Мы с Володькой, не сговариваясь, кинулись в комнату. Там стояли – кровать, шкаф… Я заглянула под кровать, Воробей – в шкаф. Бабки Анфисы нигде не было.
– Ой-ой-оеньки, – заливалась девушка. – Проверять пошли! Да говорю же вам, я она и есть. У меня просто две головы. Одна старая, другая молодая.
– Ну покажите тогда старую голову, – сказал Володька.
– Нам, колдуньям, не полагается живую голову отдельно от тела показывать.
– А зачем вам две головы? – спросила я.
– Как это – зачем? «Одна голова хорошо, а две лучше», – слыхали такую пословицу? Со старой головой я хожу пенсию получать. А с молодой головой хожу на вечеринки поплясать…
В общем, так мы с Воробьем и не врубились, прикалывала она нас или действительно имела две головы. В принципе, всякое может быть. Вон, я в инете читала: в Мексике тетка родила девочку с четырьмя головами.
Пора было ложиться спать. Анфиса постелила мне на кровати, Володьке – на диване, а сама улеглась в кухне, на печке.
За окнами все так же бушевала метель. А нам было уютно лежать в теплой избе да на мягких перинах. И совсем не хотелось думать о черных колдунах; о том, что под нами – запасной выход из Ада; и что его собираются взрывать с помощью частицы «ип»…
– Эмка, – сказал Володька.
– Чего?
– Странная бабка, правда?.. То она старая, то она молодая. Фокусы какие-то. Зачем она нас разыгрывает?..
– А тебе, Воробей, не все ли равно? Ну фокусы, ну разыгрывает. Здесь же глухомань, вот она себя и развлекает. Скажи лучше спасибо, что на ночлег пустила. Ночевали бы сейчас в тайге вместе с Пахомом.
– Верно говоришь, однако, – сказал Володька, подражая Лаптеву.
Короче, мы уснули.
Глава XXVIIНочь в церкви
На следующее утро девушка Анфиса снова превратилась в бабушку Анфису. Она наварила нам сибирских пельменей. Позавтракав, мы отправились на поиски черных колдунов.
Хоть кассирша и говорила, что Горлодуевка заброшена, но это оказалось не совсем так. В каждой избе кто-нибудь да жил. Другое дело, что жили тут одни старики и старухи. За весь день мы не встретили ни одного человека моложе ста лет.
Мы обошли всю деревню. Я по-деловому расспрашивала старух и стариков о сибирских обрядах и обычаях, а Володька тем временем заглядывал во все комнаты, якобы интересуясь предметами сибирского быта.
Никаких подозрительных личностей мы не обнаружили. Хотя до взрыва частицы «ип» оставалось всего четыре дня. А где, спрашивается, колдуны?.. Не в тайге же они, в самом деле, прячутся.
К вечеру мы вернулись в избу бабки Анфисы. К нашему приходу она сварила сибирские щи. И мы энергично заработали ложками.
– А хотите, касатики, поучаствовать в старинном сибирском обряде? – спросила бабка Анфиса.
– Конечно, хотим, – ответила я.
– А что за обряд? – поинтересовался Воробей.
– Псалтырь в церкви читать. Над покойницей.
Мы как по команде опустили ложки.
– Какой псалтырь? – насторожился Володька.
– Над какой покойницей? – насторожилась я.
– Псалтырь – это такая книжка с молитвами, – объяснила Анфиса. – А покойница – старуха Матрена. Она вчерась померла. Царствие ей небесное. Вот уж она-то точно ведьмой была. Че тока не вытворяла. Бывало, так расколдуется – по всему району изображение в телевизорах пропадало.
Мы с Воробьем переглянулись.
– Знаете, бабушка… э-э… – Я даже не знала, как и выкручиваться.
– Не боись, не боись, девка, – подбодрила меня бабка Анфиса. – Вы ж юные этнографы. Потом ребятам в школе расскажете, как ночью в церкви покойника отчитывали. Они вам завидовать будут.
– Да, но… – сказал Воробей, тоже не зная, что сказать.
– Я уж и с Герасимом договорилась, – продолжала бабка. – С церковным сторожем. Он должен подойти.
В дверь постучали.
– А вот и он… – Бабка Анфиса пошла открывать. – А вы сбирайтесь, касатики, сбирайтесь.
– Во попали, Мухина, – зашептал Володька.
– Фигня, Воробей. Подумаешь, ночь в церкви провести.
– Так там же мертвец в гробу.
– Ну и что? У меня же пушка.
В избу вошел Герасим, старик лет под двести.
– Ну че, этнографы, готовы?
– Давно уж готовы, – ответила за нас бабка Анфиса. – Ждут не дождутся.
– Ну дак идемте тады, – сказал Герасим.
Что нам оставалось делать?.. Накинув тулупы, мы поплелись за церковным сторожем.
И вот мы уже в церкви.
Горели свечи. Висели иконы. А посредине на возвышении стоял черный гроб.
– Это псалтырь, – подал мне сторож потрепанную книжицу. – Читать будешь от сих и до сих. Вишь, я тут ногтем отметил. Ну, бывайте, этнографы.
И Герасим, выйдя, стал запирать дверь на замок.
– Эй, эй! – закричал Воробей. – Вы зачем нас закрываете?!
– Таков сибирский обычай, – ответил сторож. – Отходную завсегда при запертых дверях читают.
И мы остались с Володькой вдвоем. Точнее, втроем, если считать покойницу.
Пламя свечей тревожно трепетало, и от этого наши тени на стенах принимали самые причудливые формы.
Уууyyyyyyy… – раздался за окнами волчий вой. А на крышку гроба упал желтый свет луны.
– Слушай, Эмка, – зашептал Володька, – я недавно один дюдик читал, там тоже сыщик в запертой церкви вместе с покойником оказался. Так он на полу вокруг себя магический круг начертил, чтобы его мертвец не тронул. Давай и мы начертим.
– Давай.
– Ты только, Мухина, не думай, что я верю во все эти сказки про оживших мертвецов. Просто на всякий случай.
– Да я ничего не думаю, Воробей. А чем чертить-то будем?
– У меня ножик складной есть.
Володька достал нож и начертил на полу неровный круг. Мы встали посередке этого круга. Суеверия – суевериями, а как-то спокойней на душе сделалось.
Я уже без особого страха глянула на гроб.
И тут крышка гроба приподнялась.
Я решила, что мне это просто показалось… Фиг попало! Крышка гроба явно сдвигалась в сторону.
– Воробей, – выдохнула я, – смотри…
А Володька и так смотрит.
БАМ!.. – пнула покойница изнутри крышку. Крышка с грохотом упала на пол. Мы с Воробьем замерли, не дыша.
В гробу лежал… скелет.
Потом он поднял одновременно обе ноги и перекинул их через край гроба. Затем приподнялся и спрыгнул на пол. Челюсти его щелкнули.
Широко раскинув руки, он пошел к нам.
И тут я заметила одну вещь, от которой все мои страхи рассеялись как дым. На берцовой кости скелета была наклеена бирка с надписью: «Made in China».
Скелет был сделан в Китае!
Я вышла из магического круга.
– Мухина, ты куда?! – вскрикнул Володька.
– Спокойно, Воробей, – сказала я и, подойдя к скелету, огрела его кулаком по черепушке. Скелет, загремев всеми своими костями, грохнулся на пол.
– Это обычная игрушка с дистанционным управлением, – объяснила я.
– Правда что ли? – не верилось Володьке.
– Правда, мальчик, правда, – раздался мужской голос.
Из темного угла появилась фигура в красном плаще и красной маске. Это был Сатана-младший. В руках он держал винтовку. Из других темных углов стали выходить черные колдуны в черных масках и черных плащах. Каждый из них сжимал в руке пистолет.
– Я смотрю, Мухина, ты очень находчивая девочка, – поигрывал винтовкой Сатана-младший. – В какую бы переделку ни попала – всегда сумеешь выйти сухой из воды.
– Спасибо за комплимент, – машинально ответила я.
Бандиты окружили нас плотным кольцом. О том, чтобы выхватить ТТ, не могло быть и речи; да и что толку выхватывать – ведь после заварушки в аэропорту у меня не осталось ни одного патрона.
– Жаль, детки, что вы не испугались ни колдуньи с двумя головами, ни моей китайской игрушки, – с притворным сожалением сказал Сатана-младший. – Я надеялся, что вы убежите из Горлодуевки. Не хотелось мне ваши юные души губить. Но вы больно смелыми оказались. Поэтому придется вас утопить.
Глава XXVIIIДва утопленника
Утро было просто супер; в смысле погоды. «Мороз и солнце! День чудесный!» – как сказал какой-то поэт, не помню кто. Но для нас с Воробьем этот чудесный день был совсем не чудесным.
Черные колдуны привели нас на берег замерзшей реки Алги. Несколько бандитов, вооружившись ломами, пошли на середину – готовить прорубь.
«Да уж, – думала я, – похоже, что на этот раз мне выйти сухой из воды не удастся».
Что б такое предпринять?..
Я напрягла все свои извилины, но кроме дурацкой фразы: «Бывают в жизни огорченья – вместо хлеба ешь печенье» – на ум больше ничего не пришло.
– Мухина, – прошептал Володька, – я недавно один дюдик читал…
Бедный Воробей. Видно, и ему в голову лезла всякая чушь.
– …там говорится о сыщике, которого гангстеры хотели в проруби утопить. А он был бывший учитель физики и знал, что по физическим законам между льдом и водой образуется прослойка воздуха…
Я навострила уши.
– И что?
– Сыщик всплыл и стал дышать подо льдом этим воздухом. А когда гангстеры ушли, вылез из проруби…
– А ну кончай шептаться! – прикрикнул один из колдунов.
Мы замолчали. А потом Володька опять зашептал:
– Ты, Эмка, главное, холодной воды не бойся. У меня бабушка – морж. Ну, то есть моржеванием занимается. Она рассказывала, что это только залезать в ледяную воду холодно. А как залезешь, так и вылезать не хочется.
– А если нам камни к ногам привяжут? – спросила я.
– Пусть привязывают, у меня же нож в кармане. Лишь бы не захлебнуться, когда со дна подниматься будем.
– Не захлебнемся, Воробей. Мне Катька говорила, человек четыре минуты может не дышать. А за четыре минуты мы успеем всплыть.
– Я кому сказал – молчать! – снова прикрикнул колдун.
К нам подошел Сатана-младший.
– Пуска-а-й потрындят напоследок, – насмешливо произнес он.
– Гото-о-во! – закричали колдуны, которые долбили лед.
Нас подвели к проруби. Как я и предполагала, к нашим ногам привязали груз. Правда, не камни, а чугунные бруски.