— Да, — согласилась Харриет. — Не только она, а и вообще любая женщина не могла бы мечтать о лучшем. Что ж, я от всего сердца желаю им счастья. Теперь, мисс Вудхаус, я думаю, мне уж не так тяжко будет их видеть. Он все такой же неотразимый, но теперь, когда женат, это уже другое дело. Нет, мисс Вудхаус, вы и вправду больше за меня не бойтесь. Я могу просто сидеть и восхищаться им, почти не страдая. Знать, что он хорошо устроил свою судьбу, — большое утешение для меня. Миссис Элтон показалась мне очаровательной — как раз такой, какой он заслуживает. Счастливица! Он зовет ее Огастой — как чудесно!
Когда Элтоны явились в Хартфилд с ответным визитом, Эмма сумела увидеть больше и рассудить лучше. Пользуясь тем, что Харриет рядом не оказалось, а викария занимал папенька, мисс Вудхаус могла обратить все свое внимание на миссис Элтон и за четверть часа беседы с ней совершенно убедилась в том, что это женщина пустая и до крайности самодовольная: мнит себя блистательной особой, выше которой никого нет в целой округе, однако держится фамильярно и манеры имеет такие, какие прививаются в дешевых пансионах. Все ее понятия почерпнуты от людей определенного положения и рода занятий, посему она если и не глупа, то, несомненно, невежественна. Общество такой супруги не окажет на мистера Элтона благотворного влияния.
Харриет составила бы ему гораздо лучшую партию. Не будучи умна и изысканна сама, она ввела бы его в общество тех, кто обладает этими свойствами. Ну а мисс Хокинс, ежели судить по ее самодовольству, всех затмевала в своем кругу и лучших знакомств предложить не могла. Зять, живущий под Бристолем, был главной гордостью миссис Элтон, а сам он гордился тем, что имеет собственный дом и выезд.
Едва войдя в гостиную, она принялась сравнивать Хартфилд с «Кленовой рощей» — имением этого своего «братца» мистера Саклинга. Усадьба Вудхаусов показалась ей невелика, но премило ухожена, дом построен весьма удачно и обставлен в современном вкусе. И о подъезде, и о гостиной, и обо всем прочем миссис Элтон высказалась весьма благосклонно. Ей в самом деле все очень напомнило «Кленовую рощу»! Сходство прямо-таки поразительное! Хартфилдская гостиная имеет в точности ту же форму и тот же размер, что и утренняя гостиная ее сестрицы.
— Ах, не удивительно ли, до чего похоже? — обратилась миссис Элтон к супругу. — У меня почти такое чувство, будто я нахожусь в «Кленовой роще»! А лестница! Я, знаете ли, как только вошла, сейчас заметила, как эта лестница похожа на ту. Расположена точно в той же части дома. Я чуть руками не всплеснула! Ах, мисс Вудхаус, для меня это истинное наслаждение — вспомнить место, которое так дорого моему сердцу! О, сколько счастливых месяцев провела я там, в «Кленовой роще»! — негромко, но с чувством вздохнула миссис Элтон. — Поистине очаровательный уголок. Всякий, кто там ни окажется, бывает поражен его красотой, ну а мне он как родной дом. Когда вы, мисс Вудхаус, тоже покинете ваше семейное гнездо, то поймете, до чего это упоительно — видеть то, что напомнит вам о прежней жизни. Я всегда говорю, что разлука с отчим домом — одна из неприятнейших сторон замужества.
Эмма дала самый краткий и небрежный ответ, какой могла дать, не нарушая приличий, но миссис Элтон вполне им удовлетворилась. Ей хотелось лишь одного — говорить самой, что она и делала.
— Ах, до чего здесь все напоминает «Кленовую рощу»! Похож не только дом, но и парк, сколько я могу судить. Там тоже славно растут лавры, и посажены так же — за лужайкой. А еще я приметила большое красивое дерево и скамейку под ним — совсем как у братца с сестрицей. О, они были бы очарованы вашим имением. Людям, которые сами имеют обширные владения, всегда приятно видеть нечто в этом же роде.
В истинности последнего утверждения Эмма усомнилась. Насколько знала она сама, обладатели обширных владений обыкновенно не слишком восхищались обширными владениями других помещиков, однако, не сочтя нужным разоблачать и без того чересчур очевидную ошибку, только сказала:
— Уверена: когда лучше познакомитесь с нашими краями, вы поймете, что переоценивали Хартфилд. Графство Суррей богато красивейшими местами.
— О да, мне это известно. Ведь не случайно говорят: «Суррей — цветник Англии».
— Верно. Однако мы не потому гордимся нашим краем, что нас так называют. Цветником Англии, я полагаю, именуются и многие другие графства.
— Не могу с вами согласиться, — возразила миссис Элтон с улыбкой удовлетворения. — Никогда не слышала, чтобы так говорили о каком-либо другом графстве, кроме Суррея.
Эмма не успела ничего возразить, как дама продолжила:
— Мои братец и сестрица обещались ближайшей весной или, самое позднее, летом приехать к нам в гости. Тогда-то мы и отправимся исследовать здешние красоты. Смею надеяться, нам многое удастся объехать. Ландо моего братца легко вмещает четверых, и мы сумеем увидеть многие достопримечательности. Не думаю, что весной или летом они приедут в двуколке. Когда приблизится время их визита, я сама посоветую им взять ландо — так будет намного удобнее. Если ваши родные приезжают в такой чудесный край, мисс Вудхаус, вы, конечно, захотите, чтобы они повидали как можно больше. А мистер Саклинг, кстати, большой любитель путешествий. Прошлым летом, вскоре после того как он приобрел ландо, мы дважды ездили в Кингс-Уэстон. Это было прекрасно! Полагаю, мисс Вудхаус, что и вы с друзьями совершаете подобные экспедиции в теплое время года?
— Мы находимся в некотором отдалении от тех мест нашего графства, которые бывают частой целью таких прогулок. К тому же наше окружение составляют люди тихие, более склонные проводить время дома, нежели затевать увеселения.
— Ах, ничто не дарит нам такого покоя и умиротворения, как домашний очаг. Нельзя любить свой дом больше, чем люблю его я. В «Кленовой роще» надо мною даже потешались. Селина, отправляясь в Бристоль, всякий раз говорила: «Эту девушку невозможно выманить из ворот! Вот и приходится мне ехать одной, хотя я терпеть не могу разъезжать в ландо без спутницы. Ах, Огаста, верно, никогда не выйдет за ограду парка по собственной воле!» Много раз повторяла моя сестрица эти слова. И все же я не сторонница полного уединения. Полагаю, это дурно, если человек совершенно запирается от общества. Жить в свете необходимо, хотя и меру, конечно, нужно соблюдать. Однако я, мисс Вудхаус, прекрасно понимаю ваше положение. — При этих словах миссис Элтон выразительно посмотрела на мистера Вудхауса. — Состояние здоровья вашего папеньки, верно, очень вас ограничивает. Отчего бы ему не поехать на воды? Позвольте вам посоветовать Бат. Уверяю вас, мистеру Вудхаусу это непременно поможет.
— Прежде мой отец не раз там бывал, но даже в более молодые годы море не принесло ему ни малейшей пользы. Стало быть, ехать туда теперь и вовсе не имеет смысла — так говорит мистер Перри, чье имя, полагаю, вам небезызвестно.
— Ах, это очень жаль, мисс Вудхаус, потому что с теми, кто восприимчив к водам, они поистине творят чудеса! В Бате я видела множество примеров. Кроме того, сам городок удивительно приятен и непременно приободрил бы мистера Вудхауса, чьи душевные силы, насколько я понимаю, порой бывают в упадке. Ну а о том, как полезна такая поездка для вас, мисс Вудхаус, я даже и говорить не стану. Всем известно, чем хорош Бат для миловидных барышень. Вы, привыкшая жить затворницей, получили бы прекрасную возможность завязать знакомство с лучшей частью тамошнего общества. Одна строчка от меня — и у вас тотчас появятся друзья. Миссис Партридж, моя ближайшая подруга, в чьем доме я всякий раз останавливаюсь, будет рада уделить вам любое внимание. Она же, как никто другой, сумеет вывести вас в свет.
Чаша терпения Эммы была полна до краев. Подумать только! Чтобы она одалживалась у миссис Элтон, пользуясь ее рекомендацией и выезжая в сопровождении ее подруги — какой-нибудь вульгарной бесцеремонной вдовушки, которая кое-как сводит концы с концами, сдавая комнаты внаем? Для мисс Вудхаус, хозяйки Хартфилда, это было бы подлинное унижение! Эмма, овладев собою, однако воздержалась от резкости и только холодно поблагодарила миссис Элтон, прибавив, что о поездке в Бат не может быть и речи и что у нее нет оснований думать, будто пребывание там принесет ей большую пользу, чем ее отцу. Дабы не позволить себе более явно выразить гнев и негодование, она поспешила переменить предмет разговора:
— Я не спрашиваю вас, миссис Элтон, не играете ли вы на фортепьяно. В том, что касается музицирования, молва о даме обыкновенно опережает ее самое. В Хайбери давно говорят об вас как о непревзойденной музыкантше.
— Ах нет, помилуйте! «Непревзойденная музыкантша» — этого титула я решительно не могу принять! Уверяю вас, моя игра далека от совершенства. Только самый пристрастный судья мог дать мне такую рекомендацию. Я горячо люблю музыку, страстно люблю, и все мои друзья согласны в том, что я не лишена вкуса. В остальном же я играю, право, очень посредственно. А вот вы, мисс Вудхаус, я знаю, в самом деле превосходно музицируете. Это было для меня огромной радостью, огромным утешением — узнать, в какое музыкальное общество я попала. Я совершенно не могу жить без музыки. Она для меня как воздух. Там, где я жила прежде (и в «Кленовой роще», и в Бате), меня всегда окружали прекрасные музыканты, посему это было бы тяжкой жертвой — оказаться среди людей немузыкальных. Так я и сказала мистеру Э., когда он говорил со мной о будущем моем положении. Он опасался, не затоскую ли я вдали от света, в скромном доме… Ведь он знал, к чему я привыкла, и потому, конечно же, не мог не иметь сомнений… И тогда я честно сказала ему, что жизнь в провинции мне не страшна: я легко обойдусь без званых вечеров, балов и театра. Собственное мое богатство, богатство моей души, позволяет мне не зависеть от света. Будь я бедна душой, тогда бы другое дело… Что до комнат, меньших, чем те, к которым я привыкла, то и это меня не смутит. К такого рода жертвам я готова. Разумеется, в «Кленовой роще» я жила в роскоши, но заверила мистера Э., что ни два экипажа, ни просторные комнаты не нужны мне для счастья. Однако, ежели быть вполне откровенной, то, пожалуй, едва ли смогу жить, не имея рядом с собой людей, которые бы что-нибудь смыслили в музыке. Более я ничег