Затем я звякнула Микстурову. Сказав, что, к сожалению, не могу сегодня пойти с ним искать дедушкины записи. Заодно сообщила, что дом опечатан, но проникнуть в него можно через люк на чердаке.
О сокровищах я не обмолвилась ни единым словом. Еще чего!
До кладбища шли два трамвая. Под номером «семь» и под номером «тринадцать», который тут же и подкатил к остановке. Надо было, конечно, подождать «семерку», но мне так не терпелось начать действовать, что я села в тринадцатый.
«Бандиты заявятся в два, – прикидывала я по дороге. – Значит, мне надо прийти в полночь. За час я вырою сокровища и оставлю этих лопухов с носом. Супер!..»
Приехав на кладбище, я быстренько отыскала Лизаветину могилу. Курицын был прав – ангел с крестом действительно смотрелся очень красиво. Правда, нос у него был отбит. Ну да это, как говорит мой дедушка, «брызги моря».
Остаток дня я провела в парке культуры и отдыха. Каталась там на каруселях, стреляла в тире, корчила рожи в комнате смеха.
Короче, убивала время как могла.
Только в «Пещере ужасов» не удалось побывать; она была почему-то закрыта. Но в последнее время в моей жизни и так страхов хватало, поэтому я не сильно расстроилась.
Думала я исключительно о сокровищах. Уверена, вы бы меня поняли, если б вам самим посчастливилось найти настоящий клад.
Еще я вспоминала вчерашний день.
Все-таки классно получилось! Я обнаружила снайперскую винтовку, дедушкины записи, а также подслушала важный разговор.
Вот и не верь после этого в чудеса!.. Ближе к ночи, посмотрев в кинотеатре дурацкий боевик, я отправилась на кладбище.
Уже совсем стемнело. Я опять ехала в тринадцатом трамвае. Причем совершенно одна.
– Приехали, девочка, – сказал мне водитель. – Конечная. Кладбище.
Еще утром я приметила дырку в кладбищенском заборе, от которой до могилы Лизаветы рукой подать.
На небе появилась луна, бросив зловещий свет на кресты и надгробия. Но мне некогда было бояться. Поплевав на ладони, я взялась за лопату.
И вдруг на мое плечо легла тяжелая рука. Я чуть не завопила от страха. Представьте: вам ночью на кладбище кто-то кладет на плечо руку. Представили?… То-то же.
В общем, перетрусила я основательно, чего уж тут скрывать.
– Попалась! – раздался торжествующий вопль. – А ну пошли в полицию!
Обернувшись, я увидела какого-то типа лет тридцати и немного успокоилась. Вроде не мертвец.
– Ой, дяденька, – притворно заныла я. – А вы кто?
– Конь в пальто! – орал он. – Сторож я, понятно?!
– Понятно.
И как я упустила из виду, что на кладбище есть сторож? Вот дура!
Он больно схватил меня за ухо и поволок за собой. Ноги его заплетались. И перегаром от него вовсю разило. Ясно – алкаш.
Сторож притащил меня в сторожку. На столе стояла полупустая бутылка водки и здоровенная банка с солеными огурцами.
– Дя-а-денька, – продолжала я ныть, – не вызывайте, пожалуйста, полицию. Я вам все объясню. Мы с бабушкой вдвоем живем. Пенсия у нее маленькая. А кушать хочется…
– Так ты что, мертвецов приходила жрать?! – захохотал он.
«Ну идиот», – подумала я.
– Нет, дяденька. Просто у меня недавно дедуля умер. Капитан дальнего плавания.
– А-а, видел я твоего деда, – захрустел сторож соленым огурцом. – Он в тельнике ходил, да?
– Да. И в плаще. А когда его корабль стоял в Рио-де-Жанейро, дедушка украл из музея ожерелье из черного жемчуга.
– А охрана куда смотрела?
– Не знаю.
– Во лопухи! – развеселился сторож. – Выпить хочешь? – Он протянул мне бутылку.
– Спасибо, дяденька, я не пью.
– Какой я тебе дяденька? Меня Федькой звать.
Я украдкой глянула на часы. Было уже полпервого. Блин! Надо что-то срочно предпринимать!.. И я с ходу приняла решение: пускай этот Федька выкопает клад, а там разберемся… Главное, чтобы золото с бриллиантами не достались бандитам.
– А я тут сутки через трое работаю, – разглагольствовал пьяный сторож. – Круто, да?
– Круто, – согласилась я.
– А хочу еще круче устроиться. Найти себе такую работенку, чтоб день работать, а неделю отдыхать. Зачем напрягаться? Верно?…
Сделав из бутылки приличный глоток, он плюхнулся на стул, а голова его плюхнулась на стол. И захрапел. Этого мне еще не хватало!
Я вылила ему на голову весь огуречный рассол из банки. Сторож ошалело вскинулся.
– Ты кто? – уставился он на меня.
– Конь в пальто!
– Б-р-р, – закрутил Федька мокрой головой. – Так че там с ожерельем-то?
– Дедушка зашил это ожерелье в подкладку морского кителя, – продолжила я вешать ему лапшу на уши. – А потом умер. Мы с бабушкой его в этом кителе и похоронили. Мы же не знали, что ожерелье в кителе.
Федька возбужденно вскочил.
– Тебя звать-то как?
– Даша.
– Давай, Дашка, бери фонарь. Идем могилу раскапывать.
Мы вышли из сторожки и направились в глубь кладбища.
– Продадим ожерелье – денежки пополам, – деловито говорил Федька. – Заметано?
– Заметано!
– Эх, сколько можно будет водяры купить… – размечтался сторож.
Мы подошли к Лизаветиной могиле, и Федька взялся за лопату. Он так рьяно копал, что скоро оказался по пояс в земле. Затем по грудь. А после и вовсе скрылся с головой.
Наконец сторож выбрался наверх. Пот лил с него ручьями.
– Какая-то бездонная могила, – тяжело дыша, сказал он. – На такой глубине и не хоронят. Где твой дед-то?…
Я посмотрела на часы. Полвторого. Пора срочно уносить ноги.
– Что ты у меня-то спрашиваешь?! – заорала я. – Кто тут сторож – ты или я?!
Федька от изумления рот разинул:
– А?
– Бэ! – ответила я и быстренько слиняла с кладбища.
Глава XVIНовое разочарование
Конечно, я не потащилась через весь город в гостиницу, а провела остаток ночи в параднике ближайшего дома.
«Какой облом, – мрачно думала я, сидя на ступеньках, – раз в жизни выпал шанс найти сокровища – и фиг попало!» Все остальное тоже было не фонтан… Кинувшись сломя голову за золотом, я совсем упустила из виду снайперскую винтовку в чемодане у незнакомца. Выходит, это он в меня стрелял. А зачем, спрашивается?…
И тут я вспомнила, где слышала его хриплый голос.
Да на автоответчике!
Ну конечно же, это он предлагал капитану Кэпу обговорить интересное дело на теплоходе. Теперь ясно, откуда у него дедушкины записи… Зато другое непонятно: к чему нанимать Свинарского для поиска записей?… И еще непонятно: для чего Кира подсыпала мне в молоко «Привет из Африки»?
Да-а, загадка на загадке.
Скорей бы уж Воробей прилетел, а то я тут одна совсем запутаюсь.
Решив больше не мучить себя вопросами, я уснула. А утром проснулась злая как черт.
Особенно меня почему-то раздражал тринадцатый трамвай, на котором я сюда приехала; на нем же, кстати говоря, мне пришлось и в гостиницу возвращаться.
«Эх, блин, – думала я, мрачно глядя в окно, – был бы у этого трамвая другой номер, все было бы по-другому. А теперь сиди, как дура, и кукуй – без дедушки, без сокровищ и без лопат».
Вспомнив злополучные лопаты, я разозлилась еще сильнее. Ну надо же, блин, теперь мое золото досталось жирному Свинарскому и незнакомцу с черной тростью. Этим бандюгам с большой дороги!.. Где справедливость, я вас спрашиваю?! Нет ее!
– Твой билет, девочка, – раздался над ухом строгий голос.
Я чуть не разревелась от обиды. Ну прямо облом за обломом! Мало того, что я пролетела мимо сокровищ, меня еще сейчас за безбилетный проезд оштрафуют.
Но, подняв голову, я увидела не контролера, а Курицына.
– Что, испугалась, дитя мое? – посмеивался директор музея. – «Зайцем» едешь?
– Крокодилом, – не очень-то любезно ответила я. – А вы куда, в музей?
– Разумеется. А ты куда?
– Просто так катаюсь.
– Вот и съездила бы посмотреть на памятник Лизавете. Это здесь, рядом.
Я сумрачно вздохнула.
– Да уж посмотрела. Клевый ангелочек. Жаль только, нос у него отбит.
– Жаль, – согласился директор. – Это его так неаккуратно перевезли.
– Перевезли?
– А я разве не рассказывал?… – сразу загорелся Курицын и тут же начал рассказывать: – Раньше в Задонске два кладбища было. Старое и новое. В тридцатые годы на месте старого решили разбить парк культуры. А все надгробия, представляющие историческую ценность, перевезли на новое…
Меня прямо в жар бросило.
– Вы хотите сказать, что под старинными надгробиями ничего нет?!
– Совершенно верно. Прах умерших тревожить не стали. Это же были захоронения начала позапрошлого века.
Вот так фишка! Выходит, когда я каталась на каруселях, сокровища были совсем рядом.
– Лев Николаич, – с надеждой смотрела я на Курицына, – а вы случайно не знаете, где в парке находится могила Лизаве-ты?
– Конечно, знаю. Я же все-таки директор краеведческого музея. У нас в фондах хранился план старого кладбища.
Сердце мое упало.
– «Хранился»?… Значит, сейчас его нет?…
– Увы, – развел он руками, – план сгорел во время пожара.
Опять двадцать пять!.. Ну что за невезуха!..
– Но я тебе и без плана могу сказать, где Лизаветина могила, – продолжал Курицын. – Как в ворота войдешь, сразу налево. Буквально в двух шагах…
– А где были ворота?
– Там, где сейчас вход в парк. Чугунные ворота трогать не стали, потому что их отливал известный литейщик по имени…
Но я уже не слушала разговорчивого старика. А неслась к дверям.
– Куда же ты, дитя мое? – растерянно закричал Курицын.
– Моя остановка, – откликнулась я на бегу и, соскочив с подножки трамвая, помчалась в хозяйственный магазин.
Продавщица была та же, что и вчера.
– Дайте, пожалуйста, две лопаты, – едва переведя дух, выпалила я. – И три мешка. Покрепче.
– Девочка, ты же вчера уже покупала две лопаты и три мешка, – припомнила она. – Зачем тебе столько?
– Клад иду искать, – сказала я правду.
– Ха-ха-ха, – рассмеялась продавщица. – Ну тогда желаю удачи.