Как научить ребенка останавливать свой гнев
Как вести себя, если ребенок «задирает» другого малыша, стоит ли вмешиваться в ссоры в детской, можно ли научить детей управлять своим гневом?
Всегда важен верный настрой. Часто пик гневных состояний лежит именно в плоскости общения с ровесниками.
«Уровень А». Учим ребенка не драться
«Уровень А» я предлагаю использовать и для себя самих, и для детей. «Уровень А» – мы учим ребенка не драться, не использовать физическую силу, когда накрыли эмоции. Ориентировочно это психологический возраст от одного года до трех, даже до четырех, если брать мальчиков, которые созревают немного по-другому. Именно в этом возрасте возникают импульсивные драки на детских площадках, вспышки между братьями и сестрами. Причина – нехватка слов и самоконтроля.
Иногда на «уровне А» находимся мы, взрослые. Мы, конечно, не деремся, но можем швыряться вещами, бросаться словами, когда они работают не как слова, а как пули.
Начинать нужно с этого «уровня А»: учить ребенка не драться, не кусаться, не щипаться, не швыряться, не толкаться, когда накрыли эмоции.
Если мы говорим о возрасте от года до четырех, то ребенка можно физически остановить – не шлепнуть, не резко дернуть, а удержать. Есть такой прием «холдинг-терапия», от английского глагола to hold (держать).
Если при этом вы можете сохранять спокойствие, можно сказать: «Ты сейчас ведешь себя как маленький. Я не могу разрешить тебе бить других детей. Я не могу разрешить тебе делать больно себе или мне. Я буду тебя держать». Не все могут это сделать, потому что четырехлетние дети бывают очень энергичные, а с пятилеткой вообще сложно справиться.
Иногда и подростка можно удержать, и это помогает – тут вы работаете как внешний регулятор. Острота эмоций, адреналиновый пик проходит, и ребенок уже лучше может себя контролировать.
Но никакой способ не работает со всеми и всегда. Арсенал помощи как себе, так и детям должен быть широкий.
Максимальный эффект в «холдинг-терапии» достигается, когда ребенок расслабляется, обмякает, начинает плакать, но уже совершенно по-другому. Хотя в крайних случаях после нее вы можете быть побиты, искусаны, исцарапаны. Возможно, в вашем случае это совсем не подходит, но это один из тех ключиков, которые я рекомендовала бы попробовать.
«Уровень Б». Учим ребенка не браниться
«Уровень Б» – мы учим ребенка не браниться, когда его накрыли эмоции. Это возраст от трех с половиной до пяти-шести лет. Мы предполагаем, что речь уже сформирована, есть словарный запас, но в момент, когда ребенка накрыли эмоции, он начинает страшно ругаться с ровесниками. Он использует слова не для того, чтобы донести информацию, а для того, чтобы донести эмоцию. Взрослые тоже так делают.
Если мы на «уровне А» помогаем ребенку удержаться от каких-то агрессивных действий, здесь мы по лестнице агрессии спускаемся на ступеньку вниз и вместо того, чтобы говорить обидные, злые, неприличные слова вслух, учим его говорить их исключительно про себя – тихо, на ушко. Не всем нравится такой способ. Многие считают, будто я предлагаю загнать эмоции внутрь. Ничего подобного. С точки зрения культурных табу, сказать, но негромко, или написать, если ребенок умеет писать: «Ты дура», – это уже шаг к снижению агрессии. Можно кричать в бутылку, можно кричать в какое-то безопасное место. Этот метод, мне кажется, было бы полезно использовать и взрослым тоже. Иногда мы в гневе такое говорим, что в здравом уме и твердой памяти не произнесли бы никогда.
Если и взрослому подчас сложно не «пуляться навозными пулями», то ребенку тяжелее вдвойне. Этот момент, вернее, процесс, нужно отслеживать: когда ребенок переходит от нормальной коммуникации к уровню использования слов как оружия. Ребенок может кричать: «Ты плохая мама, ты меня не любишь, ты любишь сестру. Вообще вы меня нашли, я не ваш сын». Они многое могут сказать. Что говорят подростки, это отдельная тема.
Любая попытка работы со словами, их преобразование – это возможность установить более высокий уровень контроля. В целом у детей это иногда получается лучше, чем у взрослых, такой парадокс. Дети более обучаемы, в этом нет ничего нового. Навыкам самоконтроля они могут обучиться в чем-то быстрее, чем взрослые, при условии что вы будете учиться вместе.
«Уровень В» – мы снова учим ребенка не драться при общении с ровесниками. Когда мы учили не драться на «уровне А», это были импульсивные драки, когда не хватало слов. «Уровень В» – это ситуации, когда ребенок переходит к обидным словам, к толчкам, к нападению. Возраст произвольных драк начинается с четырех с половиной – пяти лет и где-то там должен бы и заканчиваться. Девочки редко дерутся, их агрессия скорее вербальная.
Важно предлагать ребенку другой сценарий, помимо драки, когда вы видите, что у него кончились способы воздействия на других детей.
Вставать на сторону своего ребенка
Первое, что нужно сделать, когда вы узнали про драку или про словесные провокации, – это остаться на стороне ребенка. Например, воспитатель говорит, что ваш ребенок дерется. Или учитель сообщает, что у него постоянные конфликты с другими детьми.
Инстинктивно мы, родители, когда слышим про драки, провокации и плохое поведение в социуме, примыкаем к тому взрослому, который нам про это рассказал. С моей точки зрения, это очень большая ошибка. Мы становимся на другую сторону, противоположную ребенку. Это советский вариант воспитания, потому что не во всех педагогических системах так принято, что взрослый, педагог как бы жалуется родителю на его ребенка. Но у нас это распространено повсеместно, очень редко можно получить положительный фидбэк из школы или сада, зато мы много получаем всего отрицательного.
И обычно в этот момент у нас срабатывает некая корпоративная этика, нам кажется, что мы должны поддерживать только взрослых. У каждого, думаю, есть история, когда мы оказались по разные стороны баррикад с мамой из-за того, что ей что-то рассказали про нас другие взрослые – учителя, знакомые, родственники, родители наших товарищей. В терапии такие ситуации всплывают сплошь и рядом, они запоминаются на годы.
В тех семьях, где подобного никогда не было, где взрослые всегда были на стороне ребенка, отношения характеризуются как надежные.
Иногда бывает, что ребенок действительно делает что-то неприемлемое, какую-то подлость или провокацию. Может, он что-то своровал или вел себя на грани жестокости. Сначала нужно проверить. И вы можете встать в оппозицию ребенку, но не на сторону другого взрослого.
Эмоционально, с моей точки зрения, в ситуациях сложного социального поведения лучше вставать на сторону собственного ребенка, даже если вы видели, как он толкнул мальчика, ударил его по голове, сказал гадкое слово, настроил всех детей против другого ребенка. Важно быть рядом, на его стороне, даже если он не прав. Так вы даете ему кредит доверия, аванс: «Я знаю, что ты хороший малыш». «Я знаю, что ты хороший человек», – если речь идет о подростке. Вы с ним разберетесь потом, когда утихнут ваши эмоции, когда вы составите свое собственное представление о том, что произошло, и обсудите это с мужем/женой.
Я думаю, каждый родитель хоть один раз сталкивался на площадке с тем, что другой взрослый эмоционально набрасывался на его ребенка: «Почему ты так себя ведешь? Зачем ты его толкнул? Почему ты с ней не играешь? Что ты делаешь?» Что делаете в этот момент вы? Скорее всего, вы говорите: «Да-да, я его остановлю». Или сначала вы обращаете внимание на ребенка: «С тобой все в порядке? Сейчас я с этой тетей разберусь».
В жизни школьников все несколько тоньше. Вы приходите с родительского собрания, где много всего услышали про успеваемость, про дисциплину на физкультуре, про какие-то козни. С этим эмоциональным выплеском, с этим напором, не профильтровав факты, не отсепарировав, не обсудив, вы сразу набрасываетесь на ребенка. Все, вы на стороне фактического противника.
Еще пример: у вас в гостях другой ребенок. Вы слышите, что они играли, играли, а дальше раздаются стук, удары. Вы заходите к ним в комнату и понимаете, что ваш себя повел не на «пять с плюсом». Что вы делаете в этот момент? Говорите ли вы ему: «Ну, что тут опять? Я же тебя предупреждала»? Или вам удается сохранять какое-то подобие нейтралитета и быть с ним в одной команде, даже если он не прав и вы это видели?
Иногда довольно сложно помнить о долгосрочной стратегии. Нам очень важны фактические результаты, чтобы здесь и сейчас эффективно разобраться. Но мне кажется, очень важно задумываться над отношениями, если только вы можете думать, когда эмоции накрывают. Это крайне сложно, и способны на это не все.
Один из важных тестовых вопросов себе: «Нахожусь ли я на стороне ребенка в момент сложной ситуации с ровесниками? В момент, когда его накрыл гнев, когда его снесло?»
Общение с другими детьми – «учебная площадка» для ребенка
Дети только учатся управлять собой и эмоциями, основным навыкам социального взаимодействия. Сфера общения с другими детьми – это вторая «учебная площадка» после семьи. Там будет происходить много чего, разные эксперименты. Только у тех, кто социально одарен, а такие есть – это волшебные экстраверты, сангвиники, просто социально талантливые дети, – только у них не будет ошибок и промахов, а у остальных они будут в разных количествах в разные периоды взросления.
Ошибки будут именно потому, что это «учебная площадка», поле новой для ребенка социальной игры, на это надо делать скидку. Потому что мы и к себе часто относимся очень непримиримо, и к ребенку тоже, будто он, выйдя в социальное поле, должен делать только верные ходы. А он только учится.
Учим ребенка останавливать свой гнев
Эмоциональное равновесие
Иногда довольно сложно понять, насколько хрупкая вещь эмоциональное равновесие для ребенка-дошкольника и подростка. Оно в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь.
Конечно, ребенок к нему все время возвращается – даже очень сильно раскричавшись, подравшись на площадке, ребенок «сдюжит». Но нам надо его беречь и постараться по возможности не дестабилизировать. Потому что часто бывает, что при конфликтах с ровесниками ребенок сталкивается с нашей смещенной агрессией.
Вот мы на детской площадке, в детском саду, в школе, при общении с подругами и их детьми выдержали серьезное испытание на «пять с плюсом», всегда оставались на стороне ребенка. Там мы все делали по протоколу, защищали его, сдерживали свои эмоции, когда он отрывался. Ребенок вернулся в свое хрупкое равновесие, мы пришли домой и «сняли костюм», выдохнули. И тут ребенок получил нашу смещенную агрессию, разрушившую его состояние. Он не понимает что к чему, для него загадка: почему это мама так вышла из берегов? Он уже забыл, оставил все в прошлом, дети очень быстро живут.
Полезно усвоить понятие смещенной агрессии. Если вы понимаете, что сейчас сорветесь, возможно, стоит поискать для себя способы разрядки.
Учим ребенка декодировать свой гнев
Мы учим ребенка декодировать и спускать по лестнице агрессии собственный гнев, останавливая агрессию, пытаясь активно использовать понятие «нейтральное время». На самой верхней ступеньке лестницы располагается удар, сильная физическая агрессия, на ступеньку ниже – злое слово, еще на ступеньку ниже – слово произнесенное, но про себя. И на самой нижней ступеньке находится умение справляться со сложными эмоциями. Но это результат, который не всегда достижим даже для взрослых.
Самый первый шаг работы с лестницей агрессии – это назвать ситуацию и сказать себе: «Стоп! Это вспышка». Декодировать ее, сказав: «Стоп! Меня накрыли эмоции». Или: «Стоп! Это взрыв. Ребенок не в оптимуме».
Можно использовать визуальные, тактильные или жестовые штуки, отвлекающие ребенка. Но договариваться о них вы должны в нейтральное время, не в момент пика. Иногда для вспыльчивых детей, которые старше четырех с половиной – пяти лет, работает такой договор: «Давай, когда тебя сорвет, я почешу левую бровь, и ты попробуешь остановиться». Иногда работает что-то незаметное, условный жест для остановки эмоций.
Учимся формулировать чувства
Мы снова и снова учимся формулировать чувства, сложные эмоции, понимая, что слово – это «контейнер», более-менее надежный «сосуд», «бочка», в которую можно поместить эмоцию, чтобы помочь.
Иногда ребенок проявляет очень конфликтное поведение на площадке или в детском коллективе, и мы перед попаданием туда повторяем заранее обговоренный порядок действий: «Мы с тобой идем на день рождения, там будет много детей. Когда шумно, тесно и душно, ты быстро начинаешь драться, потому что устаешь». Вы прямым текстом еще раз повторяете то, что обсудили в нейтральное время: «Многим шестилетним мальчикам сложно не драться, когда они устают. Давай мы с тобой договоримся: когда тебе станет сложно, ты подойдешь ко мне, и мы с тобой уедем домой». Повторяйте это снова и снова.
Можно закреплять это визуально, рисовать последовательность действий в виде комиксов. Но при этом не думайте, что это будет работать и взрыва не произойдет. Вы только пытаетесь получить такую «палочку-выручалочку», а на самом деле внимательно наблюдаете за ребенком и понимаете, что в какой-то момент его просто физически нужно вытащить из ситуации, потому что сейчас он будет проявлять гнев, агрессию и раздражение.
В возрасте от года до трех с половиной – четырех лет иногда лучшее, что можно сделать, если ребенка накрывают вспышки при общении с ровесниками, – это физически изъять его из обстановки, где он перевозбудился и стал вести себя раздраженно.
Как ни странно, такой подход часто работает и для школьников или подростков. Их нужно увести из места, где они испытывают сложнейшие эмоции. Конечно, с 15- или 13-летним сделать это не так просто, как с трехлеткой – он уже крупный, его на ручки не возьмешь и брыкающегося не утащишь.
Иногда физически изъять ребенка из стрессовой социальной ситуации, когда никакие другие способы не работают, – лучшее решение.
Отношения с братьями и сестрами
Отношениям братьев и сестер присуща максимальная амбивалентность. Между ними есть очень большая любовь, но в то же время может быть море агрессии, гнева и недовольства в самых неожиданных формах. Если у ребенка есть братья и сестры, то весь спектр эмоций ребенок будет отрабатывать на них. Хорошая новость в том, что во внешнем мире ребенку, у которого есть братья и сестры, может быть намного проще.
Считается, что социальный интеллект вторых и последующих детей выше, чем социальный интеллект первенцев.
Бывает, что средние или младшие дети испытывают социальные сложности. Но все же весь спектр эмоций, и его отрицательную часть в особенности, ребенок отрабатывает на братьях и сестрах. И тут не нужно сильно обращать внимание на острые углы их отношений. Там много союзничества и в проказах, и в затеях, при этом бывает очень много соперничества. Все, что дети не умеют, они будут очень здорово отрабатывать сначала на братьях и сестрах, а потом уже вовне.
Самые острые ссоры – с самыми близкими и любимыми
Общее правило, касающееся не только братьев и сестер, но и всех детей, – ребенок себя контролирует тем хуже, чем сильнее затрагивает его эта ситуация. Самые острые ссоры происходят с самыми любимыми братьями и сестрами, родственниками и друзьями.
Острота ссоры – это показатель очень надежной психологической близости и вовлеченности в отношения.
С тем, кто нам безразличен, мы не ссоримся, там меньше гнева, меньше раздражения. У ребенка так же. Ему нужно подсказывать, что можно делать с этой остротой, понимая, насколько это может быть важно.
Хорошие способы останавливать гнев
Мне кажется, должны быть надежные способы возвращать ребенку хорошее настроение и останавливать гнев. Один из парадоксальных – это признание: «Я очень сердитый малыш». Или: «Я очень сердитый молодой человек с усами». Может, звучит парадоксально, но подростки похожи на трех – пятилетних детей в каких-то эмоциональных темах: «Ты очень сердитый. Боюсь, боюсь, боюсь». Иногда таким признанием состояния удается вывести человека на совершенно другую волну.
Прекрасный способ – дать ребенку понять, что вы рядом с ним и можете справиться с его эмоцией.
Еще один способ – прогонять состояние: «Уйди, бука!» Когда вы говорите: «К тебе вреднючка пришла. Давай пойдем ножки в воду опустим, ножками поболтаем, вреднючку прогоним». Или: «Уходи, вредная девочка. Приходи, девочка веселая». Можно использовать куклу-посредника или любой переходный предмет, помогая ребенку стряхивать состояние. Дети очень хорошо принимают способ «Уйди, бука. Уйди, злюка». Дошкольники особенно чутки к такого рода приемам.
С подростком все немножко сложнее, парадоксальнее, с ними психологи любят использовать понятие «часть тебя»: «Есть какая-то очень злая часть тебя – она как доктор Джекилл. Мы будем с ней общаться или ты вернешь другую часть себя?» Это работает для подростков 12+. Про «части тебя» ребенку-дошкольнику рассказывать не нужно.
Иногда дети применяют этот способ к родителям: «Сейчас злую маму заберет полиция, а такси привезет добрую маму». По сути, это отделение человека от состояния.
Следующая вещь, которая здорово работает, – это индивидуально разработанные правила, помогающие ребенку сохранять равновесие. Я приведу очень конкретный пример, он связан с дошкольным возрастом, с возрастом предельной социализации, когда ребенок осваивает максимальное количество правил взаимодействия с другими детьми.
Ребенок приходит на площадку, и вы знаете, что ничем делиться он не готов. Если кто-нибудь подойдет и возьмет предмет у него силой, начнется скандал. Тогда вы выносите второй рюкзак с игрушками, которыми вы не делитесь. Или, когда приходят гости, вы берете самые важные игрушки, складываете их в специальную корзину и убираете так, чтобы гости их не взяли. Это не универсальная рекомендация, но способ, который признает реальную ситуацию конкретно вашего ребенка. У него на данный момент отсутствует навык делиться – и его стоит пытаться признать.
Еще пример правил, которые могут помочь справиться с агрессивными проявлениями детей: «Если ты начинаешь драться с гостями, ты приходишь и помогаешь мне на кухне».
Есть дети, не способные войти в контакт, которые часто являются объектом агрессии, например стеснительные дети. Иногда нужно учить ребенка не только сдерживать свой гнев, но и реагировать на возможный гнев и раздражение, которые он получает в общении с другими детьми. Тогда ребенку нужно учиться защитным формулировкам, не сдерживать нападение, а защищаться.
Дети делятся примерно пополам на тех, кто нападает, и на тех, кто отстраняется от агрессии, затихает, замирает. Это тоже часть типологии. Нужно научиться давать словесный отпор, чтобы реагировать физически: «Не говори со мной так»; «Я тебе не разрешаю это брать»; «Ты не должен меня бить»; «Я не могу тебе это позволить».