Остановимся чуть подробнее на анализе более частных, но не менее важных различий между нарциссической и эмоционально зависимой структурой.
1. Фальшивое грандиозное нарциссическое Я, которое не удается развить зависимой личности, даже если она этого сильно захочет. Нарциссическая личность переживает себя как особенную, часто – грандиозную, любые неосторожные попытки окружающих сравнить или сопоставить ее с обычными людьми воспринимаются как унижение и вызывают сильную реакцию гнева/ярости, которая всегда есть (хотя и не всегда предъявляется). Нарциссическое дутое всемогущее Я не отражает подлинной аутентичности такого человека, однако на его защиту (в виде поиска и предъявления явных доказательств успешности и исключительности) тратится немало душевных сил. Для зависимой личности не характерно переживать себя грандиозной, по крайней мере – сколько-нибудь длительное время (а не эпизодически); для зависимой личности не характерна «мания величия», она скорее будет гордиться не свой «голубой кровью» и неограниченными возможностями, а трудолюбием и способностью преодолевать препятствия. На голове эмоционально зависимой личности обычно нет короны, разве что она невзначай примерит чужую, и то эта самая корона не сидит на ней устойчиво, если можно так выразиться, а шатается так, что не может удержаться.
2. Очевидная ориентированность на контакт и сохранение отношений; эмоционально зависимые личности могут уходить из контакта и покидать партнера, однако это «короткое замыкание», способ справиться с невыносимым объемом тревоги и боли, связанной с отказом в близости или агрессией партнера. Даже выходя из контакта, такие люди страдают об утраченном (о хорошей части утраченного) – именно эту хорошую часть они и вспоминают. У эмоционально зависимой личности нет склонности к устойчивому тотальному обесцениванию партнера, к высокомерию, или, по крайней мере, сохраняется критичное отношение к тому, чтобы «возноситься» и считать других (и партнера в том числе) ниже себя. Нарциссическая личность при возникновении проблем склонна обесценивать отношения и партнера и разрывать контакт; на партнера при этом обрушиваются (высказываемые и удерживаемые при себе) обвинения в обмане (т. к. он не смог соответствовать ожиданиям), трате ее времени и сил и т. п.
3. Существуют явные различия между эмоционально зависимой и нарциссической личностью в отношении того, как ощущаются их детские части. Детская часть эмоционально зависимой личности не ощущается пустой и безжизненной, она часто сохраняет чувство юмора и творческие возможности; в образах фантазии, рисунках, сновидениях часто описывается как проявленная в контактах с другими людьми (одна моя клиентка описывала собственного внутреннего ребенка в образе «неуместного козла», который присутствовал на наших встречах, сидя под ее креслом и стесняясь, у другой, активной и решительной женщины, внутренний ребенок был представлен в образе перепуганного притаившегося мышонка, который выходит только к самым близким людям, в принятии которых он абсолютно уверен). Разрешение внутреннего конфликта эмоционально зависимой личности в ходе терапии символически видится как снятие с этого ребенка необходимости выполнять взрослые функции или реализовывать какие-то долженствования в отношении других, создание для него безопасного внутреннего пространства, где о нем заботятся как о ребенке. У нарциссической личности в ходе терапевтической работы часто появляется образ подвала, закрытой комнаты, какого-либо замкнутого либо полностью безжизненного пространства (пустыня), в котором (в ужасающе плачевном состоянии) находится внутренний ребенок, то есть он изолирован; уже само обнаружение его является отдельным терапевтическим событием, требующим серьезной внутренней работы и вызывающим огромное количество противоположных чувств, равно как и попытка этого ребенка увидеть, рассмотреть. В контакте с эмоционально зависимой личностью увидеть и идентифицировать внутреннего ребенка обычно довольно легко, он охотно выходит навстречу и охотно включается во взаимодействие. Для нарциссической личности сама идея о внутреннем ребенке является потенциально унизительной; эмоциональные реакции, явно исходящие из детской части, вызывают сильнейшую реакцию стыда.
Сейчас, когда я пишу эти строки, я вспоминаю опыт работы с привлекательной молодой женщиной, исключительно успешным топ-менеджером одной из крупнейших российских компаний. На одну из наших встреч она пришла в крайне нересурсном состоянии – в апатии, в душевном онемении («омертвении»), доходящем до бесчувствия; с самого порога она безжизненно заявила, что ничего не хочет, даже разговаривать. В ходе нашей беседы, которая, тем не менее, завязалась, ей удалось все-таки добраться до собственных чувств, и она разрыдалась (это принесло ей некоторое облегчение). Однако следующая же сессия началась с ее сдержанных извинений за «неуместное поведение в ходе предыдущей встречи» и трату моего времени. «Уверена, что вам было неприятно и вы с трудом терпели меня – то, что я несла, не было профессиональным конструктивным диалогом». Нарциссическая личность чувствует себя крайне униженной, когда ее внутренний ребенок показывается в контакте, эмоционально зависимая скорее пытается понять, есть ли шанс у ее внутреннего ребенка быть «взятым на ручки» в этом конкретном контакте и что нужно сделать для того, чтобы это произошло.
В заключение приведенного здесь краткого сопоставительного анализа мне хочется отметить, что в контакте с зависимой личностью почти физически ощущается тепло, идущее от нее, она рада контакту и развернута в сторону контакта; нарциссическая личность, в отличие от нее, интуитивно ощущается как холодная и безжизненная (кстати, это обстоятельство, с моей точки зрения, может быть использовано в дифференциальной диагностике эмоциональной зависимости и нарциссизма – достаточно закрыть глаза, настроиться на себя и воссоздать во внутреннем пространстве образ конкретного человека. При этом обычно достаточно легко ответить на вопрос – ощущаю ли я этого человека как теплого или скорее как холодного или отнимающего мое собственное тепло).
Часть IIIПсихотерапия эмоциональной зависимости
Глава 9Психотерапия эмоциональной зависимости: стратегия и основные тактики
Формулировка стратегий и тактик терапевтической работы исходит из понимания структурных особенностей, базовых дефицитов и особенностей построения взаимоотношений, характерных для эмоционально зависимой личности. С моей точки зрения, они могут быть обозначены следующим образом.
Критически важной стратегической целью терапевта является создание таких отношений с клиентом, в которых он смог бы проявлять себя аутентичным образом и при этом не опасаться за контакт. Эмоциональная зависимость – неудачный вариант решения дилеммы «быть в контакте с другим» и «быть собой» посредством жертвования вторым в пользу первого. Отношения, которые строятся в ходе терапии, призваны создать такой опыт, когда возможно и первое, и второе одновременно (пусть и не на каком-то идеальном уровне). Честно говоря, я абсолютно уверена в том, что ключевым фактором эффективности психотерапии эмоциональной зависимости являются именно отношения с терапевтом – отношения определенного качества, отношения, в которых есть возможности для высвобождения и развития того, что прежде было заблокировано в результате ранней травмы. Можно бесконечно тренировать и дрессировать отдельные психические способности клиента (в том числе те, о которых я пишу буквально в следующих абзацах), однако, если отношения определенного качества не созданы, грош цена всем этим тренировкам.
Сейчас мне хочется немного прокомментировать, что я имею в виду под возможностью проявлять себя аутентичным образом и не опасаться за контакт. Конечно, тут речь не идет об отношениях, в которых для клиента нет никаких границ и все позволено. Я хотела сказать о том, что очень важно создать отношения, в которые клиент мог бы приносить все аспекты собственного эмоционального опыта и быть принятым; отношения, которые помогают клиенту обнаружить и символизировать самый разнообразный собственный эмоциональный и телесный опыт; отношения, в которых клиент мог бы исследовать и размещать собственную аутентичность. В этих отношениях терапевту предстоит восполнить те дефициты, которые присутствовали в ранних отношениях клиента: дефицит надежной привязанности, дефицит распознанности и отраженности, дефицит уважения. Кроме того, исключительно важно отслеживать процесс, чтобы исключить эксплуатацию клиента ради обеспечения нужд личного процесса терапевта – нарциссического или зависимого, потому что эмоционально зависимый клиент приглашает к использованию собственного психического пространства и даже провоцирует на это. К сожалению, такой клиент пробуждает или активизирует своим процессом нарциссическую или зависимую динамику в личности терапевта.
Другие важнейшие стратегические цели:
1. Помощь клиенту в получении доступа к собственному аутентичному процессу, к собственному эмоционально-телесному опыту и использованию его в качестве точки опоры при выстраивании своего поведения и взаимодействия с миром; помощь в расширении образа Я и адекватном понимании своих особенностей и потребностей.
2. Развитие способностей к зрелой саморегуляции и адекватной заботе о собственных потребностях (понимать истинные свои потребности и желания, а также реалистично видеть ограничения, контейнировать переживания, поддерживать и подбадривать себя, планировать время и рассчитывать объем необходимых усилий, оценивать происходящее с точки зрения собственных потребностей и многое другое).
3. Помощь клиенту в компенсации и развитии психических процессов, структур и способностей, пострадавших в результате травмы развития, как-то: базовый уровень психического напряжения, способность интегрировать эмоциональный опыт, способность регулировать аффект, поддерживать контакт в состоянии эмоционального напряжения и т. п.