ли ее за безразличие к бедным дамам, у которых в жизни было не так уж много радостей.
Мистер Найтли и ее собственная совесть неоднократно ее в этом упрекали, однако – что поделать! – подобные визиты ей были неприятны, и ничто не заставило бы Эмму впустую тратить время на этих утомительных особ, а уж про каких-нибудь второсортных и третьесортных представителей хайберийского общества, которые вечно заходили к ним в гости, и подумать страшно. Словом, Эмма к Бейтсам заглядывала редко. Однако в этот раз она решила не проходить мимо и заметила подруге:
– По моим расчетам, Харриет, нам сейчас не грозит выслушивать очередное письмо от Джейн Фэрфакс.
Миссис и мисс Бейтс снимали в доме гостиный этаж, и там, в совсем небольшой квартирке, их единственном прибежище, сердечно и даже с благодарностью приняли гостий. Тихая опрятная старушка, вязавшая в самом теплом уголке, даже попыталась уступить место мисс Вудхаус, а ее суетливая и болтливая дочь была готова чуть ли не замучить их добротой и заботой: благодарила за визит, переживала, не промочили ли они ноги, искренне расспрашивала, как там здоровье мистера Вудхауса, радостно сообщала о добром здравии ее собственной матушки и вдобавок угощала пирогом со словами:
– К нам только что заходила миссис Коул, всего на десять минуточек, но она была так добра, что осталась на целый час! Так вот, она отведала кусочек пирога и любезно его похвалила. Мисс Вудхаус, мисс Смит, надеюсь, вы окажете нам честь отведать хотя бы по кусочку!
Несомненно, вслед за Коулами был упомянут и мистер Элтон. Они с мистером Коулом были хорошими друзьями, и недавно тот получил от мистера Элтона вести. Эмма уже знала, что их ждет: им во всех подробностях перескажут письмо и посетуют, как же давно он не возвращается, но оно и понятно, ведь он повсюду душа компании и желанный гость, а какой роскошный бал был у церемониймейстера!.. Эмма стойко выдержала весь этот поток мыслей, вовремя поддакивая и выказывая должный интерес, а заодно избавляя Харриет от необходимости что-либо говорить по этому поводу.
К этому она была готова, еще заходя в дом, однако полагала, что, обсудив во всех подробностях мистера Элтона, они перейдут на менее неприятные темы и заговорят обо всяких дамах и девицах Хайбери и их карточных вечерах. А вот к тому, что прозвучит имя Джейн Фэрфакс, она готова не была. Мисс Бейтс же довольно быстро перескочила от мистера Элтона снова к Коулам, а все для того, чтобы заговорить о письме от племянницы.
– Ах да!.. Мистер Элтон, как я понимаю… Что же касается танцев… Миссис Коул рассказывала мне о балах в Бате… Миссис Коул так любезно осталась у нас подольше, чтобы поговорить о Джейн. Она сразу же, как пришла, спросила, как там Джейн, они в ней души не чают! Всякий раз, когда она приезжает, миссис Коул к ней невероятно добра, и я должна признаться, что Джейн этого вполне заслуживает. Так вот, она сразу же спросила, есть ли хоть какие-то вести, и сказала: «Знаю, от Джейн вы в последнее время писем не получали, еще не то время месяца», – а я на это ответила: «Получали! Вот как раз сегодня утром!» Ох, как же она удивилась! Она тут же спросила: «Неужели? Как неожиданно! Расскажите же, что она пишет».
Эмма тут же улыбнулась и любезно поинтересовалась со всей необходимой вежливостью:
– Так у вас есть вести от мисс Фэрфакс? Какое счастье. Надеюсь, она в добром здравии?
– Да, благодарю! Вы так добры! – отвечала восторженная тетушка, суетливо пытаясь найти письмо. – Ах, вот же оно. Я помнила, что куда-то сюда его положила. Только вот случайно сверху корзинку для шитья поставила, и его не было видно, но я же совсем недавно держала его в руках, так что оно точно должно было лежать где-то тут. Я зачитывала его миссис Коул, и когда она ушла, я перечитывала его матушке, ведь для нее это такая радость – письмо от Джейн!.. Она всегда их просит по несколько раз перечитать, так что я точно была уверена, что оно где-то здесь, и вот оно, ровно под корзинкой! Раз уж вы так добры, что желаете послушать, о чем она пишет… Но прежде мне стоит, справедливости ради, извиниться за Джейн… письмо такое коротенькое… всего две странички, и то неполные, она вообще всегда сначала на страницу распишет, а потом половину вычеркнет. Матушка всегда удивляется, как это у меня получается там все разобрать. Она мне часто, когда мы только получаем письмо, говорит: «Ну, Хэтти, придется тебе потрудиться, чтобы разгадать все в этой головоломке». Верно я говорю, матушка? А я ей отвечаю: «Матушка, если б за вас некому было разгадывать, вы бы и сами изловчились и каждое словечко разобрали и прочитали». Конечно, зрение у матушки уже не то, что прежде, но в очках, слава богу, она все еще видит на удивление хорошо. Какое счастье! У матушки и вправду очки очень хорошие. Джейн, когда приезжает, часто говорит: «Бабушка, вы и сейчас так хорошо видите, а какое у вас, должно быть, острое зрение было раньше! И это при том, что вы всю жизнь занимаетесь рукоделием! Вот бы и мне мои глаза столь долго и верно прослужили».
Все это мисс Бейтс произнесла практически на одном дыхании и потому сделала небольшую паузу, чтобы передохнуть, в которую Эмма успела сказать что-то крайне обходительное про то, какой у мисс Фэрфакс чудесный почерк.
– Ваша доброта не знает границ! – отозвалась польщенная мисс Бейтс. – Как приятно слышать такой комплимент от знатока, ведь вы и сами прекрасно пишете! Несомненно, нет ценнее похвалы, чем от мисс Вудхаус. Матушка плохо слышит, она, знаете ли, немного глуховата. Матушка, – повысила она голос, обратившись к миссис Бейтс, – вы слышали, что так любезно сказала мисс Вудхаус о почерке Джейн?
И Эмма имела удовольствие еще несколько раз услышать из ее уст свой глупый комплимент, прежде чем добрая старушка смогла его наконец разобрать. Сама она тем временем пыталась изобрести, как бы ей повежливее сбежать и не выслушивать всякие письма Джейн Фэрфакс, и уж было решилась осуществить задуманное под каким-то незначительным предлогом, как мисс Бейтс вновь к ней обратилась:
– Знаете, матушку и глухой-то назвать трудно. Стоит повторить всего-то раза два-три да погромче, так она все услышит, да и к голосу моему привыкла. Но что поразительно: Джейн она всегда слышит куда лучше. Джейн всегда так четко говорит! Впрочем, ежели милая Джейн нас навестит, она, несомненно, убедится, что за два года бабушкин слух не ухудшился, а ведь два года – это в ее возрасте немало! Да, представляете, Джейн два года уже у нас не была. Мы впервые ее так долго не видели и, боюсь, едва ли успеем ей нарадоваться в этот раз – да, так я и сказала миссис Коул.
– Так вы скоро ждете мисс Фэрфакс?
– Да! На следующей неделе.
– И впрямь, какое счастье!
– Благодарю. Вы так добры. Да, на следующей неделе. Все так удивляются и, как и вы, радуются за нас. Я уверена, она будет счастлива повидаться со своими друзьями в Хайбери, а они – с нею. Да, она приедет в пятницу или в субботу, пока что не знает, когда именно, поскольку полковнику Кэмпбеллу самому понадобится экипаж в один из этих дней. Так любезно с их стороны предоставить ей повозку на весь путь! Но они, знаете, всегда так добры. Да-да, в пятницу или субботу. Так она и пишет. Поэтому и написала раньше обыкновенного, ведь, как мы говорим, по правилу, письмо должно было прийти не раньше следующего вторника или среды.
– Да, так я и думала. Даже боялась, что не услышу сегодня вестей о мисс Фэрфакс.
– Как любезно с вашей стороны! Если бы не такое особенное событие, то вестей бы и не было. А как матушка рада! Джейн сможет погостить у нас целых три месяца, не меньше. Она об этом пишет, сейчас я вам зачитаю. Видите ли, дело в том, что Кэмпбеллы едут в Ирландию. Миссис Диксон уговорила родителей приехать в гости. Они раньше лета вообще-то не собирались, но ей так не терпится скорее с ними увидеться. Понимаете, до ее свадьбы в октябре они ни разу не разлучались больше чем на неделю, и как же ей, должно быть, тяжко оказаться так далеко от родителей, в чужой стране – ой, хотела сказать в чужом краю, – а потому она написала матери… или отцу, я, признаться, не помню, но сейчас мы с вами все в письме Джейн прочтем!.. Так вот, она написала от себя и от имени мистера Диксона и просила их скорее приехать. Они встретят Кэмпбеллов в Дублине и оттуда привезут в свое поместье, Бейликрейг, место наверняка необычайно красивое. Джейн наслышана о его красотах, я имею в виду, от мистера Диксона, вряд ли кто-то еще мог ей поведать. Это так естественно, что молодой человек, ухаживая за дамой, желает побольше рассказать ей о родовом гнезде, а поскольку Джейн часто прогуливалась с ними – ведь полковник и миссис Кэмпбелл очень настаивали, чтобы их дочь пореже виделась с мистером Диксоном наедине, и я их за это совершенно не виню, – то, разумеется, она слышала все, что он рассказывал мисс Кэмпбелл о родном доме в Ирландии. Она, кажется, где-то даже писала о том, что он показывал им собственные наброски с видами поместья. Полагаю, он очень приятный, очаровательный молодой человек. После всех его рассказов Джейн даже самой захотелось побывать в Ирландии.
В этот момент у Эммы закралось невероятное и занимательное подозрение касательно Джейн Фэрфакс, этого очаровательного мистера Диксона и того факта, что мисс Фэрфакс в Ирландию не едет. С коварным замыслом выяснить больше она сказала:
– Должно быть, вы очень рады. Повезло, что мисс Фэрфакс отпустили в Хайбери в такое время. Учитывая их с миссис Диксон тесную дружбу, едва ли можно было надеяться, что ей не придется сопровождать полковника и миссис Кэмпбелл.
– Верно, совершенно верно. Именно этого мы и боялись: вдруг она бы уехала на несколько месяцев в такую даль и не могла бы даже сюда добраться, случись у нас что. Но, как видите, все обернулось к лучшему. Они – мистер и миссис Диксон – ужасно хотят, чтобы она приехала с Кэмпбеллами, очень на это рассчитывают и невероятно любезно и настойчиво приглашают – вместе приглашают! – их посетить, сейчас я вам все зачитаю, причем мистер Диксон проявляет к ней столько же внимания, сколько и его жена. Какой очаровательный молодой человек! С тех пор как он оказал Джейн такую услугу в Уэймуте… Они тогда были на морской прогулке, и внезапно ветер так закрутил парус, что Джейн чуть не свалилась в воду – и обязательно бы свалилась, если бы мистер Диксон с величайшим присутствием духа не схватил ее… Думать обо всем этом не могу без содрогания!.. И вот с тех самых пор, как мы узнали эту историю, он мне и понравился!