Сегодня Лиса меня не встретила, хотя уже почти добралась до её избушки. Мы с Рози слезли с лошадей и вошли в деревянный дом, вокруг него – заросли, много сорняка. Лиса была немного дикой, жила отдельно от людей, но я её совсем не боялась, она говорила, что обязана моей матери и в обиду не даст. Она сидела за столом, накрытым чёрной скатертью, чёрные и белые свечи стояли по обе стороны стола, где раскладывала карты. Лиса выглядела лет на пятьдесят, в старом рюшечном платье, немытые тёмные волосы собраны в пучок. Её взгляд был каким-то тревожным, я присела за стол, Рози стояла позади.
– У вас что-то случилось? – спросила я.
– А может, ты мне хочешь что-то рассказать?
– Я замуж выхожу, – не думая, из уст сами выпали слова.
– Девочка моя, а ты уверена? Ведь не венчание тебя ждёт, а смерть, – я была шокирована словами Лисы, и не знала, всерьез она говорит или нет. Что за бред?
– Что вы имеете в виду? Меня сегодня ждёт как раз тринадцатая карта.
– Ты не будешь делать обряд, о котором говорила тебе мать?
– Я его люблю, и он тоже меня так же любит.
– Ты думаешь, что всё знаешь, поэтому не делаешь обряд? Прислушайся к себе, стоит ли тебе выходить замуж за этого человека?
– Нет, я прислушалась к себе и знаю, что мне надо замуж. Я его люблю.
– Эмма, а не боишься того, что твоя любовь может тебя же и погубить?
– Зачем вы так говорите? Вы что-то знаете?
– Это твой выбор, девочка. Готовься к медитации. Сегодня твой тринадцатый урок и на пути у тебя тринадцатая карта, – сказала она, но было как-то не по себе от её слов, она меня пугала.
«Она же раньше никогда мне не гадала, почему именно сейчас? А может быть, она мне и не гадала, просто так думает?» – рассуждала я про себя.
Она всегда была странной, но толком ничего конкретного и не сказала. Я обернулась к Рози:
– Госпожа, может не стоит, уйдём? – шёпотом сказала она.
– Если хочешь, можешь подождать меня снаружи. Всё нормально, – ответила ей. Рози вышла.
Но что-то здесь не так. Я была обеспокоена не только словами, но её настроением. Первый раз видела, что она себя ведёт ну чересчур уж странно. Может, стоит уехать? Я внезапно вспомнила матушку, лишь ради неё останусь.
Сняла накидку и села на ковер, Лиса поставила рядом белую свечу и зажгла её. Из своей сумки я достала карты, которые лишь я могла держать в руках, так как являлась их хозяйкой. Никто не должен был их касаться при раскладе, если только того не требовалось. Иногда позволялось прикоснуться и вытащить карту вопрошающему. Моя хранительница колоды карт была Верховная Жрица, я выбрала её, потому что она мудра. Умиротворённые и голубые краски этой карты вдохновляли на веру в себя и успокаивали; глядя на неё, всегда вспоминала свою матушку – такие же красивые длинные волосы украшали её лицо. Поэтому Верховная Жрица всегда была первой по счёту в моей колоде, хоть её цифровой номер на карте был второй.
Сегодня меня ждала медитация с картой тринадцатой, которая называлась «Смерть». Это наверно самая сложная карта, которую я изучала.
Я выбрала её и Лиса начала урок:
– Вспомни всё, о чём мы с тобой говорили на предыдущих встречах. Вдохни, успокойся, подумай о хорошем и начинай, я мешать не буду.
Я собрала коленки к себе, скрестив ноги, взяла в руки карту и закрыла глаза, сделала всё, как сказала Лиса. И началась медитация.
Вначале я спросила разрешения у карты войти, на свой ответ получила согласие. Меня охватил сначала страх, перед встречей со Смертью, но когда я вошла, почувствовала силу, будто магия просачивалась по моим жилам. Вокруг была красная пелена, красное небо, красная кровь под ногами. Я переступала тела мёртвых людей, задевая их ногами, я будто ощущала весь их страх и боль перед смертью. Потом я увидела саму Смерть перед собой – всадника на коне, голова была в виде черепа в капюшоне. Я не чувствовала ничего прежде, ощущение было сравнимо с чувством того, будто я у себя дома, и мне не надо никуда идти, торопиться.
Я поприветствовала Смерть – она протянула мне руку – и села к ней на лошадь, она медленно тронулась, переступая мёртвых.
– Мои ощущения странные, чувствую так, как в обычном мире никогда – это власть, уверенность, будто мы властители мира, – сказала, обращаясь к всаднику Смерти.
– Так и есть, я забираю души, но души уходят в мир лучше прежнего, – когда она отвечала, я оглядывалась по сторонам: небо было красное, да полностью всё было красное, мы шли по крови, копыт лошади совсем не видно.
– Я хочу жить вечно.
– Чтобы жить вечно, ты должна отдавать души, Эмма.
– Каким способом?
– Ты знаешь, каким… Эмма, ведь ты сама смерть и сама её сеешь.
– Ты ошибаешься, мне больно, когда погибают близкие, и тяжело выдерживать это горе, – сказала, вспоминая о конюхе.
– Но ведь сейчас ты этого не чувствуешь? Ты довольствуешься кровью и телами.
– Не знаю, – задумчиво ответила я.
Ощущения и мои слова пугали, чувство насыщения и власти – это было неправильно.
Я захотела дотронуться до мёртвого тела, которое лежало внизу, хотела прочувствовать, касаясь его, свои ощущения; может быть, Смерть ошибалась на мой счёт. Спрыгнула с лошади и присела к телу мёртвой женщины, в её глазах остался страх, страх перед смертью. Крови вокруг много, но я дотронулась до неё, прикоснулась к лицу. И, к удивлению, мне стало интересно, ладонью закрыла глаза женщины, потом опять села на лошадь впереди всадника Смерти.
– Видишь, мне тебе не надо рассказывать. Ты сама вернулась ко мне сейчас, – сказала она.
Смерть взяла за талию, я почувствовала что-то приятное, повернувшись, смотрела на неё, будто под гипнозом, и не понимала, что делаю. Её череп приблизился, и она меня поцеловала. Я ответила на поцелуй, ощущая губы скелета на лице, поцелуй был горьким, показалось, будто чёрная жижа сочилась изо рта Смерти, пачкая моё платье. Поцелуй длился долго. Я была поглощена только Смертью, не было никакого Франческо, никого не было, а только этот всадник и я в мире Смерти, в мире маленькой карты. Подумать только, ведь я была у неё в гостях.
Внезапно услышала хлопок двери, через пару секунд услышала голос Рози, который раздался криком:
– Госпожа, бегите! – испуганная и ошарашенная открыла глаза, предо мной стояла Лиса, которая пыталась ударить большой палкой; впопыхах отклонилась от удара, упала на бок, и что есть мочи, испуганная, пустилась в бегство.
Мы выбежали с Рози из избушки, никто из нас не понимал, что происходит, но знали, что надо просто бежать, уходить оттуда. Запрыгнули на лошадей и ускакали, не оборачиваясь и ничего не говоря. Через минут пять успокоили лошадей и ехали рысью. Я расспрашивала:
– Рози, что это было?
– Госпожа, я случайно зашла, у меня сегодня какое-то нехорошее предчувствие было. У вас столько событий, вам лучше никуда не выезжать до венчания, а то ненароком ещё увидим её где-нибудь.
– Рози, спасибо тебе, если бы не твоё предчувствие… Только мы должны держать это в секрете, никому не рассказывай, ни одной живой душе, – чувство шока ещё не покидало, руки дрожали, я очень испугалась, Рози тоже была напугана. – Поскакали быстрее, очень сильно хочу домой.
– Конечно, госпожа.
– Но! – дёрнула узду, и мы поскакали быстрее.
Сердце едва не выпрыгнуло из груди в тот момент, совсем не поняла, как среагировала. Тело будто остолбенело, а потом меня трясло. Не могла ни о чём думать, не понимала совершенно ничего. Сумасшедшая знахарка, я к ней точно больше не поеду. Прости, матушка, но там как раз таки была угроза моей жизни.
Что Лиса хотела сделать? Убить меня, ударить? Никто не мог ответить на этот вопрос. Ох, если бы не Рози, я сейчас наверно лежала бы без сознания. Немыслимо и непредвиденно: всё это не укладывалось в голове. Я так распереживалась, что сильно устала, такая эмоциональная встряска меня вымотала. У меня пропал аппетит, потянуло в сон. Хотелось быстрее доехать до усадьбы и побыть одной, больше не хотелось ничего. Я была подавлена и напугана и от поведения знахарки, и от медитации.
А вдруг такое повторится ещё раз? Нет, нужно прекращать, конец моим учениям Таро. Все карты остались в доме знахарки, всё осталось там, мои вещи, сумка, в которой было пара монет и накидка. Но эти вещи не столь важны, как жизнь, пускай я их похороню навсегда вместе с этой сумасшедшей ведьмой.
Оставшийся день пробыла в своей комнате, даже не поужинав. Отец испугался, что после прогулки я заболела, и велел принести ужин в комнату, чтобы всё-таки хоть что-нибудь да поела.
У меня было какое-то непонятное чувство отрешения от жизни. Впервые за долгие годы возвращались чувства детства, той грусти, будто Франческо вовсе и не было. Я не знаю, почему они вернулись. Было грустно, как от одиночества… Хотя я совсем не одинока. Но будто никто не понимал меня и не знал настоящую.
Я скучала по матушке, в её объятьях всегда становилось спокойней. Может, мне не хотелось расставаться со своей старой девичьей жизнью, так как меня ожидала новая, с Франческо? Готова ли я расстаться с ней? Хм… Готова, не готова, но придётся. Время быстротечно, надо уметь насладиться каждой минутой жизни, будь то радость или грусть, всё воистину прекрасно.
Франческо, мой Франческо, лучше думать о нём…
6. Сорок восемь часов до замужества
Сегодня состоялась примерка платья, на носу свадебная церемония. Через сорок восемь часов нас должен благословить в Ватикане сам Папа Римский Александр VI.
Шлейф так и тянулся на пять футов. Цельнокроеная туника украшена вышивкой по рукавам и горловине. Пышная юбка имела много складок и драпировок, что придавало платью несравненное изящество. Бархат и шёлк переплетались на груди, а золотая тесёмка была вшита на боку с обеих сторон. Улыбка сопровождала меня всю примерку. Несколько часов – и платье готово. Остался ещё один день, завтра рано утром мы с отцом уезжаем.
Словно трепетная лань, я сияла от счастья. Сегодня должна проститься со своими нянечками. После благословения мы сразу уедем в поместье Франческо. Отец отдал за меня большое приданное, в него входило четыреста итальянских дукатов и поместье во Франции, которое завещал мне отец. Я выхожу за герцога, и ни в чём нуждаться точно не придётся. По разговору знала, что Франческо тоже отблагодарил Папу щедро. И была безумна рада, хотела остаться вдвоём с Франческо как можно быстрее, уже скучая по его ласкам, по прикосновениям и поцелуям. Свет очей, свет души, мой бальзам, мой Франческо.