Но Воробей все равно продолжал шептать:
– Зачем нам лезть в магазин? Ты же сама говорила: Скуратов приказал прорыть к склепу подземный ход от своего дома.
– Ты хочешь сказать… – начала я.
– Тихо! – погрозил Володька кулаком.
– Ты хочешь сказать, – перешла я тоже на шепот, – что надо пойти в краеведческий музей и найти этот ход?
– Вот именно, Мухина.
Я с сомнением покачала головой.
– Ну-у, не знаю…
– Зато я знаю, – уверенно отрезал Воробей и встал. – Идем.
И мы пошли в музей.
Глава XXI«Пещера ужасов»
– Здрасте, Лев Николаич, – поздоровалась я с Курицыным. – Вот, решила еще разок посетить ваш замечательный музей.
– Похвально, дитя мое, похвально, – директор взглянул на Володьку. – А кто этот молодой человек, разрешите узнать?
– Скрипач Воробьев, – представила я Воробья. – Любимый ученик Паганини.
– Мухина, кончай чушь молоть, – недовольно буркнул Воробей.
– Тоже интересуетесь историей нашего края? – спросил у него Курицын.
– Ага, – подтвердил Володька. – Особенно пещерами и склепами.
– Да, наш край богат всевозможными пещерами, – закивал директор. – В одних только горах у озера их более двадцати. А во времена Ивана Грозного…
– Лев Николаич, – перебила я, – а подземными ходами ваш край не богат?
– Очень своевременный вопрос, дитя мое, – оживился Курицын. – Не далее как вчера я случайно обнаружил в музее подземный ход.
Мы с Воробьем так рты и разинули.
– Подземный ход… – обалдело повторил Володька.
– Что, не верите, молодые люди? – улыбался директор. – А зря. Помнишь, дитя мое, я рассказывал, что в этом доме когда-то жил помещик Скуратов? Так вот, оказывается, он действительно прорыл к склепу своей жены подземный ход…
– И… что?… – затаила я дыхание.
– А я ведь считал это такой же легендой, как и историю со скуратовскими сокровищами. Ан нет. Вчера разбираю в подвале всякую рухлядь, гляжу – а одна плита к полу неплотно прилегает. Я ее ломиком подцепил, а там – ход…
– И вы полезли?! – в один голос вскричали мы с Воробьем.
– Стар я, молодые люди, на карачках-то ползать. Надо археологов из центра вызывать. А у музея денег нет.
– А давайте мы сползаем, – живо предложила я.
– Забесплатно, – добавил Володька.
Курицын даже прослезился.
– Какие же вы молодцы, друзья мои, – с чувством произнес он. – А не испугаетесь?
Мы наперебой начали уверять его, что не испугаемся.
Директор подошел к книжному шкафу и достал с полки толстенный том.
– Вот, хочу подарить вам эту книжку, – сказал он, любовно поглаживая корешок. – Здесь собраны очерки по истории нашего края. Тут и моя статейка имеется.
– Тогда подпишите, Лев Николаич, – попросила я.
– Охотно, дитя мое. – Курицын подписал и громко прочел свою надпись: – «Юным археологам! Любите и изучайте историю родного края. Директор краеведческого музея Лев Курицын».
Он торжественно вручил мне «кирпич».
– Прошу, дитя мое. Читай на здоровье. Весьма поучительный труд.
Весил «поучительный труд» килограмма два, не меньше.
– Значит, сегодня ночью мы и полезем, – объявил Воробей.
– А почему ночью? – озадачился директор.
– А нам так интересней, – нашлась я, но, как только мы вышли из музея, тоже спросила: – А почему ночью?…
– Безопаснее, – объяснил Володька. – Вдруг мадам Ирэн знает о склепе. Хочешь с ней нос к носу столкнуться?
– Предусмотрительный ты парень, Воробей.
– А ты, Мухина, юмористка-самоучка. Зачем брякнула, что я любимый ученик Паганини?
Я захихикала:
– А разве не так? Вон, тебя даже в Аргентину с концертами пригласили… Кстати об Аргентине. Ты что, удрал? Или концерты отменили?
– С Аргентиной прикольно получилось, – тоже захихикал Володька. – Наутро после твоего звонка я в шутку говорю директору концертного зала «Эльдорадо»: «Вы знаете, сеньор Казарре, мне приснился сон, будто под „Эльдорадо“ произошло землетрясение». Этот чудак так испугался, что отменил все мои выступления и приказал готовить здание к эвакуации. И я спокойненько улетел. Прикольно, да?
– Прикольно, – согласилась я и предложила: – Слушай, Воробей, а поехали в парк, на каруселях покатаемся.
Мы как раз проходили мимо трамвайной остановки.
– А как же мадам Ирэн? – напомнил Володька. – Давно, Мухина, в гробу не лежала?
Я отмахнулась.
– Ой, да ее магазин далеко от аттракционов. К тому же в парке наверняка полно народа.
– Ну, тогда поехали.
В парке и правда было полно народа. Мы прокатились на всех каруселях, слопали по три мороженых и подошли к «Пещере ужасов». На сей раз она работала.
Я дернула Воробья за руку.
– Володька, давай зайдем. Я прямо тащусь, когда у меня от страха душа в пятки уходит.
Взяв у кассирши билеты, мы сели в двух-местную тележку и покатили по рельсам. Внутри пещеры горел зловещий синий свет. В углах сидели стервятники. Чучела, естественно. Впереди показались скелеты. Нарисованные.
– Чушь какая, – разочарованно произнесла я.
– Это точно, – кивнул Воробей.
Из-за поворота показался монстр-великан. Совсем не страшный.
– Все ясно, – вздохнула я. – Эта пещера рассчитана на малышню.
– Да уж, – откликнулся Володька. – Зря только деньги потратили.
Наша тележка катилась дальше. Монстр-великан остался позади. А вместо него возникла женщина в черном трико и маске «домино».
– О, что-то новенькое, – слегка оживились я.
– Наоборот, старенькое, – возразил Воробей. – Я этот трюк сто раз в кино видел. Она сейчас начнет в нас ножи метать. Вернее, нам так будет казаться. Оптический обман.
Володька был прав. Женщина размахнулась и бросила в нас нож.
Он просвистел рядом с моей щекой. Даже ветерком повеяло.
«Ух ты, классный эффект!» – с восхищением подумала я.
Женщина бросила второй нож. Он полетел прямо мне в лицо. Я, чисто инстинктивно, вскинула руки с «кирпичом» Курицына. Острое лезвие вошло в книгу по самую рукоятку.
Тут-то до меня и дошло: она кидала ножи по-настоящему!
Тележка продолжала двигаться. Мы неотвратимо приближались к зловещей фигуре в маске. Я начала лихорадочно вытаскивать нож из книги. А он, блин, не вытаскивается!
– Помогай! – закричала я Воробью.
Теперь я держала книгу, а Володька пытался вытащить нож.
Женщина тем временем достала из сумки пистолет. И прицелилась мне прямо в сердце.
В этот момент Воробей выдернул нож из книги.
– Кидай! – завопила я. – Кидай!
Володька кинул. Лезвие сверкнуло в воздухе. Женщина вскрикнула. Нож угодил ей в правое плечо. Пистолет выпал из ее пальцев.
А наша тележка выкатилась из пещеры.
На улице все так же сияло солнце. Крутились карусели. Гремела музыка. Я глянула на Воробья. Он был бледный-пребледный. Думаю, и я выглядела не лучше.
– Испугались, ребятки? – посмеиваясь, спросила кассирша.
– Странный у вас какой-то номер, – еле ворочала я языком.
– Это который? – не поняла кассирша.
– С ножами, – просипел Володька.
– Отродясь у нас ножей не было, – пожала она плечами.
Мы с Воробьем переглянулись.
– Все ясно, Мухина, – мрачно сказал он. – Тебя пытались убить.
– Ой, мамочка, у меня от страха прямо душа в пятки ушла, – призналась я.
– Ты же от этого тащишься, – напомнил мне Володька.
Глава XXIIЗасада
Остаток дня мы бурно обсуждали происшествие в пещере. А вечером потопали в музей.
– Держите, молодые люди. – Курицын протянул нам два фонаря. – Для вас приготовил.
Мы спустились в подвал и, отодвинув тяжелую плиту, полезли в подземный ход. Впереди Володька, за ним – я.
– Счастливого пути, – крикнул нам директор.
Ход был узкий и низкий. Приходилось ползти почти что на четвереньках.
– Ну скупердяй Скуратов, – ворчала я, – не мог попросторней проход сделать.
Вдруг Воробей резко остановился. Я, естественно, тоже.
– Впереди – свет, – шепотом сообщил он.
– Какой свет?
– Электрический.
– Может, это мертвая Лизавета светится?
– Мухина, опять ты чушь мелешь. При чем тут Лизавета? Сама же говорила: они с Мадунгой в Африку уехали.
– Ах, да, – вспомнила я.
– Ладно, лезем дальше.
Теперь уже и я видела неясный свет, сочившийся откуда-то сверху. Володька уткнулся в глухую стену. Дальше хода не было. Над нами находились две плиты.
– Прибыли, – тихо сказал Воробей.
Сдвинув одну из плит, мы вылезли наверх.
Склеп оказался каким-то странным. На потолке висела люстра с тремя горящими лампочками; вместо гроба стоял стол, уставленный различными колбами, мензурками, стеклянными банками… На полу была куча коробок, доверху набитых белыми таблетками.
Володька взял одну таблетку и лизнул.
– Либитум, – уверенно заявил он.
– Какой еще либитум? – не поняла я.
– Есть такой наркотик. С привкусом земляники.
– А ты откуда знаешь?
– Наш посол в Аргентине рассказывал.
– Он что – наркоман?
– Не наркоман, а специалист по наркотикам.
Я с недоумением озиралась.
– Ни фига не врублюсь. По виду – настоящий склеп.
– Склеп и есть, – сказал Володька. – Просто мадам Ирэн приспособила его под лабораторию для изготовления либитума.
– А где же сокровища? – продолжала я озираться. – Может, мадам Ирэн их перепрятала?
Воробей не успел ответить. В потолке, рядом с люстрой, внезапно открылся люк, и в образовавшееся отверстие просунулся ствол автомата.
– Не двигаться! – раздался грозный окрик. – Руки вверх!
Мы подняли руки. А что еще нам оставалось делать?…
В склеп спрыгнули двое полицейских. Одного я сразу узнала, это был сержант Петренко.
Нас обыскали. Петренко вытащил у меня из кармана дедушкин пистолет.
– Ага-а! – радостно завопил он. – Вооруженное ограбление!
– Пистолет без патронов, – сказала я.
– Разговорчики! – прикрикнул сержант.