— Моя дорогая Эмма, — произнес он наконец с неподдельной добротой. — Уверены ли вы, что вполне сознаете степень знакомства между тем джентльменом и той леди, о которых мы говорили?
— Между мистером Фрэнком Черчиллом и мисс Фэрфакс? О да, вполне. Отчего вы сомневаетесь в этом?
— Вам никогда не казалось, что он в восхищении смотрит на нее или она на него?
— Никогда! Никогда! — воскликнула Эмма с нескрываемой горячностью. — Даже на двадцатую долю секунды! А вам-то как могло взбрести такое в голову?
— В последнее время я как будто бы вижу признаки их взаимной склонности — многозначительные взоры, которыми они выражают друг другу то, что не предназначено для остальных.
— Ах, до чего забавные вещи вы говорите! Отрадно слышать, что и у вас имеется воображение, однако не следует давать ему волю. Мне жаль обуздывать вашу пробудившуюся фантазию, но, право, вы заблуждаетесь. Уверяю вас, никакой склонности между ними нет. В том, что вам это показалось, виновато особенное стечение обстоятельств. На самом же деле они испытывают друг к другу чувства совсем иной природы — какие именно, объяснить трудно… Большей частью все это совершеннейшая чепуха, но ежели свести дело к разумной сути, то в целом свете не отыщутся два существа, менее увлеченные друг другом. Иными словами, я полагаю, что она к нему равнодушна, а что он равнодушен к ней, знаю доподлинно. Могу в этом поручиться.
Бодрая уверенность, которой исполнены были слова Эммы, заставила мистера Найтли умолкнуть. Она бы охотно продолжила разговор, подробно расспросив его обо всех подозрениях, о каждом взгляде и каждом обстоятельстве, привлекшем его внимание. Мистер Найтли, однако, не разделил ее веселости. Он понял, что не сумел помочь ей, и чувства его были слишком раздражены. Останься он сидеть подле камина, который, как того требовало нежное здоровье мистера Вудхауса, даже летом разжигали почти каждый вечер, раздражение, чего доброго, могло перерасти в жар. Не желая этого допустить, мистер Найтли вскоре поспешил проститься с хозяевами Хартфилда и зашагал в свое аббатство, где его ожидали уединение и прохлада.
Глава 6
После многочисленных обещаний скорого приезда мистера и миссис Саклинг хайберийское общество получило весьма огорчительное известие: братец и сестрица миссис Элтон никак не смогут приехать раньше осени. Ну а покамест счастливые обладатели «Кленовой рощи» и ландо не облагородили умов местных жителей бристольскими новшествами, хайберийцы принуждены были ограничивать свои ежедневные беседы обсуждением других новостей, как то: здоровья миссис Черчилл (чье состояние, ежели верить сообщениям из Энскома, никогда не бывало неизменным два дня кряду) или же положения миссис Уэстон, носившей под сердцем дитя. Оставалось только желать, чтобы рождение ребенка принесло столько же радости ей самой, сколько весть о предстоящем его появлении — всей округе.
Миссис Элтон испытала сильное разочарование. Событие, сулившее ей наслаждение и славу, было отсрочено. Она уж всем пообещала новое чрезвычайно полезное знакомство, всех накормила рассказами о прогулках и обедах, которые непременно будут устроены, однако пока слова оставались словами. Так ей поначалу казалось, но, поразмыслив немного, она сочла возможным не отменять всех своих планов. Гору Бокс-Хилл, к примеру, ничто не мешало осмотреть и без Саклингов, а уж осенью, когда те наконец приедут, экскурсию можно было повторить. На том и порешили. Об этом замысле Элтонов стало известно всем хайберийцам, и Эмма, никогда не видавшая Бокс-Хилла, захотела снарядить туда отдельную экспедицию. Мистер Уэстон согласился составить ей компанию. Они условились, что выберут погожее утро и пригласят с собой двух-трех избранных друзей. То будет тихая элегантная прогулка, а не шумное подобие парада с обилием яств и напитков, которым наперед чванились Элтоны.
Полагая, что они оба, мистер Уэстон и она, желают одного и того же, Эмма не могла не испытать удивления и некоторого разочарования, когда он предложил жене викария, коли братца и сестрицу в скором времени ждать не приходится, объединить две экспедиции. Та охотно согласилась, и теперь им всем предстояло ехать вместе — если мисс Вудхаус, конечно, не возражает. Эмма не имела иных причин для отказа, кроме той, о которой мистер Уэстон мог догадаться и сам. Напомнить ему о сильной своей неприязни к миссис Элтон значило бы упрекнуть его, а упрек огорчил бы его жену, поэтому Эмма сочла необходимым согласиться на то, чего всячески старалась избежать. Как унизительно это будет, если люди станут говорить, будто она пополнила свиту миссис Элтон! Все чувства Эммы восставали против этого! Необходимость мириться с подчиненным положением разожгла в ней тайное негодование против неукротимого всеобъемлющего благодушия мистера Уэстона.
— Рад, что вы меня одобряете, — сказал он удовлетворенно. — Я надеялся на ваше согласие. Такие прогулки чем многолюднее, тем веселее, ведь в большой компании никому не приходится скучать. А миссис Элтон, в сущности, хорошая женщина. Неловко было бы ее не пригласить.
Вслух не опровергнув ни одного из этих утверждений, Эмма про себя ни с одним из них не согласилась.
Была уже середина июня, погода стояла чудесная. Миссис Элтон горела желанием назначить день прогулки, а затем договориться с мистером Уэстоном относительно голубиных пирогов и холодной ягнятины, однако, к большой ее досаде, затею снова пришлось отложить на неопределенное время — на сей раз потому, что охромела одна из лошадей. Когда животное поправится — через несколько недель или уже через пару дней, — сказать было нельзя. В любом случае все приготовления пришлось пока остановить. Для миссис Элтон это явилось подлинным ударом.
— Ах, Найтли, какое ужасное огорчение! Эти отсрочки до крайности досадны, тем паче при такой превосходной погоде! Что же нам делать? Ведь так и все лето может пройти впустую! В минувшем году, как раз об эту пору, мы уже совершили восхитительную прогулку из «Кленовой рощи» в Кингс-Уэстон.
— Отчего бы вам не прогуляться в Донуэлл? — предложил мистер Найтли. — Для этого и лошади не нужны. Приходите, заодно отведаете моей клубники. Она как раз уже поспевает.
Даже если он сказал это не вполне серьезно, отступиться было невозможно, ибо миссис Элтон не замедлила с восторгом принять приглашение:
— Ах, ничего лучшего и придумать нельзя!
Аббатство Донуэлл славилось своими клубничными грядками. Однако даже если б там росла одна капуста, приглашение было бы принято с той же радостью, ведь даме хотелось одного: совершить прогулку хоть куда-нибудь. Мистер Найтли совершенно не нуждался в заверениях, но тем не менее миссис Элтон многократно пообещала прийти, весьма довольная, что он, как она предпочла думать, сделал ей знак исключительного внимания.
— Не сомневайтесь: я непременно буду. Назовите день, и я приду. Вы позволите мне привести с собой Джейн Фэрфакс?
— Назвать день я смогу не раньше, чем переговорю с другими людьми, которые, надеюсь, составят вам компанию.
— О, не беспокойтесь об этом. Дайте мне карт-бланш. Я буду дамой-патронессой и приведу с собою друзей.
— Я приглашаю вас с мистером Элтоном, так что, пожалуйста, не утруждайте себя: я все сделаю сам.
— Ах, вы, верно, лукавите? Но посудите сами: мне вы можете без боязни доверить это дело. Ведь я замужняя дама, а не девица. Праздник будет моим, и я сама созову гостей.
— Нет, — спокойно возразил мистер Найтли. — Только одна замужняя дама может созывать в Донуэлл любых гостей, каких пожелает, и это…
— Миссис Уэстон, я полагаю? — прервала его миссис Элтон, немало уязвленная.
— Нет, миссис Найтли. А пока она не появилась, я буду управляться сам.
— Ах, до чего вы странный! — воскликнула пасторша, впрочем, очень довольная, что предпочтение не отдано другой даме. — Вы шутник и можете говорить что пожелаете. Так я приведу с собой Джейн? Джейн и ее тетушку? А прочее предоставляю вам. Я, кстати сказать, не возражаю против Вудхаусов. Пусть это вас не смущает: ваша привязанность к ним мне известна.
— Вы их непременно увидите, ежели они согласятся прийти. Мисс Бейтс я приглашу на обратном пути.
— В этом нет нужды: я вижу ее каждый день… Впрочем, как вам угодно. Видите ли, мистер Найтли, это будет утренний праздник, совсем скромный. Я надену широкополую шляпку и повешу себе на руку корзиночку. Может быть, вот эту, с розовой лентой. Проще некуда, как видите. И Джейн я тоже дам корзинку. Никакой пышности, никакого лоска — все мы будем как цыгане. Станем бродить по вашему саду, своими руками собирать ягоды, сидеть под деревьями, а если вы пожелаете угостить нас чем-то еще, стол надлежит накрыть под открытым небом, где-нибудь, знаете ли, в тени. Все должно быть как можно проще и естественней, ведь так вы предполагаете?
— Не вполне. Я предполагаю, что проще и естественней было бы накрыть стол в столовой. На мой взгляд, простота и естественность леди и джентльменов, привыкших к прислуге и мебели, куда более уместна в стенах дома. Когда вы устанете есть клубнику в саду, в одной из комнат вас будет ждать холодное мясо.
— Что ж, как пожелаете, только не нужно ничего лишнего. Кстати, вы всегда можете обратиться за советом ко мне или к моей экономке. Прошу вас, не стесняйтесь, мистер Найтли. Если хотите, чтобы я переговорила с миссис Ходжиз или что-нибудь проинспектировала…
— Благодарю вас, но я вовсе этого не хочу.
— И все же, если будут затруднения, у меня очень толковая экономка…
— Уверяю вас: моя считает себя толковей всех на свете и не потерпит никаких помощниц.
— Как жаль, что у нас нет осликов! До чего было бы мило, если бы мы все приехали на осликах: Джейн, мисс Бейтс и я. А мой caro sposo шел бы рядом. Ах, я непременно поговорю с ним о покупке осла. Это животное, по-моему, необходимо для деревенской жизни, ибо женщине, даже если она щедро одарена душевными силами, тяжело сидеть все время в четырех стенах, а очень долгие пешие прогулки… Летом, знаете ли, их затрудняет пыль, зимой — грязь.