– Власть переменилась, начальник, – ухмыльнулся он.
– Не делай глупости, Шура, – протянул руку Гвоздь. – Дай сюда пушку.
Бах! – прозвучал выстрел. Схватившись за грудь, Гвоздь упал на пол.
Соскин повернулся ко мне.
– А это лично вам, мисс, – нажал он на спусковой крючок.
Но выстрела не последовало.
Соскин отбросил пистолет и схватил Черную Книгу. А я выхватила свой ТТ. Правда, он был без патронов, но бандит-то об этом не знал.
– Стоять на месте! – приказала я.
Соскин стоять не стал, а выскочил в коридор. Я бросилась следом.
– От-ставить! – раздался голос за спиной.
Я обернулась. Майор Гвоздь был жив и здоров.
– Петр Трофимыч, вы живы?!
– Так точно! Я применил старый милицейский прием. Зарядил пистолет холостым патроном.
– А зачем?
– Затем, что… – он не договорил.
За окном послышался шум. Я посмотрела. Машина выскочила из ворот и скрылась в тумане.
– Надо его догнать! – рванулась я к дверям.
– От-ставить!
– Но он же удерет!
– Пускай удирает, я ведь специально подстроил, чтоб он удрал с книгой.
– Специально?
– Так точно. Пусть Сатана-младший узнает из книги, где расположен выход из Ада. А мы то же самое узнаем, когда фото посмотрим. – Гвоздь вытащил карту памяти из фотика и протянул мне. – Пускай она пока что у тебя будет.
Я спрятала карту в карман.
– И как это вы, Петр Трофимыч, все так заранее предусматриваете?
– Вот прослужишь, Эмма, как я, двадцать пять лет в уголовном розыске, тоже все будешь предусматривать. В общем, отправляемся в Лондон. Ты пока собирайся, а я пойду на Муромцева еще разок гляну.
И он ушел.
Я быстро собралась и тоже пошла в ванную. Гвоздя там почему-то не оказалось. Странно.
Я вышла в коридор. Отсюда имелось только два пути: вниз – в мою комнату и наверх – на дозорную башню. Я поднялась на смотровую площадку. Походила, посмотрела, и уже хотела спуститься, как вдруг увидела на полу… самодельную зажигалку Петра Трофимыча.
Меня тотчас охватили неприятные предчувствия.
Зачем Гвоздь пошел сюда?.. И что здесь произошло?..
Сунув зажигалку в карман, я приблизилась к краю площадки и заглянула в пропасть. В этот момент кто-то постучал по моему плечу.
Я обернулась.
Позади стоял человек в маске; но не в вампирской. Ему стоило лишь мизинцем шевельнуть – и я бы полетела в пропасть. Времени на раздумье не было. Резко присев, я юркнула у него между ног, которые, к счастью для меня, были широко расставлены.
– А ну стой! – завопил тип, поняв, как ловко я его провела. – Да я тебе сейчас все кости переломаю!
– Сначала догони! – откликнулась я, улепетывая.
Он понесся следом.
«Это что ж получается, – думала я на бегу. – Если Соскин смылся на тачке, а Муромцев лежит в ванне, то кто тогда за мной гонится?» Впрочем, кто бы ни гнался – большой сообразительностью он не отличался. Я в два счета обвела его вокруг пальца, спрятавшись сначала за одну дверь, а потом за другую.
Короче, он меня потерял.
Я выскочила из замка. Надо было срочно гнать в Скотланд-Ярд! К инспектору Кэлси!.. Вот ведь какой молодец майор Гвоздь, и тут все предусмотрел, отдав мне карту памяти от фотика; будто чувствовал, что его столкнут в пропасть. Эх, Петр Трофимыч, Петр Трофимыч, – не успел спастись, как снова погиб.
Послышался шум мотора. Из тумана появился желтый автомобиль. А из автомобиля появились двое мужчин.
– Эмма ибн Мухина? – спросил один.
– Да, – машинально ответила я.
А второй, ни слова не сказав, всадил мне иглу в плечо.
И я отключилась.
Глава XXЯ выхожу замуж
А включилась я в какой-то комнате, сплошь увешанной коврами в восточном стиле. Даже на потолке был ковер. Я лежала на подушках, которые тоже были с восточными прибамбасами. Непонятно откуда лилась тягучая песня, опять же, на какой-то восточной абракадабре: «Ма-а-ла ба-а-ла ю-л-л-а…»
Ни фига ж себе. Куда это я попала?..
Дверь отворилась, и вошел старик в восточном прикиде: чалма, шаровары и прпрпр.
– О прекраснейшая из прекраснейших, – заговорил он по-русски, – позволь приветствовать тебя в благодатном эмирате Уллаухия.
– Так это что – Арабские Эмираты? – изу-милась я.
– О да, моя повелительница.
– А вы кто такой?
– Имя мое Бахтияр Хасан Ахмет ибн Бей Свет. Я наследный принц эмирата Уллаухия.
– Принц? – повторила я, сразу вспомнив сказки «Тысяча и одной ночи», которые мне рассказывала Катька. В этих сказках все принцы были сплошь молодые и красивые. А этот был – с точностью до наоборот – старый и некрасивый.
– Что-то вы больно староваты для принца, – напрямик сказала я.
– Я не старый, о сладчайший персик, я просто живу долго.
– Лет сто, да? – прикинула я на глазок.
– Это отец мой – эмир – живет сто лет. А мне всего лишь восемьдесят.
– А я-то как здесь очутилась?
– Сейчас я тебе об этом поведаю…
И он начал «ведать»:
– Да будет тебе известно, о Эмма ибн Мухина, что я имею две тысячи жен. Но среди них нет той, которая бы безраздельно владела моим сердцем. У одной жены мне нравится нос, но не нравятся губы. У другой нравятся губы, но не нравятся брови. А у третьей нравятся и брови, и губы, а вот глаза не нравятся… И так до бесконечности. Поэтому я и приказал дворцовому скульптору вылепить из воска куклу, соединив в ней все понравившиеся черты моих жен. И вот что получилось…
Принц отодвинул в сторону один из ковров. И я словно бы увидела себя в зеркале. В нише стояла восковая кукла. Точь-в-точь я.
А старик-принц продолжал:
– Да, о прелестнейшая, это – ты. Но тогда я еще не знал, что это – ты. Была лишь кукла. И я повелел сфотографировать ее и разослать снимки во все страны мира, где имелись посольства эмирата Уллаухия.
– Так, так, – начинало до меня доходить, к чему он клонит.
– Но, увы, ни в одной стране послы не могли найти девочку, похожую на эту куклу. Сердце мое готово было погрузиться в пучину печали, как вдруг из далекой Москвы пришла радостная весть. Посол сообщил, что на дипломатическом приеме он познакомился с русским миллиардером Муромцевым. И тот, взглянув на фотографию куклы, сказал, что знает точно такую же девочку. И готов ее продать…
– Как это – продать?
– За деньги, о обворожительнейшая.
– Да зачем Муромцеву деньги? Он и так самый богатый человек в России.
– Даже самому богатому человеку не помешают пятьсот миллионов долларов.
– Вы заплатили ему пятьсот лимонов?!
– Да, о свет моей души. Именно такую сумму он запросил за тебя.
Ай да Илья Ильич! Ну и прохиндей! Наврал мне про свою якобы пропавшую дочку; потом показал снимок куклы, сказав, что это его школьная любовь… А на самом деле продал меня в эмират Уллаухия за кругленькую сумму. Недаром он тогда в самолете говорил, что все продается и все покупается.
– …И вот я с трепетом стал ждать твоего появления, о райская птичка. А тебя все не было и не было. Терпению моему пришел конец и я, узнав, что Муромцев в Англии, послал туда своих слуг. Они встретили тебя у замка Литл-Минч и пригласили в эмират Уллаухия.
– Хорошенькое приглашение, – потрогала я плечо, в которое мне всадили иглу.
– Не обращай внимания на мелочи, о сладкоголосая. Послезавтра ты забудешь об этом.
Я насторожилась.
– А почему именно послезавтра?
– Потому что послезавтра состоится наша свадьба, о лунный свет на бархате ночи.
Да, прикольная у меня жизнь, ничего не скажешь. То Муромцев вешал мне лапшу насчет женитьбы. Теперь этот Бахтияр собрался на мне жениться… И это в мои-то тринадцать.
Я поднялась с подушек.
– Знаете, Бахтияр… э-э… как вас там дальше?
– Зови меня просто Ярик, о несравненная.
– Вот что, Ярик, – решительно сказала я, – никакой свадьбы послезавтра не будет. Понятно?! Я российская гражданка и пойду сейчас в посольство России.
И я деловым шагом направилась к выходу. Но когда открыла дверь, дорогу мне преградил здоровенный негр с кривой саблей.
– Не надо нервничать, о соловей в золотой клетке, – проворковал принц-старик. – Сегодня ты не хочешь выходить замуж. Но завтра, когда ты отведаешь «напитка любви», ты сама попросишь меня стать твоим мужем.
Да-а! Представляю, что это за напиток. Он мне так по мозгам вдарит, что я не только за старика захочу выйти замуж, а даже за гориллу.
– Не буду я пить ваш дурацкий напиток! – с негодованием воскликнула я.
– Тогда, о голубка, я прикажу отрубить тебе головку. Ха-ха-ха… – засмеялся принц. – Восточная шутка.
Дело явно принимало скверный оборот. И я решила включить дурочку.
– Не хотела вас расстраивать, Ярик, но придется: у меня одна нога короче другой.
– Пустяки, – отмахнулся принц. – Я будут носить тебя на руках.
– Это еще не все. У меня минус двадцать на оба глаза. Я почти ничего не вижу.
– Зато я обладаю отличным зрением.
– И потом, я туплю. У меня голова плохо соображает.
Принц Бахтияр был непробиваем.
– Красавице и не надо быть умной. Ум для нее помеха.
Да-а… «Вот так номер, чтоб я помер», – как сказал бы майор Гвоздь. Вместо того, чтобы выводить на чистую воду банду черных колдунов и спасать Катьку, я, похоже, тормознулась в этой Уллаухии по полной.
– Ты будешь есть с золотой посуды, – распространялся принц. – Спать на золотом ложе. Я стану исполнять все твои желания…
– Тогда вот вам мое первое желание, – достала я из кармана карту памяти. – Мне надо отсюда фотки напечатать.
Бахтияр хлопнул в ладоши. Тотчас влетел слуга. Принц отдал ему карту и что-то сказал. Слуга убежал. А другой слуга прибежал. С кучей восточных сладостей на подносе.
– Отведай моих скромных угощений, о великолепнейшая Эмма, – сказал Бахтияр.
Зазвучала мелодия, – естественно, восточная. Появились танцовщицы, упакованные по-восточному. А позади меня встали два громадных негра с опахалами.