– Ты меня не так понял, приятель. Я хочу купить твои сведения.
– Купилок не хватит, – подал голос Карась.
– Ну-ка, не хрюкай, – оборвал его Свинарский и деловито спросил у Микстурова: – Сколько?
– Не беспокойтесь, много, – детектив кинул на стол пачку долларов.
Быстренько спрятав деньги, Свинарский начал рассказывать:
– Моя приятельница, мадам Ирэн, владеет магазином, в котором продает амулеты, статуэтки и прочую дребедень. Как-то раз она мне сказала, что в старой части города живет один странный тип. Бывший капитан дальнего плавания. И у него полным-полно африканских статуэток. Ирэн попросила меня – не в службу, а в дружбу – выкрасть их.
– И это все? – спросил детектив.
– И это все, – ответил хозяин «ночника».
– Нет, не все, – вмешалась я в разговор. – Вы забыли рассказать о записях.
– Ах, какая симпатичная девочка, – поглядел на меня Свинарский. – Тебя как зовут, крошка?
– Маша Потехина, – сказала я.
– Ты в школе учишься?
– Нет. В банно-прачечном институте.
Свинарский вновь противненько захихикал:
– Хе-хе-хе… Шутница ты, Машенька.
– Так как же насчет записей? – напомнил ему Микстуров.
Свинарский многозначительно молчал. Детектив выложил на стол еще пачку долларов.
– Да, да, припоминаю, – заговорил Свинарский, пряча деньги в карман. – Ирэн просила заодно прихватить записную книжку капитана с рецептами африканских снадобий от насморка. Мои мальчики, конечно, нашли эту книжицу и притащили мне.
– Опять вы врете! – сказала я. – Никакую книжицу ваши мальчики не нашли. И, кстати, в ней вовсе не рецепты от насморка, а кое-что другое.
– Откуда ты знаешь, крошка? – насторожился Свинарский.
– Потому что она у меня.
– У тебя?! – вскричал толстяк.
– Да. – Я похлопала по пустому карману. – Вот она, в карманчике лежит.
В ту же секунду я поняла, какую глупость сморозила. Но было уже поздно.
Глава XIIМы уносим ноги
Свинарский подмигнул Червяку и Карасю. Те встали. Музыка смолкла. Несколько бандитов, сидевших за соседними столиками, тоже поднялись со своих мест.
– Давай сюда книжку, Потехина, – с угрозой произнес Свинарский. – А то не закончишь свой банно-прачечный институт.
– О-о, какие мы грозные, – усмехнулся Микстуров и, схватив бутылку «Капитана Блада», грохнул ее о голову Свинарского.
На детектива с ножами в руках бросились Червяк и Карась. Но я была начеку. Схватив обе бутылки «Буратино», я грохнула одну о голову Карася, а вторую о голову Червяка.
А дальше начался полнейший цирк!
Мы с Микстуровым стали отбиваться от налетевших со всех сторон бандитов. Думаю, мой тренер по карате остался бы мною доволен, если б увидел, как я ловко раздаю удары направо и налево. Микстуров, кстати, тоже оказался классным каратистом.
С пола поднялся очухавшийся Свинарский.
– Записи! – прохрипел он, наставив на меня пистолет.
Я молниеносно выбила у него ногой пушку, а другой ногой, столь же молниеносно, послала его в нокаут.
– Бежим, Эмма! – крикнул Микстуров и первым помчался к выходу, опрокидывая по дороге бандитов, стулья и столики.
Я кинулась следом. На пути мне попались сразу четыре амбала. И хотите верьте – хотите нет, я раскидала их за пару секунд.
Бах-бах-бах! – раздались бандитские выстрелы. А потом еще и: тра-та-та-та-та-та. Видать, кто-то застрочил из автомата.
Микстуров, обернувшись, кинул в середину зала гранату.
БА-БА-А-Х!!! – громыхнул мощный взрыв.
Бандиты, преследующие нас, закашляли и зачихали – это была граната со слезоточивым газом.
А мы с детективом выбежали на улицу.
Стояла чудесная лунная ночь, но нам некогда было любоваться на луну. Запрыгнув в «Форд», мы с бешеной скоростью помчались по пустынным улицам Задонска.
– А ты молодец, Эмма, – похвалил меня Микстуров. – Не растерялась.
– А чего тут теряться, – небрежно ответила я. – У меня в Москве разборки и покруче бывали.
– Ты в самом деле нашла какие-то записи?
– Ага. Но не знаю, их ли искали Червяк с Карасем.
– А что это за записи?
– Ой, да всякая фигня.
– Ну а все же… – настаивал детектив.
И я рассказала ему о боцмане Кошкине, Ирке Пыжиковой, африканском племени мбулу, Анате, желтеньком цветочке тариге…
– М-да, – буркнул Микстуров, когда я закончила свой рассказ. – По-моему, должна существовать связь между записями твоего деда и наркотиком «Привет из Африки».
– А как же Кира?… – спросила я. – Разве не она подсунула мне наркотик?
– Она-то она. Но откуда у скромной служащей гостиницы наркотик, стоящий целое состояние, вот вопрос?
– И второй вопрос – зачем она его мне дала? – прибавила я.
– Да, да, – задумчиво поддакнул детектив и нажал на тормоз. – Приехали.
Машина стояла у гостиницы «Привокзальная».
– Значит, так, Эмма, – сказал на прощание Микстуров. – Завтра, вернее, уже сегодня надо будет еще раз обыскать дом капитана Кэпа. Более тщательно. Ведь должно же где-то быть продолжение этих страниц.
Я вылезла из «Форда». Детектив укатил.
Начинало светать.
Кира сладко спала на своем рабочем месте – за стеклянной перегородкой. Я разбудила ее и попросила ключ от номера.
– Ну ты и гулять, подруга, – сонно пробормотала она. – С мальчиком, что ли, познакомилась?
– Ага, с мальчиком, – кивнула я. – Мы с ним всю ночь на скамеечке целовались.
Глава XIIIПродолжение записок капитана Кэпа
Поднимаясь по лестнице к себе в номер, я вдруг подумала, что сейчас самый удобный момент проверить: действительно ли в меня стреляли из снайперской винтовки или же это был наркотический глюк?
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и подкралась к тринадцатому номеру. Приложила ухо к двери. Тишина. Тогда я достала ключ от своей квартиры и, сунув его в замочную скважину, повернула.
Дверь открылась. Но это еще ни о чем не говорило: мой ключ открывал и двадцать седьмой номер. Прямо воровская отмычка, а не ключ.
Я зажгла свет. Сердце мое при этом екнуло. Я отлично помнила, к чему привело включение света в прошлый раз.
Тринадцатый номер в точности походил на двадцать седьмой. Та же стандартная мебель, те же занавески.
На полу стоял чемодан на колесиках. Значит, здесь кто-то жил.
Я внимательно осмотрела стены, ища дырки от пуль. Дырок не было. Одно из двух: либо Кира их уже замазала, либо эти дурацкие дырки – плод моего взбудораженного наркотиками воображения.
Надо было, конечно, мотать отсюда. И как можно скорей. В любую минуту мог вернуться хозяин номера. Но, привыкнув совать нос куда не следует, я неотрывно смотрела на чемодан. «Эмка, – сказала я себе строго, – не будь дурой, иди подобру-поздорову».
Но руки уже тянулись к блестящим застежкам. Я откинула крышку. И… ойкнула! В бархатных ячейках аккуратненько лежали части снайперской винтовки. Все по отдельности: ствол, приклад, оптический прицел, два магазина с патронами…
Вот так фишка!
Но это было еще не все. Была вторая фишка. Прикольнее первой.
В чемодане находилась тоненькая тетрадочка. Я, разумеется, раскрыла ее. И… ойкнула второй раз. Потому что тотчас узнала дедушкин почерк.
А когда начала читать, то поняла – это продолжение записок, найденных мной у печки:
«…не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но все отлично видел и слышал.
Меня и Анату положили на носилки и отнесли в Священную Хижину. Здесь, согласно погребальному обряду, наши тела должны были пролежать всю ночь. А на рассвете их торжественно сожгут во славу бога Индути.
Я чувствовал, что уже могу пошевелиться. Как только дикари ушли, я сразу же повернулся к Анате. Она с улыбкой смотрела на меня.
– Ну что, милый капитан, – сказала девушка на чистейшем русском языке, – поздравляю с воскрешением из мертвых.
И так и сел от удивления.
– Ты… говоришь по-русски?
– Да. Это мой родной язык.
С этими словами Аната вытащила из носа распорки, а затем, поплевав на ладони, стерла с лица черную краску. И перед моим изумленным взором предстала настоящая русская красавица, только с бритой головой.
– Пять тысяч чертей мне в глотку! – не удержался я от соленого морского словца. – Кто же ты такая?!
– Сейчас все узнаешь, милый капитан, – улыбнулась девушка и начала рассказывать: – В конце позапрошлого века мой прапрадедушка Мадунга привез из далекой России мою прапрапрабабушку Лизавету. В те времена племя мбулу было еще более кровожадным, чем теперь; ну буквально людоед на людоеде. Поэтому прапрапрадедушка побрил прапрапрабабушке голову и выкрасил ее тело в черный цвет, чтобы, не дай бог, ее не съели как представительницу другой расы… С тех пор так и пошло. Как только в нашем роду рождался белый ребенок, его тут же красили черной краской и запихивали ему в ноздри распорки. Но из поколения в поколение наш род учил родную русскую речь и из уст в уста передавалась история неземной любви храброго Мадунги и красавицы Лизаветы. Сейчас я тебе ее поведаю…
Я закурил свою трубочку и сказал:
– Ну поведай…
И Аната начала:
– Храбрый юноша Мадунга был потомственный колдун. Он часто покидал племя мбулу и отправлялся в дальние странствия на поиск лекарственных трав. И вот однажды в дельте реки Лимпопо он спас от неминуемой гибели русского путешественника Порфирия Дормидонтовича Скуратова. И тот в знак признательности пригласил Мадунгу посетить далекую Россию.
По приезде в чужую страну молодой колдун с энтузиазмом взялся за изучение неизвестных ему трав и цветов. А Скуратов начал от тоски спиваться. Дело в том, что лимпоповские крокодилы откусили ему ногу, и Порфирий Дормидонтович не мог больше путешествовать.
Так бы он, наверное, и спился окончательно если б не одно обстоятельство… Ой-ой-ой! – испуганно воскликнула Аната, прервав свой рассказ. – У входа в хижину кто-то дышит.
Я выглянул наружу. И увидел гиену.