Все, кому сообщалась новость о мистере Найтли и мисс Вудхаус, принимали ее с удивлением. Удивился и мистер Уэстон, однако его проворному уму вполне хватило пяти минут, чтобы освоиться с этой мыслью, увидеть преимущества будущего союза и возрадоваться так же, как возрадовалась его жена. Очень скоро (не прошло и часа) обручение Эммы с мистером Найтли стало казаться ему делом столь естественным, что он почти верил, будто всегда ждал именно такого поворота событий, только уточнил:
— Это, надо полагать, тайна? Такие вещи всегда тайна, покуда не выяснится, что всем все давно известно. Пожалуйста, скажите мне, когда можно будет открыто говорить об этом. Подозревает ли что-нибудь Джейн, хотел бы я знать?
Дабы удовлетворить свое любопытство, он следующим же утром пошел в Хайбери и открыл мисс Фэрфакс вверенный ему секрет. Ведь она ему как дочь, как старшая дочь. Так мог ли он молчать? Мисс Бейтс, присутствовавшая при этом разговоре, разумеется, не замедлила передать известие миссис Коул, миссис Перри и миссис Элтон. Главные действующие лица ничему не удивлялись, поскольку догадывались, как мало нужно времени для того, чтобы новость, о которой стало известно в Рэндалсе, разнеслась по всему Хайбери, и подозревали, что во многих домах за семейным столом теперь толкуют именно о них.
В целом общество встретило весть о будущем союзе мистера Найтли и мисс Вудхаус весьма одобрительно, хотя в вопросе о том, кто из двоих более выигрывает, единодушия не было. Спорили и о месте жительства супругов: одни говорили, что молодожены вместе с мистером Вудхаусом должны перебраться в Донуэлл, а Хартфилд оставить семейству Джона Найтли, другие на это отвечали, что слуги прежних и новых хозяев могут не поладить между собой. Однако против самой женитьбы никто как будто не возражал, ежели не считать обитателей пастората. Там, в доме викария, на смену удивлению не явилась радость. Мистер Элтон, принявший новость спокойнее жены, только выразил надежду, что «теперь юная леди удовлетворила свою гордыню», ведь она «с самого начала непременно хотела заполучить Найтли». Относительно переезда будущего мужа в Хартфилд викарий позволил себе смелое восклицание: «Хорошо, что на его месте не я!» Еще большую горячность выказала миссис Элтон, находившая в Найтли «при всех его чудачествах» тысячи достоинств. Бедняга! Какая неудача для него! Как он позволил этаким манером себя окрутить? Ведь он нисколечко не был влюблен — ничего такого она за ним не замечала. Бедный Найтли! Дружбе с ним настал конец. С каким удовольствием он обедал у них всякий раз, когда они его звали! Теперь уж больше звать не будут. Несчастный! И сам он не сможет устраивать в Донуэлле пикников в ее честь. О нет! Теперь появится миссис Найтли, которая все станет портить своим присутствием. Ужасно неприятно! А о давешних своих нелестных словах в адрес миссис Ходжиз она, миссис Элтон, нисколько не жалеет. Поселиться всем троим вместе? Это никуда не годится. Одно семейство, жившее близ «Кленовой рощи», тоже так поступило, и не прошло и трех месяцев, как им пришлось разъехаться.
Глава 18
Прошло время. Считаные «завтра» оставались до прибытия лондонских родных и Харриет. Эмма думала о том, сколько тревоги и печали принесет ей, вероятно, это событие, покуда мистер Найтли своим появлением не развеял ее грустных мыслей. Но и он после нескольких минут приятной болтовни умолк, а затем, посерьезнев, добавил:
— Я должен сообщить вам одну новость.
— Хорошую или дурную? — быстро отозвалась Эмма, заглядывая ему в лицо.
— Даже не знаю, как ее аттестовать.
— О, должно быть, это добрая весть. По вам сейчас видно: вы прячете улыбку.
— Боюсь, — ответил мистер Найтли, пытаясь придать лицу спокойное выражение, — я очень боюсь, милая Эмма, что вы, когда услышите, улыбаться не станете.
— Да? Отчего же? По-моему, все, что радует или забавляет вас, должно обрадовать или позабавить также и меня.
— Есть один предмет (надеюсь, он в самом деле один), в котором мы с вами не сходимся. — Мистер Найтли на несколько мгновений замолчал и улыбнулся, не отрывая глаз от лица Эммы, а затем продолжил: — Вы не догадываетесь? Не припоминаете? Я о Харриет Смит.
Услыхав это имя, Эмма вспыхнула и ощутила какой-то страх, хотя и сама не знала, чего боялась.
— Быть может, нынче утром, — спросил мистер Найтли, — вы уже получили весточку от нее самой? Верно, получили и все знаете!
— Да нет же, ничего я не знаю! Говорите скорей!
— Вижу, вы приготовились к худшему. И не напрасно. Харриет Смит выходит замуж за Роберта Мартина.
Эмма вздрогнула, как не вздрагивают те, кто вправду сумел подготовить себя к получению известия. Глаза ее, широко раскрывшись, сказали: «Нет, не может быть!» — но уст она не разомкнула.
— Я знаю это наверняка, — продолжил мистер Найтли. — Мне сообщил сам Роберт Мартин. Он вышел от меня менее получаса назад.
Она все не сводила со своего жениха красноречивого недоуменного взгляда.
— Ваша радость, милая Эмма, так невелика, как я и опасался. Жаль, что мы с вами расходимся во мнениях, но когда-нибудь сойдемся. Уж будьте уверены: время заставит либо вас, либо меня передумать. А покамест нам незачем много говорить об этом деле.
— Вы неверно, совсем неверно меня поняли, — произнесла наконец Эмма, сделав над собой усилие. — Я не огорчена, а просто не могу поверить. Это кажется мне невозможным! Вы ведь не хотите сказать, что Харриет ответила Роберту Мартину «да» или даже что он опять просил ее руки? Он ведь только еще собирается это сделать?
— Да нет, уже сделал, — возразил мистер Найтли с улыбкой, но твердо, — и получил согласие.
— Боже правый! — воскликнула Эмма и, опустив голову будто бы затем, чтобы отыскать какой-то предмет в рабочей корзинке, спрятала лицо, которое, как она догадывалась, выражало в эту минуту всевозможные оттенки восторга и удовольствия. — Что ж, теперь расскажите мне все толком, по порядку. Как это произошло, где и давно ли? Я никогда еще так не удивлялась. Но, поверьте, вы меня отнюдь не огорчили. Так как… как все случилось?
— Очень просто. Три дня назад Роберт Мартин отправился по делам в Лондон, и я попросил его передать кое-какие бумаги моему брату. Он принес их Джону, а тот его пригласил пойти на цирковое представление в амфитеатр Эстли вместе с ним самим, Изабеллой, старшими мальчиками и мисс Смит. Мой друг Роберт не устоял. Они заехали за ним по пути и весело провели время, а назавтра брат пригласил его у них отобедать. Он согласился и во время этого визита, насколько я понимаю, изыскал возможность поговорить с Харриет. Разговор оказался ненапрасным. Ее согласие принесло ему то счастье, которого он и заслуживает. Вчерашним дилижансом он возвратился и сразу же после завтрака посетил меня: сперва доложил о состоянии моих дел, затем — своих. Вот как это произошло, где и когда. Мне прибавить нечего. Рассказ вашей подруги, когда вы с ней встретитесь, будет гораздо пространней. Она передаст вам все те многочисленные мелочи, которые бывают интересны только женщинам. Мы же, мужчины, говорим лишь о значительном. И все же я замечу, что сердце Роберта Мартина, по всей видимости, через край наполнилось чувством, ибо он рассказал мне одну подробность, не имевшую прямого отношения к делу: когда представление окончилось и они покинули ложу, мой брат пошел вперед с женой и маленьким Джоном, а он сам, с мисс Смит и Генри — следом. Им пришлось пробираться сквозь толпу, и, оказавшись в толчее, Харриет несколько смутилась.
Мистер Найтли умолк. Эмма не знала, как реагировать, ибо опасалась, что, заговорив, выкажет радость, переходящую всякие разумные границы. Лучше было пока не говорить ничего, иначе он принял бы ее за сумасшедшую. Его, однако, обеспокоило это молчание. Некоторое время он наблюдал за Эммой, потом произнес:
— Любовь моя, вы уверили меня, будто мое сообщение вас не опечалит, но боюсь, боль, которую я причинил вам, все же оказалась сильнее, чем вы ожидали. Положение Роберта Мартина низко, но ее оно удовлетворяет, так утешьтесь же и вы. Готов побиться об заклад: когда вы узнаете этого человека, ваше мнение о нем переменится. Вы найдете в нем и трезвый ум, и хорошие манеры. Ежели смотреть с этой точки зрения, то лучшего мужа для вашей подруги и пожелать нельзя. А его положение в обществе я изменил бы, если б смог, что было бы для меня, поверьте, немалой жертвой. Вы смеетесь над тем, как много времени я провожу в компании Уильяма Ларкинса. Роберт Мартин для меня так же незаменим.
Мистер Найтли заставил Эмму поднять глаза, и она, обуздав себя, чтобы улыбнуться не слишком широко, весело заявила:
— Напрасно вы стараетесь примирить меня с этим союзом. Он и без того представляется мне чрезвычайно выгодным для Харриет. Происхождением она может оказаться еще ниже его, и, уж конечно, она не похвастает, что ее родные — такие же честные достойные люди. Молчала я только лишь от удивления, от крайнего удивления. Вы не представляете себе, какой неожиданностью явились для меня ваши слова, поскольку я имела основания полагать, что в последнее время Харриет была сильнее, чем когда-либо прежде, настроена против Роберта Мартина.
— Вам виднее, — не стал спорить мистер Найтли, — однако я нахожу вашу подругу добронравной мягкосердечной девушкой, которая не может быть слишком сильно настроена против молодого человека, кем бы он ни был, ежели он в нее влюблен.
Эмма, не удержавшись, рассмеялась:
— Право слово, вы знаете мою подругу не хуже, чем я сама. Но, мистер Найтли, точно ли она дала ему решительное согласие? Я допускала, что это произойдет со временем, но чтобы теперь? Точно ли вы верно поняли Роберта Мартина? Ведь вы говорили с ним и о многих других вещах: о деньгах, о выставках скота, о новых сеялках. Не может ли быть, что в путанице вы неверно истолковали его слова? Что он, к примеру, имел в виду не руку Харриет, а достоинства какого-нибудь породистого быка?
Эмма вправду думала, будто вышло недоразумение и говорить о свадьбе по меньшей мере рано: слишком остро она сама ощущала различия между мистером Найтли и этим фермером, их лицами и манерами, слишком живо помнила все происходившее недавно с Харриет, которая с таким жаром говорила ей: «Полагаю, теперь я стала уж не та, чтобы меня можно было заподозрить в неравнодушии к мистеру Мартину». Нет, здесь не обошлось без какой-то ошибки.