Что можно ожидать в «шлейфе конфликта»
После сильного конфликта мы находимся в уязвимом, подверженном новым эмоциям состоянии. Это нужно знать. Мы понимаем: если мы перенесли перелом, в ближайшие два месяца нам не надо вставать на горные лыжи. Если было воспаление легких, мы не пойдем тут же бегать кроссы в одной только майке на улице. Мы помним, что есть реабилитационный период. То же самое и с сильными эмоциями.
Это касается всех – «шлейф конфликта» есть и у детей, и у взрослых. У маленьких детей он чуть короче.
Очень важно ничем себя не нагружать в первые полчаса после конфликта: никаких серьезных дел, никаких событий – помните, что вы в «шлейфе». Почему это так важно? Если мы повторно войдем в конфликт, случится рецидив, как повторное воспаление легких.
Что происходит в этом повторном конфликте, если мы не удержали равновесие? Он нарушает отношения на более глубоком уровне.
Именно там, в «шлейфовом» конфликте, произносятся самые горькие и обидные фразы, самые болезненные слова, о которых мы жалеем больше всего. И ребенку, и супругу или супруге мы говорим подобное, потому что уже пройдены защиты, мы опустились слишком глубоко, наш эмоциональный лифт отвез нас к первичным базовым эмоциям, где клокочут вулканы.
Поэтому стоит подумать о том, что может успокоить вас в «шлейфе». Кого-то гармонизирует легкая уборка. Кого-то она, наоборот, приводит в совершенно драконовое состояние. Кому-то нужно просто решить: «Сейчас я ничего не могу, я буду вязать». Или: «Я буду раскладывать с ребенком лего по цветам». Или: «Я заварю себе вкусный чай и буду валяться на диване».
Энергопотерь будет гораздо меньше, если вы разрешите себе «шлейфовое» бездействие, чем если вы упадете в новую эмоциональную яму, из которой выбираться будет гораздо сложнее.
«Шлейф конфликта» у ребенка: сколько длится и как помочь
У ребенка до пяти с половиной – шести лет почти невозможно создать осознанность на «шлейфовые» эмоции. Но вы можете сделать это за него: вы знаете, что он опять заплачет или снова подерется. И надо придумывать что-то, что может ему помочь. Хорошо, если это будут не мультики. Крайне не рекомендую в это время давать планшеты и телефоны.
Хорошо работает физический контакт, какая-то спокойная не соревновательная игра, смена обстановки, прогулка – все это отличные способы для непопадания в «шлейф».
Важно не сорваться по новой
Мы живые люди, у нас нет кнопки «включить» и «выключить» эмоции. Было бы здорово управлять ими, перестать расстраиваться, поставить конфликт на «стоп» – но это почти невозможно. Да, можно сделать паузу, взять перерыв, это очень полезно. Но если вы вышли из себя, расстроились из-за ребенка или значимых отношений, то даже на уровне гормонов вы не вернетесь в базовое состояние в ближайшие 40–45 минут.
Итак, важно не сорваться по новой. Да, была первая эмоциональная вспышка, вы как-то ее пережили. Может быть, вы не заразились эмоцией, быстро вернулись в баланс, но это не значит, что совсем ничего не было. Это значит, что вы в ближайшие полчаса еще очень-очень уязвимы и ходите по «тонкому льду».
Само знание о том, что есть «шлейф», уже хорошо помогает: люди, понимая и начиная использовать знание о том, что первые полчаса после конфликта потенциально опасны, придумывают себе спокойные расслабляющие дела, которые позволяют выйти из эмоции и не войти в новое пике.
Для взаимодействия с детьми полезно в нейтральное время сказать: «Ты знаешь, когда я расстраиваюсь или повышаю на тебя голос, я потом еще некоторое время успокаиваюсь. Поэтому, если я снова начну кричать, ты скажи: „Мама, не говори со мной так, пожалуйста“». Иногда это срабатывает, но только с детьми старше четырех лет.
В каком-то случае эти слова не помогут, или что-то помешает ребенку их произнести. Поэтому можно говорить их самим себе. Я знаю маму, которая клеила себе бумажки на холодильник, и семейную пару, которая рисовала что-то типа дорожных знаков про 30 минут спокойствия.
4Детская раздражительность
Вспышки гнева у ребенка
Волшебные ожидания от родительства
Обычно внезапный всплеск эмоций у ребенка ставит родителей в тупик. Особенно если он происходит в присутствии других людей – родитель не может справиться с тем, что вызывает у него ощущение глобальной неудачи. Гнев ребенка и собственный гнев сталкивают родителя с пониманием, что он «не справляется».
Когда рождается ребенок, нас наполняют абсолютно нереальные ожидания, связанные с детством, с нами как с родителями, мы думаем, что это будет «райский сад». Мы очень боимся повторить ошибки наших родителей, хотим воздержаться от того, от чего сами страдали в детстве, что приносило нам вред.
Среди наиболее болезненных детских воспоминаний встречаются моменты, когда наши родители были нами недовольны – и проявляли это. В нашей советской и постсоветской культуре недовольство проявлялось через гнев и раздражение. Мы сталкивались с этим не только дома, но и в советской образовательной системе. Это наша культурно-специфическая ситуация.
Довольно часто наши собственные волшебные ожидания от нас самих как от родителей строятся на противоположном основании. «В моем детстве и в семье, и дома, и в школе много кричали, а я не буду кричать на своего ребенка, я не хочу, я знаю, как это больно», – так говорит себе почти каждый родитель.
До некоторых пор мы думаем, что наш ребенок – это подарок, абсолютное счастье и радость, огромная нежность, если все в порядке с привязанностью. Но это до той поры, пока мы не сталкиваемся с какой-то ситуацией, нашей собственной или детской, в которой появляется гнев.
Вспышки гнева ребенка – реальность жизни каждой второй семьи
От регулярных или периодических вспышек гнева никуда не деться. Это настолько распространенное явление, что даже удивительно, насколько сильный стресс оно вызывает у родителей. Мы все называем это по-разному, но от названия многое зависит. Для кого-то это кошмар, для кого-то – провал. Очень важно, чтобы это событие как-то называлось и название было общим для вас и для ребенка.
При такой распространенности больше всего переживаний связано с детскими обещаниями, данными самому себе, что «я никогда не буду сердиться на ребенка». Они сказаны на ухо лучшей подружке или много раз произнесены в своих мыслях. Когда обещания были, а гнев все-таки прорывается, мы не выполняем то, что сами себе обещали, и это очень непросто принять.
Вспышки гнева ребенка – это абсолютно нормальная ситуация его развития, норма созревания его нервной системы.
Самые первые признаки изменения поведения у ребенка
Какие самые первые признаки изменения поведения проявляются у ребенка перед эмоциональной вспышкой? Когда еще вспышка не развернулась, но вы по опыту знаете, что она вот-вот начнется.
Может поменяться темп речи, или ребенок начинает говорить дергано, ноющим тоном. Если ребенок-школьник, то появляются специфические выражения или интонации, которых до этого не было. Могут меняться тон, громкость речи, движения, координация. Или возникают какие-то навязчивые действия – теребление ногтей, стук, бросание предметов.
По моим наблюдениям, почти всегда перед вспышкой что-то меняется. Если мы научимся замечать самые первые признаки, у нас появится небольшое окно возможностей, для того чтобы вспышку предотвратить и не дать ей развернуться, а если она развернулась, то не дать нас снести.
Если мы замечаем вспышку ребенка до того, как она проявилась во всю мощь, у нас есть несколько вариантов. Первый – не дать ребенку уйти в срыв. Вероятно, у вас есть какие-то отвлекающие занятия, чтобы перенаправить ребенка в другое русло, как-то его переключить. С подростками, со школьниками можно поговорить, что-то сделать, чтобы вспышка потухла. Иногда это время очень короткое, буквально несколько секунд – а потом ребенок вспыхнул, и вот все полыхает в полную силу. Бывает, что этот промежуток чуть более длинный, тогда появляется возможность что-то предпринять.
Если не получается переключить ребенка, переключить надо себя.
Мне кажется, что надо наработать три-четыре проверенных способа помочь ребенку не провалиться во вспышку в этой самой предстадии. Для этого придется наблюдать. Единственный способ очень скоро перестанет работать – когда ребенок привыкает, эффективность любого, даже самого хорошего помогающего метода снижается.
Приведу пример. пять-шесть лет – это возраст, когда эмоциональная регуляция ребенка относительно созрела. Вечером после занятий вы видите, что сын устал. Он сел раскрашивать картинку или собирать какую-то модель, и вы замечаете, что он начинает говорить громче, более шумно двигать детали. Или изменился тон, которым он обращается к вам. Если вы это заметили, вы говорите себе: «Ага, он заводится, сейчас будет вспышка».
Вы называете свое слово, определяющее эмоцию, – «вспышка», «буря». В этот момент из своей копилки возможностей вы что-то берете: кому-то помогают объятия, кому-то надо сказать: «Пойдем, ты поможешь мне приготовить чай». Или: «Давай я тебе помогу собрать детали». С кем-то помогает пошутить.
К каждому ребенку нужно искать подход, который может его вытащить из начинающейся вспышки. Чаще всего работает переключение.
Но если вы делаете все возможное, испробовали способы, которые иногда работают, но не сейчас, тогда надо говорить поддерживающие слова уже себе: «Мой ребенок устал, он заводится, у него сейчас будет истерика или срыв». Вы разговариваете с собой: «Я сделал все, что мог. Вспышку удалось предотвратить – хорошо. Если не удалось, тогда я буду думать, как выстоять во время этой вспышки».
Замечая первые признаки в изменении поведения, вы сразу можете помочь и себе, и ему.