– Прошу, пойдемте же со мной, – сказала миссис Уэстон, – если вас это не сильно затруднит. Долго мы не задержимся. А после пойдем в Хартфилд. Встретимся с девочками в Хартфилде. Мне очень хочется, чтобы вы зашли вместе со мной. Для них ваше внимание будет столь много значить! И я думала, вы и так собираетесь зайти.
Больше он не сопротивлялся и, выразив надежду в качестве награды посетить потом Хартфилд, вернулся с миссис Уэстон к дверям миссис Бейтс. Эмма проводила их взглядом и вернулась к стоявшей у злосчастного прилавка Харриет, чтобы всеми своими силами попытаться убедить ее, что нечего смотреть на муслин с узором, ежели ей нужен простой без рисунка, и что голубая лента, будь она хоть самой красивой на свете, никак не подойдет к выбранной ею желтой ткани. Наконец они оплатили покупку и даже обсудили, куда ее доставить.
– Мисс Смит, прикажете доставить к миссис Годдард? – спросила миссис Форд.
– Да! Нет… Да, к миссис Годдард. Вот только выкройка у меня в Хартфилде… Нет, лучше в Хартфилд, если вам нетрудно… Но ведь миссис Годдард тоже захочет все посмотреть… А выкройку я всегда могу забрать домой… Но лента понадобится мне сразу, так что ее надо в Хартфилд – по крайней мере, ленту точно в Хартифлд. Миссис Форд, нельзя ли отправить ленту в Хартфилд, а остальное – к миссис Годдард?
– Харриет, зачем вам две посылки? Не стоит доставлять миссис Форд столько хлопот.
– Да, верно, не стоит…
– Что вы, мисс, вы ничуть меня не утруждаете, – сказала услужливая миссис Форд.
– Да-да, лучше упаковать все вместе. Тогда отправьте все, пожалуйста, к миссис Годдард… хотя не знаю… Или, может, лучше в Хартфилд, а вечером я сама отнесу все домой. Мисс Вудхаус, что бы вы посоветовали?
– Чтобы вы не тратили на сие больше ни секунды. Миссис Форд, в Хартфилд, пожалуйста.
– Да, верно, так будет лучше, – успокоилась наконец Харриет, – Нет никакого толку отправлять что-то к миссис Годдард.
Тут с улицы послышались голоса, а вернее, один голос: это к магазину подошли миссис Уэстон и мисс Бейтс.
– Дорогая мисс Вудхаус, – затараторила последняя, – я прибежала, чтобы попросить вас оказать нам милость зайти к нам хотя бы ненадолго и посмотреть наш новый инструмент. Вас и мисс Смит. Мисс Смит, как вы поживаете?.. И я замечательно, благодарю… Я и миссис Уэстон упросила пойти со мной, чтобы вы непременно согласились.
– Надеюсь, что миссис Бейтс и мисс Фэрфакс…
– В полном здравии, благодарю, благодарю. Матушка – просто замечательно, да и Джейн вчера вечером ничуть не простыла. А как мистер Вудхаус? Чудесно, чудесно, я за него очень рада!.. Миссис Уэстон сказала мне, что вы здесь, а я сразу и говорю: ах! в таком случае немедленно нужно бежать, нужно пригласить мисс Вудхаус к нам, я уверена, она не откажет, и матушка будет так рада ее видеть, а какое у нас сейчас собралось приятное общество!.. И мистер Фрэнк Черчилль сказал: «Да-да, непременно позовите. Интересно будет узнать мнение мисс Вудхаус по поводу инструмента». Но, сказала я, нужно, чтобы кто-то из вас пошел со мной, так меня скорее ждет успех. И тогда он сказал: «Подождите минутку, сейчас я здесь закончу…» Мисс Вудхаус, представляете, он самым любезнейшим образом вызвался починить матушкины очки – из них утром выскочила заклепка. Как любезно! А то матушка не могла их даже надеть. Да, у каждого должны быть две пары очков, на всякий случай. Это Джейн сказала. Я сразу же хотела отнести их к Джону Сондерсу, да только все утро пришлось провозиться то с тем, то с другим – так, по мелочи, даже всего и не припомнишь… То Пэтти пришла и говорит, что надобно трубу на кухне прочистить. Ох, говорю я, Пэтти, ну к чему мне сейчас такие плохие новости, у вашей хозяйки заклепка из очков выскочила. То вдруг печеные яблоки принесли, миссис Уоллис прислала. Они – Уоллисы – всегда столь к нам внимательны, столь любезны, хотя я слышала, говорят, что миссис Уоллис бывает невежлива и даже грубовата, но к нам она всегда неизменно внимательна и добра. И это вовсе не потому, что они так дорожат своими покупателями, мы ведь не так уж много хлеба покупаем. Нас всего трое, да сейчас еще Джейн, но она так мало ест, вы бы видели ее завтрак! Это какой-то ужас! Боюсь даже, как бы матушка не заметила… Я всегда то об одном заговорю, то о другом, и так кое-как завтрак и проходит. Зато примерно в середине дня ей всегда хочется есть, и ничего она не любит так сильно, как печеные яблоки, а это очень здоровая пища – я на днях у мистера Перри спросила, когда встретила его на улице. Не то чтобы я в этом сомневалась – сколько раз я слышала от мистера Вудхауса, что печеные яблоки очень полезны! Полагаю, мистер Вудхаус только в таком виде и может назвать фрукты полезными. Впрочем, Пэтти довольно часто запекает нам яблоки в тесте, они у нее получаются превосходно! Ну, миссис Уэстон, вы, кажется, добились успеха, и милые дамы примут наше приглашение.
Эмма отвечала, что, разумеется, будет очень рада повидать миссис Бейтс и так далее, и наконец-то они все стали выходить на улицу, задержавшись лишь – к счастью, ненадолго – из-за очередной реплики мисс Бейтс:
– Миссис Форд, как поживаете? Прошу прощения, я вас совсем не заметила. Слышала, у вас сейчас появились новые очаровательные ленты? Джейн вчера вернулась домой в полном восторге. Ах, благодарю, перчатки чудесные, правда, в запястье чуть велики, но Джейн хочет их ушить… – и, оказавшись на улице, продолжала: – Так о чем я там говорила?
«Интересно, – подумала Эмма, – что именно из всего этого попурри следует ей назвать?»
– Решительно не помню, о чем же я говорила… Ах да! Матушкины очки! Так любезно со стороны мистера Фрэнка Черчилля! «Знаете, – говорит он, – а ведь, пожалуй, я и сам смогу их починить. Я такую работу очень люблю». Это его показывает с наилучшей… Должна признаться, я о нем была наслышана и многого ожидала, но он превосходит всякие… От всего сердца вас поздравляю, миссис Уэстон. Любой родитель таким сыном может… Так он и сказал: «Пожалуй, я и сам смогу их починить, я такую работу очень люблю». Навсегда запомню, как он это произнес. А когда я достала из буфета печеные яблоки с надеждой, что наши гости любезно согласятся их попробовать, он тут же сказал: «О, ни один другой фрукт не сравнится с печеным яблоком, а яблок аппетитнее я даже и не видел прежде!» Это с его стороны было так… И я уверена, что это не просто пустые слова – судя по его тону! Яблоки и правда восхитительные, у миссис Уоллис они замечательно получаются, вот только для нас их пропекают два раза, а мистер Вудхаус взял с нас обещание пропекать трижды, но я надеюсь, мисс Вудхаус смилостивится и не выдаст нас. А сами яблоки как нельзя лучше подходят для запекания, это из Донуэлла присылает мистер Найтли. Он каждый год дарит нам целый мешок, и, вы знаете, только его яблоки – с одного из деревьев, а всего их у него два, по-моему – только они хранятся так долго. Матушка говорит, что фруктовый сад Донуэлла славился еще во времена ее молодости. Но как же я удивилась на днях! Приходит как-то с утра мистер Найтли, а Джейн как раз ест эти яблоки, и что-то мы о них заговорили, о том, как она их любит, и тут он спросил, не закончились ли еще наши запасы, и говорит: «Уверен, что закончились, я пришлю вам еще. У меня сейчас яблок куда больше, чем мне самому нужно. Уильям Ларкинс в этом году оставил мне гораздо больше обычного. Я вам пришлю, пока они просто-напросто не испортились». Я ему говорю: что вы, что вы, не стоит! хотя запасы у нас и правда кончаются, осталось где-то с полдюжины, но они все припасены для Джейн, но я никак не могу злоупотреблять вашей щедростью, и Джейн со мной согласилась. А когда он ушел, она со мной почти поссорилась – хотя нет-нет, «поссорилась» – это неверное слово, мы никогда не ссоримся, но она жутко расстроилась, что я призналась, будто яблоки и правда почти закончились. Сказала, мол, надо было его убедить, что у нас еще много. Но, милая, говорю я, ведь я и старалась его убедить изо всех сил. И вот вечером того же дня приходит Уильям Ларкинс с огромной корзиной яблок – не меньше бушеля[9] – и того самого сорта. Я была так благодарна! И я спустилась, и поговорила с Уильямом Ларкинсом, и поблагодарила его от всей души – все как полагается. Уильям Ларкинс – наш давнишний знакомый! Я всегда так рада его видеть. Но потом оказалось, что Уильям рассказал нашей Пэтти, что у его хозяина не осталось больше ни яблочка этого сорта, он все прислал нам, и теперь ему не то что не сварить варенья, но даже и запечь нечего. Уильяму-то все равно, наоборот – он радовался, что удалось продать столько яблок, он всегда думает лишь о том, чтоб доходы его хозяина росли, а вот миссис Ходжис, он сказал, была очень недовольна. Ей невыносима мысль, что хозяин останется теперь без весеннего яблочного пирога. Уильям это все рассказал Пэтти, но попросил не волноваться и ничего никому не говорить, а то ведь миссис Ходжис вообще любит поворчать. Но раз столько мешков продано, то есть ли разница, кто доест остатки… А Пэтти рассказала все мне, и как это меня потрясло! Ах, только бы мистер Найтли ничего не узнал! Он бы так… Я и Джейн говорить не хотела, но, на беду, случайно проболталась.
Мисс Бейтс как раз договорила, когда Пэтти открыла дверь, так что, поднимаясь по лестнице, гостьи были избавлены от ее беспрерывного повествования – вместо этого мисс Бейтс то и дело причитала:
– Миссис Уэстон, прошу вас, будьте осторожны, на повороте ступенька. Мисс Вудхаус, пожалуйста, будьте внимательны, у нас на лестнице ужасно темно и так узко! Мисс Смит, прошу, будьте осторожны. Мисс Вудхаус, вы не ушиблись? Ах, как я волнуюсь! Мисс Смит, на повороте ступенька.
Глава X
Когда они вошли, гостиная дышала спокойствием: миссис Бейтс, лишенная своего обычного занятия, дремала у камина, за столиком рядом с нею Фрэнк Черчилль старательно чинил ее очки, а у фортепиано спиной к ним стояла задумчивая Джейн Фэрфакс.
Впрочем, как бы ни был молодой человек занят работой, при виде Эммы он просиял.