• игнорируют потребности ребенка в ситуации развода (используют ребенка для того, чтобы получить информацию о личной жизни бывшего партнера, очерняют его в глазах ребенка, пытаются перетянуть ребенка на свою сторону, препятствуют его общению с бывшим партнером).
Я думаю, что список можно не продолжать, примеров здесь масса, и за ними далеко ходить не нужно. Я хочу сейчас сказать другое – во взрослой жизни детский дефицит адекватной родительской заботы оборачивается неспособностью адекватно заботиться о себе, то есть распознать свои реальные потребности и адекватно реагировать на них. Типичными проявлениями неразвитой способности заботиться о себе являются, например, следующие ситуации:
• человек систематически (привычным образом) не обращается к врачу, игнорируя явственно подаваемые организмом «сигналы бедствия»;
• трудности с планированием и организацией собственной деятельности, целеполаганием; это качество обычно характеризуется как «несобранность», хотя реально за ним стоит неразвитая способность планирования деятельности и постановки целей;
• отсутствие баланса между работой и личной жизнью, работой и досугом, игнорирование важных сфер жизни (хобби, отдых, физическая активность);
• длительное пребывание в отношениях, которые подрывают эмоциональное и душевное равновесие, без приложения усилий по их преобразованию или прекращению;
• поддержание высокого уровня интенсивности работы и высокого темпа жизни в целом на фоне игнорирования реальных потребностей в снижении нагрузки и замедлении;
• пассивное принятие (без протестов, выражающихся в реальных действиях) ситуаций и обстоятельств, создающих дополнительные материальные и нервно-психические нагрузки и осложняющих жизнь в целом (дополнительные обязанности на работе и в личной жизни, появление домашнего животного, за которым надо будет ухаживать и т. п.), а также создающих условия финансового и материального риска.
Читатель, продолжите этот список по своему усмотрению – уверена, у вас найдется много пунктов, которые сюда можно добавить.
Довольно часто в практике мне также приходилось встречаться с извращенным пониманием заботы о себе у эмоционально зависимых (и не только) людей. Например, после тяжелейшего рабочего дня человек, вымотанный и взвинченный, приходит домой. Именно из соображений заботы о себе (именно эти слова и произносятся, иногда даже вслух) он съедает полторта или выпивает солидную дозу алкоголя, или, например, до трех часов ночи просматривает видео самого разного содержания. Однако реальной заботой о себе здесь даже и не пахнет, это потакание сиюминутному состоянию (более адекватной мерой было бы принять теплый душ, легко поужинать и отправиться спать). В психотерапевтических кругах ходят байки о клиенте, который отказался посещать психотерапевтические сессии именно из соображений заботы о себе – ведь сессии проходили зимой, когда на улице было очень холодно и можно было замерзнуть по дороге к психотерапевту.
Глава 7Особенности переживания горя и потери
Переживание утрат и потерь – особая тема для зависимой личности. Нормальный процесс переживания утраты представляет собой отделение от некоторого объекта, проходящее через ряд стадий (отрицание, гнев, торги, депрессия, принятие), с неизбежностью включающее осознание, принятие и отгоревывание факта потери и утраты связи. Образ утраченного объекта помещается во внутренний план сознания таким образом, что внутренние диалоги с ним стихают, при этом образ утраченного носит черты целостности и реалистичности (то есть содержит в себе как эмоционально позитивные, так и эмоционально негативные характеристики). Горевание – протяженный во времени процесс, однако приходит момент, когда боль, вина, отчаяние, гнев, печаль об утрате со временем смягчаются и уходят, уступая место принятию и грусти.
Для зависимой личности переживание утраты является серьезным вызовом, поскольку близкие контакты, которые она строит, основаны на слиянии с отсутствующими или очень размытыми границами. Переживание сепарации и переживание утраты опираются на ряд схожих психических способностей, в частности – способность давать себе опору и поддержку, регулировать и контейнировать собственные эмоциональные состояния, воспринимать себя в отдельности от значимого партнера и ощущать границы между Я и Ты, способность реалистично воспринимать различия между желаемым образом Другого и его реальными особенностями и потребностями, не зависящими от наших желаний. В силу слабой сформированности у зависимой личности перечисленных психических особенностей переживание потери может быть для нее тяжелейшим опытом.
Тем не менее в течение жизни ей неоднократно приходится сталкиваться с утратами. Давайте посмотрим на то, как именно она проживает их – идет ли речь о потере значимых отношений или любимого человека.
Во-первых, обращает на себя внимание то, насколько психологически трудно зависимой личности признать факт окончания значимых отношений, насколько трудно ей эти отношения завершить. Очень часто отношения длятся и длятся, несмотря на то, что обоим партнерам уже очевидно, что ничего, кроме боли и опустошенности, они не приносят, что отношения исчерпали себя, порой несмотря даже на то, что у одного или обоих партнеров завязываются новые отношения. Партнеры говорят друг другу «прощай», однако минуту, час, несколько дней или месяцев спустя один из них снова выходит на контакт, и отношения возобновляются. Расстаться невозможно, и часто это воспринимается как что-то болезненное – и одновременно как свидетельство того, что отношения с этим конкретным человеком и он сам имеют непонятную ценность, что бы в них ни происходило.
Еще задолго до того, как отношения войдут в болезненную финальную фазу, человек может жаловаться на то, что в них происходит, предъявлять претензии к партнеру – в диалогах с самим собой, с друзьями, с родителями, с психотерапевтом, и он перечисляет многочисленные эпизоды жестокости и бесчувственности, проявленной партнером, иногда цитирует переписку или пересылает ее, чтобы другие люди могли на это посмотреть и как-то отозваться, однако при этом, несмотря ни на что, он не может найти в себе решимости прекратить эти отношения – несмотря на то, что очевидно, что они вредят его психическому равновесию.
Такая невозможность расставания объясняется тем, что эмоциональный опыт зависимой личности имеет тенденцию к расщеплению на «хороший» и «плохой», а это значит, что претензии к партнеру, гнев, недовольство она размещает в одном внутрипсихическом пространстве, а позитивный опыт – в другом. Когда такой человек озвучивает вслух свои жалобы по отношению к партнеру, можно быть уверенным в том, что присутствует и нечто другое, к чему в данный момент нет доступа и что не находится в поле внимания. Чем ожесточеннее он жалуется и чем более он недоволен, тем больше оснований ожидать соответствующей интенсивности чувств противоположного плана. Зависимая личность очень дорожит эйфорическим опытом океанического слияния с другим человеком, опытом, который переживается как нечто сверхценное, перебрасывающее в иное переживание себя, туда, где нет тревоги, нет одиночества, нет стыда, нет пустоты. Отношения, где были хотя бы искры, хотя бы островки этого переживания, она не готова утратить.
Зависимой личности трудно увидеть отношения как целостную картину, это скорее набор фрагментов, обрывков, окрашенных то в светлые, то в темные краски, и каждый светлый кусочек этой мозаики так дорог, что невозможно выбросить его вместе со всем остальным или обесценить. Когда в отношениях есть много проблем, зависимая личность надеется преодолеть их, «доскрестись» сквозь всю эту черноту к тому первоначальному прекрасному чувству, с которого все начиналось, которое переживалось как обезболивающее, избавляющее от всех эмоциональных проблем. Когда боли становится слишком много, такая личность может выйти из отношений, однако тоска и сожаление по этим «светлым островкам» остается все равно. Довольно часто можно увидеть неспособность зависимой личности завершить неудовлетворительные отношения полностью: партнер остается значимым и занимает много места во внутреннем пространстве, события его личной жизни отслеживаются по социальным сетям, даже через значительное время после расставания возможен не только выход на контакт, но и возобновление отношений, приводящее снова к неудовлетворительному результату.
В случае отсутствия эмоциональной зависимости разрыв отношений, пусть и тяжело переживаемый, впоследствии не приводит к обесцениванию партнера, скорее появляется внутренняя возможность реалистично отнестись как к самим отношениям, так и к их прекращению: «он замечательный человек, но нам не удалось услышать друг друга», «мы довольно сильно расходимся в потребностях и ценностях, но не сразу это поняли», «ему хотелось необременительного романа и разовых встреч, но это не совсем то, что устроило бы меня, поэтому мы не смогли быть вместе». Внутренне возможным также оказывается признание и отгоревывание невозможности удовлетворяющих отношений романтического толка при сохранении человеческой теплой связи. Например, бывшие супруги могут спокойно обсуждать вопросы, связанные с воспитанием общих детей и заботой о них. В зависимых отношениях единственным шансом на такое развитие событий является наличие у одного или обоих бывших партнеров новых актуальных отношений, с которыми они связывают свои надежды и в которые эмоционально погружены. Во всех других случаях бывший партнер не может быть воспринят как бывший, возврат к отношениям с которым невозможен, а этот факт принят и отгореван. Более того, при возникновении напряжения в новых отношениях, при любой угрозе неудовлетворения эмоциональных потребностей зависимого человека в рамках этих новых отношений он с высокой степенью вероятности будет обращаться к прежним партнерам и искать возобновления отношений с ними либо будет вовлекаться в еще одни отношения. Создавая систему противовесов, создавая треугольники отношений, зависимая личность справляется с напряжением, возникающим в диаде с основным партнером.