озяевам предстояло решить, где найти столько места.
Двери двух залов располагались друг против друга. «А нельзя ли танцевать в обоих?» Это было лучшее из всех предложений, но и оно оказалось не слишком-то хорошо. Эмма сочла, что проходить через коридор будет неудобно, миссис Уэстон не знала, где накрыть стол, а мистер Вудхаус прямо воспротивился этой затее как губительной для здоровья.
— Ах нет! — растревожился старый джентльмен так, что никто не решился ему противоречить. — Это будет сущее безрассудство! Я не могу подвергать Эмму такой опасности — моя душенька не настолько сильна и подхватит ужасную простуду. И бедная маленькая Харриет тоже. И все вы. Миссис Уэстон, ваше здоровье этого не выдержит. Не позволяйте им говорить о таких ужасных вещах! О, прошу вас, не позволяйте! Этот молодой человек… — Мистер Вудхаус понизил голос. — Вы только не говорите его отцу, но он очень безрассуден. Нынче вечером много раз отворял двери и забывал закрыть. Совсем не думает о сквозняках! Не хотелось бы мне восстанавливать вас против него, но он чрезвычайно легкомыслен.
Миссис Уэстон очень опечалило такое обвинение. Понимая, как сильно мистер Вудхаус взволнован, она употребила все доводы, чтобы успокоить старика. Двери были затворены, мысль о танцах в двух комнатах отвергнута. Порешили, что всем придется уместиться в одном зале, и Фрэнк Черчилл легко на это согласился, тотчас признав гостиную, едва вмещавшую пять танцующих пар, вполне годной и для десяти.
— Мы были очень уж щедры, когда рассчитывали, сколько нужно места. На самом же деле и двадцать человек превосходно могут здесь танцевать.
— Выйдет толчея, — возразила Эмма, — а это очень неприятно. Нет ничего хуже, чем танцевать там, где невозможно повернуться.
— Вы правы, — рассудил Фрэнк, продолжая измерять зал, после чего объявил: — И все же для десяти пар здесь вполне сносно.
— Нет-нет! — не согласилась мисс Вудхаус. — Как вы непредусмотрительны! Это же ужас — стоять так близко друг к другу! Нет ни малейшего удовольствия танцевать в толпе.
— С этим и правда не поспоришь. Я совершенно с вами согласен. «Танцевать в толпе». Вы, мисс Вудхаус, удивительно точно умеете обрисовать положение в немногих словах. Бесподобно, совершенно бесподобно! Как бы то ни было, мы уж успели так войти во вкус, что теперь трудно вовсе отказаться от мысли о бале. Мой отец будет разочарован, да и вообще… Не знаю… По-моему, десять пар все же могли бы здесь уместиться.
Эмма заметила, что любезность мистера Черчилла до некоторой степени не чужда некоторого своеволия: он скорее готов был идти ей наперекор, нежели отказаться от удовольствия танцевать с ней, — но предпочла видеть лишь наиболее приятную для себя сторону медали, простив все прочее. Имей она намерение когда-нибудь выйти за Фрэнка Черчилла замуж, ей стоило бы остановиться и задуматься над тем, о чем может свидетельствовать его галантное упрямство, однако в качестве приятеля он и так ей вполне подходил.
Назавтра, еще до полудня, Фрэнк явился в Хартфилд, с порога одарив Эмму улыбкой, которая свидетельствовала о том, что милый его сердцу замысел не оставлен, а напротив, найден выход из затруднения, — с тем-то он и пожаловал.
— Надеюсь, мисс Вудхаус, — молвил визитер почти безотлагательно, — ужасающая теснота комнат в доме моего родителя не вполне лишила вас охоты к танцам. Я пришел предложить вам новую идею. Она осенила моего отца и ждет лишь вашего одобрения. Удостоюсь ли я чести ангажировать вас на первые два танца предстоящего маленького бала, ежели он дан будет не в Рэндалсе, а в гостинице «Корона»?
— В «Короне»?
— Да! Если вы и мистер Вудхаус согласитесь, на что я очень надеюсь, мой отец с радостью пригласит своих друзей в это заведение: там их ждет больший простор, нежели в Рэндалсе, и неменьшее радушие. Он сам это придумал, и миссис Уэстон готова его поддержать, если с вашей стороны не будет возражений. Вчера вы совершенно верно заметили: десять пар даже в самой просторной Рэндалской комнате — это было бы невыносимо! Я с самого начала сознавал вашу правоту, но очень уж не хотел отступать. Теперь же у нас имеется новый план. Ну разве он не хорош? Вы, я надеюсь, согласны?
— Не думаю, чтобы кто-нибудь мог против него возражать, ежели мистер и миссис Уэстон довольны. Мне он очень даже по вкусу, и я бы пришла с превеликим удовольствием, будь на то моя воля. Лучшего выхода из положения, по-моему, не сыскать. Ведь правда, papa?
Суть предложения вполне открылась разуму мистера Вудхауса лишь после того, как оно было пересказано Эммой и сопровождено пояснениями. Для того же, чтобы старик примирился с новой для себя мыслью, потребовалось еще немного усилий. Поначалу план очень ему не понравился: нет-нет, это совсем неподходящий выход, напротив, так еще хуже. Зал в гостинице всегда был сырой, дурно проветривался, поэтому совершенно непригоден для того, чтобы там находиться. Если уж молодым людям непременно нужно танцевать, то пускай лучше танцуют в Рэндалсе. Никогда еще не переступал он порога того зала, что при гостинице, да и самих содержателей не видывал даже в глаза. О нет! План никуда не годен! В «Короне» все непременно простудятся, причем тяжелее, чем где бы то ни было.
— Я как раз хотел заметить вам, сэр, — возразил Фрэнк Черчилл, — что мы для того и затеяли все это, чтобы никто не простудился. В «Короне» всем будет куда безопасней, чем в Рэндалсе. Ежели кому и стоит сожалеть об этой перемене, так только мистеру Перри, который лишится клиентов.
— Сэр, — произнес мистер Вудхаус довольно запальчиво, — вы глубоко ошибаетесь, если думаете, будто мистер Перри таков. Мистер Перри чрезвычайно о нас беспокоится, случись кому-нибудь заболеть. А чем тот зал безопасней комнаты в доме вашего батюшки — этого я понять не могу.
— Больше, сэр. Там мы сможем весь вечер танцевать при закрытых окнах, а именно в пагубной привычке их распахивать и таится опасность простуды, ведь свежий воздух (вам это, сэр, хорошо известно) вреден разгоряченным телам.
— Окна?! Но, мистер Черчилл, в Рэндалсе никто бы и не подумал их открывать. Подобное безрассудство там отнюдь не в чести! Танцевать при открытых окнах — в жизни не слыхивал этакого безумства! Ни отец ваш, ни миссис Уэстон (то есть бедная наша мисс Тейлор) этого бы не потерпели.
— Ах, сэр! Но вы ведь знаете, как это бывает: подойдет к окну какой-нибудь молодой человек и, не подумав, поднимет створку. За шторой никто и не заметит. При мне уж не раз такое происходило.
— Неужели, сэр? Боже милостивый! Вот уж не предполагал… Но я живу затворником, и мне нередко случается ужасаться тому, что слышу. Однако в ваших доводах есть здравый смысл. Мы еще обсудим это, такие дела требуют серьезного размышления и спешки не терпят. Ежели мистер и миссис Уэстон любезно пожалуют к нам как-нибудь утром, мы с ними потолкуем и поглядим, что можно предпринять.
— К сожалению, сэр, времени в моем распоряжении очень немного…
— Ах, — вмешалась Эмма, — для того чтобы все обсудить, времени хватит с лихвой. Торопиться не нужно. Кстати, papa, ежели бал состоится в «Короне», это будет очень хорошо для лошадей. Им не придется слишком удаляться от собственного стойла.
— Верно, душенька. Не то чтобы Джеймс имел обыкновение жаловаться, но лошадок мы все же должны щадить, если можем. Когда бы комнаты были хорошо проветрены… Только стоит ли полагаться на миссис Стоукс? Сомневаюсь. Я совсем не знаком с нею.
— Я вам за все ручаюсь, сэр, потому что устройство бала полностью берет на себя миссис Уэстон.
— Вот видите, papa! Вы можете быть спокойны, ведь наша дорогая миссис Уэстон сама предупредительность! Помните, что мистер Перри сказал о ней давным-давно, когда я болела корью? «Если за мисс Эммой будет ходить мисс Тейлор, то вам нечего опасаться». Вы ведь и сами с тех пор много раз вспоминали эти хвалебные слова в ее адрес!
— О да, как не помнить! Именно так мистер Перри и сказал. Никогда не позабуду. Бедная малютка Эмма! Как худо тебе было! Вернее, было бы очень худо, если б не старания мистера Перри. За одну неделю он наведался к нам четыре раза. С самого начала очень нас успокоил, сказав, что болезнь твоя нетяжелого сорта. И все-таки корь — ужасная напасть. Надеюсь, бедняжка Изабелла пошлет за мистером Перри, если ее малютки расхвораются.
— Мой отец и миссис Уэстон сейчас в «Короне», — сказал Фрэнк Черчилл, — осматривают зал. Я оставил их там и поспешил в Хартфилд, желая скорее узнать ваше мнение и надеясь, что вы, быть может, согласитесь к ним присоединиться и дать совет на месте. Они оба просят вас об этом и были бы счастливы, если б вы позволили мне проводить вас в «Корону»: без вашей помощи мы словно без рук.
Эмма приняла приглашение с большой охотой. Оставив мистера Вудхауса обдумывать все сказанное, молодые люди не мешкая отправились в гостиницу, где их ждали мистер и миссис Уэстон. Оба очень обрадовались, что Эмма пришла и одобрила их затею, принялись хлопотать и были явно счастливы, хотя и каждый по-своему: жена немного тревожилась, муж все находил безупречным.
— Поглядите-ка, Эмма, — заметила миссис Уэстон, — обои оказались в худшем состоянии, чем я ожидала. Видите? Местами ужасно запачканы. А у деревянных панелей пренеприятный желтоватый цвет.
— Душа моя, ты слишком уж придирчива, — ответствовал ее супруг. — Кому какое дело до этаких мелочей? При свечах никто ничего и не разглядит: всем будет казаться, что здесь так же чисто, как в Рэндалсе. Мы с джентльменами, когда собираемся здесь за картами, не замечаем подобных пустяков.
Дамы обменялись взглядами, которые, вероятно, означали: «Мужчины никогда не видят, где чисто, где грязно», — а джентльмены, быть может, подумали каждый про себя: «Вечно женщины что-нибудь выдумывают и тревожатся понапрасну».
Возникло, однако, и такое затруднение, которым даже джентльмены не могли пренебречь: при бальном зале не было столовой. В прежние годы на балах не ужинали, посему здесь имелась одна-единственная смежная комната, предназначавшаяся для игры в карты, — ее и теперь предполагалось использовать в этом качестве. А даже если бы четверо устроителей, посовещавшись между собой, решились пожертвовать картами, она все равно оказалась бы слишком тесна. Для того чтобы общество могло с удобством отужинать, требовалась комната гораздо более просторная, но таковая имелась лишь в дальнем крыле гостиницы. Необходимость совершать переход осложняла дело. Миссис Уэстон опасалась, что в коридоре молодых людей прохватит сквозняк, а ужинать в тесноте Эмма и джентльмены решительно не соглашались.