играет, так ей иначе нельзя, раз она должна идти в гувернантки. Барышни Кокс вчера гадали, в знатный ли дом она попадет… А как они вам показались с виду?
— Очень вульгарными. Как всегда.
— Я узнала от них кое-что, — молвила Харриет в некоторой нерешительности. — Однако это так, пустяки.
Эмма сочла должным спросить, что же именно узнала ее подруга, хотя и боялась этим своим вопросом положить начало разговору о мистере Элтоне.
— Они сказали мне, что мистер Мартин ужинал у них в минувшую субботу.
— Вот как?
— Он пришел по делу к их папеньке, и тот пригласил его отужинать.
— В самом деле?
— Девицы Кокс много о нем говорили, особенно Энн. Уж не знаю, к чему, но она спросила меня, не собираюсь ли я будущим летом опять гостить у Мартинов.
— Она вас об этом спросила по причине своего дерзкого любопытства, которое так ей присуще.
— Она сказала, он был очень мил в тот день, когда ужинал у них. Сидел с ней рядом. Мисс Нэш полагает, что любая из сестер Кокс охотно бы за него вышла.
— Очень может быть. Я считаю их самыми вульгарными девицами в Хайбери.
Мисс Смит нужно было посетить магазин Форда, и Эмма сочла благоразумным пойти с ней на случай новой непредвиденной встречи с Мартинами, которая могла оказаться опасной для Харриет в теперешнем ее состоянии.
Привлекаемая всем, что было на прилавке, и соблазняемая всяким словом продавца, мисс Смит не умела делать быстрых покупок. Покамест она перебирала муслины, останавливая выбор то на одном, то на другом, Эмма, желая немного себя развлечь, стала в дверях. Даже на самой людной улице Хайбери жизнь бурлила не слишком. Мистер Перри, торопливо шагавший мимо, мистер Уильям Кокс, входивший в контору, лошади мистера Коула, ведомые в конюшню после объездки, да изредка еще мальчишка-письмоносец на упрямом муле — более занимательных предметов для наблюдения ожидать не приходилось, поэтому Эмма нисколько не разочаровалась, увидав лишь мясника с тележкой, чистенькую старушку, которая шла домой из лавки с полной корзинкой, двух дворняг, пытавшихся завладеть грязной костью, да кучку ребятишек, завороженно взиравших на имбирные пряники в окне булочной. Эмме не жаль было ради этого постоять в дверях. Ум, живой и не обремененный заботами, способен легко удовлетворяться, видя малое, а неудовлетворительного не видеть вовсе.
Эмма посмотрела на дорогу, ведущую в Рэндалс, и созерцаемая ею картина обогатилась двумя новыми фигурами. То были миссис Уэстон и ее пасынок, направлявшиеся в Хайбери, с тем, разумеется, чтобы посетить Хартфилд. Немного не доходя до лавки Форда, они остановились возле дома, где жила миссис Бейтс, и хотели уже постучаться, но вдруг увидали мисс Вудхаус и не замедлили перейти на ее сторону улицы. Обменявшись с Эммой приятными воспоминаниями о вчерашнем вечере (это, казалось, сообщило встрече свежую прелесть), миссис Уэстон сообщила, что они с мистером Черчиллом идут к миссис и мисс Бейтс, чтобы послушать новый инструмент, и добавила:
— Вот Фрэнк уверяет, будто я твердо обещала прийти нынче же утром. А я и не помню, что дала такое обещание. Но раз уж он говорит, стало быть, так и есть, и ничего не попишешь, надобно идти.
— А покуда миссис Уэстон совершает обещанный визит, мне, я надеюсь, будет позволено, — сказал мистер Черчилл, — присоединиться к вам и подождать ее в Хартфилде. Ведь вы сейчас домой идете?
Миссис Уэстон разочаровали и явно удивили его слова:
— Я полагала, вы составите мне компанию: дамы были бы очень рады.
— Боюсь, я вам только помешаю. Хотя, быть может, я и здесь лишний? Мисс Вудхаус, кажется, не хочет, чтобы ее отвлекали. Моя тетушка, к примеру, когда делает покупки, всегда меня отсылает. Говорит, я непрерывно болтаюсь из угла в угол и тем самым до смерти ее раздражаю. Вот и мисс Вудхаус, полагаю, захочет сказать мне то же. Как же быть?
— Я здесь не по собственной надобности, — ответила Эмма. — Жду приятельницу. Вероятно, скоро она закончит, и мы пойдем домой. Ну а вы, пожалуй, сходите послушайте пианино.
— Схожу, если вы советуете. Однако, — улыбнулся мистер Черчилл, — что, если друг, помогавший полковнику Кэмпеллу, оказался неусерден и фортепьяно звучит посредственно? Найду ли я уместные слова? Полагаю, в этом случае я буду совершенно не нужен миссис Уэстон. Без меня она справится гораздо лучше. Из ее уст огорчительная правда звучит приятнее, а я ужасно слаб в искусстве лживой любезности.
— В это я не верю, — возразила Эмма. — Вы, не сомневаюсь, не хуже всех ваших ближних умеете быть неискренним, если необходимо. Но не думаю, чтобы это умение пригодилось вам сегодня. Пианино звучит вовсе не дурно, насколько я поняла со слов мисс Фэрфакс.
— Идемте же, — поторопила миссис Уэстон, — если не испытываете особенной неохоты. Мы задержимся там совсем ненадолго, а затем отправимся в Хартфилд. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пошли. Ваше внимание будет так приятно добрым женщинам! Я всегда полагала, что вам нравится радовать их.
Фрэнку более нечего было возразить. Надеясь найти скорое утешение в посещении Хартфилда, он отправился с мачехой к дому миссис Бейтс. Проводив их взглядом, Эмма вернулась в лавку и принялась всеми силами своего ума убеждать Харриет, что, ежели она пришла за простым муслином, незачем разглядывать набивной, а голубые ленты, как они ни прелестны, все равно не подойдут к желтому узору. Наконец выбор был сделан, и оставалось только решить, какой назвать адрес.
— Прислать сверток к миссис Годдард, мэм? — спросила миссис Форд.
— Да… То есть нет… Да, к миссис Годдард. Только ведь образец, с которого будут шить мне платье, остался в Хартфилде… Нет, пришлите, пожалуйста, в Хартфилд. Однако ж миссис Годдард, верно, захочет увидеть материю, а образец я сама могу принести когда угодно. Но лента нужна мне прямо сейчас, так что лучше отправьте все-таки в Хартфилд. Хотя бы ленту. Вы ведь можете сделать два свертка, миссис Форд?
— Не следует так затруднять миссис Форд, Харриет.
— Помилуйте, мэм, какое затруднение? — возразила услужливая продавщица.
— Ах, и то правда: пускай лучше будет один. Отправьте, пожалуйста, все к миссис Годдард… Или… Не знаю… Нет, лучше, наверное, к мисс Вудхаус. Можно ведь, чтобы покупки сперва доставили в Хартфилд, а вечером я заберу их домой? Мисс Вудхаус, какой совет вы мне дадите?
— Не тратить на это более ни секунды. Будьте любезны, миссис Форд: в Хартфилд.
— Ох, это и вправду лучше всего, — молвила Харриет, вполне удовлетворенная. — Мне вовсе и не хотелось, чтобы сверток доставили к миссис Годдард.
С улицы послышались шаги и голоса двух дам, — вернее, шаги двух дам и голос одной. В дверях Эмма и Харриет встретились с миссис Уэстон и мисс Бейтс.
— Любезная мисс Вудхаус! — воскликнула вторая. — Бегу к вам, чтобы просить: сделайте такое одолжение, загляните к нам и скажите ваше мнение о пианино. Да вот хоть и с мисс Смит. Как поживаете, мисс Смит? Благодарю вас, я тоже, слава богу. Так вот я уговорила миссис Уэстон пойти со мной и тоже вас просить. Уж ей-то вы не откажете.
— Надеюсь, миссис Бейтс и мисс Фэрфакс…
— Здоровы, очень вам признательна. Моя матушка чувствует себя превосходно, а Джейн вчера нисколько не простудилась. Как здоровье мистера Вудхауса? О, я очень этому рада! Миссис Уэстон сказала мне, что вы здесь, а я сейчас ей и говорю: «Я непременно должна бежать к мисс Вудхаус и просить ее к нам, ежели она позволит. Матушка будет счастлива ее видеть, и она, верно, не откажется, когда подобралась такая славная компания». И мистер Черчилл тоже сказал: «Ступайте позовите мисс Вудхаус. Любопытно услышать ее мнение, ведь она знает толк в инструментах». А я отвечаю: «Ежели со мной пойдет кто-нибудь из вас, мисс Вудхаус скорее согласится». — «Погодите полминутки, — сказал тогда он, — покамест я закончу». Он, видите ли, был так несказанно любезен, что взялся починить матушкины очки. Из них нынче утром клепочка выскочила. Ах, до чего же он любезен! Матушка ведь, с тех пор как сломала очки, совсем их не носила — не держались они… Всякому, кто пользуется очками, следует иметь запасную пару. Да-да, непременно следует. Это Джейн так сказала. Я-то собиралась отнести их к Джону Сондерсу, да все утро как-то недосуг было. То одно меня отвлечет, то другое — всего не перескажешь. Сперва Пэтти пришла сказать, что кухон