Переломный момент в терапии эмоциональной зависимости – четвертый – становится апофеозом всего терапевтического процесса, его важной узловой точкой, и связан он с весьма значимым для клиента событием (или чередой событий).
Обычно это попытка выразить какие-либо важные собственные потребности в контакте с каким-либо значимым человеком, чаще всего – основным партнером, либо матерью или отцом, реже – авторитетным наставником, учителем (иными словами, это ситуация, когда клиент очень хочет чего-то от значимого для него человека и заявляет об этом вслух). Это могут быть, например, просьбы о чем-либо или выражение собственного несогласия с тем, что делает партнер. Иногда это выражение потребности быть увиденным таким значимым для клиента человеком, просьба о предоставлении обратной связи, обращенная к нему.
Приведу несколько примеров. Женщина инициирует разговор с мужем, с которым у нее раздельный бюджет: ей важно (и одновременно страшно) обозначить мужу, что она ожидает от него больших объемов вложений (ежемесячно муж выдает ей мизерную сумму на покрытие расходов на его питание). Девушка, живущая вместе с матерью и отчимом, хочет поговорить с матерью, чтобы сказать ей о том, как обижает ее то, что мать не может принять ее негативные чувства по отношению к нему, и просто позволить им быть. Другая девушка отказывает собственному отцу в его просьбе в очередной раз бесплатно поработать для нужд его фирмы (объемы работы, которую каждый раз нужно срочно выполнить безо всякой оплаты, весьма значительны). Молодой человек, проходящий весьма значимое для него обучение, просит у наставника обратной связи относительно собственного уровня профессионального развития. Иногда клиент заранее обсуждает с терапевтом предстоящий ему важный разговор, иногда приносит рассказ о состоявшемся разговоре непосредственно на сессию, но каждый раз это особое событие в работе. Как бы такой разговор ни прошел и чем бы он ни закончился, то, что произошло в нем и в результате него, нуждается в особой обработке.
Очень редко (но все же так бывает иногда) партнер обнаруживает понимание нужд клиента и готовность идти ему навстречу, буквально предоставляя запрашиваемое и давая желаемое. Это прекрасный результат! Он помогает клиенту воочию убедиться в том, как важно заявлять о своих интересах и к каким позитивным последствиям это приводит. Такой опыт поддерживает развивающуюся способность клиента заботиться о себе и о своих потребностях. Однако чаще на практике бывает иначе: партнер отказывает клиенту либо удовлетворяет потребность лишь отчасти, сильно его тем самым фрустрируя. И этот опыт фрустрации важно помочь клиенту адекватно переработать.
Фактически клиент получает отказ в удовлетворении собственных потребностей и желаний, связанных с другим человеком. С этим самым человеком, с его поведением он напрямую связывает собственное эмоциональное благополучие. Столкнувшись с отказом, он будет испытывать, скорее всего, боль и сильный гнев в отношении человека, чье поведение, как оказалось, не соответствует его ожиданиям. Ранее в такого рода ситуациях клиент продолжал бы атаковывать партнера в надежде получить желаемое, ему трудно было бы принять то, что партнер его (как и окружающая реальность) далек от идеального, пережить эту неидеальность и принять ее. Теперь клиент достаточно укрепил собственные психические способности, чтобы пережить эту фрустрацию, принять реальность и снять с партнера ответственность за собственное эмоциональное благополучие. В словах клиентов это звучит примерно таким образом: «Да, он не даст мне того, что я так сильно хочу. Я ощущаю, что я один, что я сам у себя один и кроме меня, никто обо мне не сможет позаботиться. И лучше, чем я о себе позабочусь, никто обо мне не может позаботиться». С этого момента может начаться настоящий разворот в сторону принятия реальности, осознания и принятия неидеальности окружающих людей (и прекращения поиска идеального объекта) и самого себя и реалистичной заботы о себе. Здесь имеет шансы состояться и быть прожитым тот опыт, который не был прожит в раннем детстве клиента, в его один – два года – опыт обретения психической автономии.
Чтобы помочь такому развороту состояться, терапевту важно поддерживать нарождающийся зрелый процесс клиента и не поддерживать прежний пограничный (не объединяться с клиентом против третьего лица, а скорее помочь ему понять собственные чувства и поддержать себя в них). Например, грубой ошибкой является сосредоточение внимания на партнере, указания или намеки на то, что он плохой или неподходящий, жестокий или нечувствительный. Центром внимания должны быть собственные чувства клиента, которые важно эмпатически поддерживать и контейнировать, позволять им быть и помогать в них разобраться. Клиенту важно прожить гнев и боль, пройти через ощущение одиночества и бессилия для того, чтобы почувствовать, что он не развалился и может находиться в том, что произошло. Он может прийти к тому, что раз люди вокруг не идеальны, он тоже может быть не идеальным, имеет право испытывать самые разные чувства и, поскольку спасать его никто не собирается, он будет «добывать для себя пищу сам», станет опорой и утешением самому себе. Что он и в сложившейся ситуации тоже может что-то сделать для самого себя.
Частью этого процесса является горевание, которое, возможно, впервые клиент переживает глубоко и понастоящему. Ему приходится отгоревывать собственные ожидания и иллюзии в отношении других людей, отгоревывать тот факт, что его партнер действительно не таков, каким бы ему хотелось его видеть (не идеален), что родитель, до которого он так долго пытался достучаться (достучаться до идеального родителя в родителе реальном), возможно, никогда не удовлетворит его потребности (по крайней мере полностью). Клиенту, фигурально выражаясь, приходится отгоревывать тот факт, что у козла нет вымени и молока от него не дождешься, для того, чтобы увидеть реальные возможности взаимодействия с реальным козлом. И клиенту важно помочь в этом горе – важно не поддерживать надежды на то, что «мама когда-нибудь поймет», «обратную связь можно получить, надо только как следует попросить об этом» и «партнер на самом деле любит, он просто не понял этого сам и поэтому говорит, что не любит тебя». Реальность сурова. Мама никогда не поймет каких-то вещей обо мне и уж точно никогда не будет идеальной. Партнер не любит тебя. Наставник дает такую обратную связь, что ты ощущаешь себя смотрящимся в кривое зеркало – твой любимый, уважаемый тобой наставник, он тоже не идеален. Как говорится, shit happens… добро пожаловать в реальность, где нет волшебников. Где ты будешь опираться на себя сам, потому что здесь нет идеальных родителей.
То, насколько справится клиент с этой важной внутренней работой, во многом определяется его внутренними приобретениями, сделанными на предыдущих этапах психотерапевтического взаимодействия. Потому что вынести описываемый процесс и извлечь из него важные внутренние уроки может только внутренне окрепшая личность, которая имеет психическое оснащение, достаточно развитое для того, чтобы быть способной адекватно справляться со стрессами и заботиться о себе.
Довольно часто бывает, что фигурой, в отношениях с которой разворачивается описанный здесь драматический процесс, становится психотерапевт. К данному этапу совместной работы он становится уже значимым для клиента лицом, в отношении которого клиент разворачивает характерный для него процесс идеализации и возложения ответственности. Наличие у терапевта непроработанного, незнакомой ему самому нарциссической или эмоционально зависимой динамики делает для такого терапевта особо ценным переживание собственной идеальности в глазах других. Это может серьезно затруднить конструктивное проживание клиентом процесса, который я здесь описываю. Когда клиент столкнется с тем, что терапевт не соответствует идеальной картине, которую он до этого выстроил, он начнет атаковывать его в попытках «вытрясти» соответствие этим самым идеальным ожиданиям, а затем обрушит на него собственные гнев и боль в связи с тем, что это «вытрясание» не дает желаемых результатов. Терапевт с непроработанными проблемами близости – сепарации может начать обвинять клиента, защищая собственную «идеальность», либо впадать в стыд и вину, казня себя за непрофессионализм. И то и другое в равной степени не полезно для клиента, потому что представляет собой очередной в его жизни виток зависимого паттерна отношений. Терапевту важно сохранять устойчивость в эмоциональных бурях, которые переживает клиент, а также устойчивость к идеализации и обесцениванию со стороны клиента, с которыми ему с неизбежностью приходится иметь дело.
Так или иначе, случился ли столь важный для клиента процесс в отношениях именно с терапевтом или с другим лицом, обычно после такого рода событий терапевт замечает, что что-то неуловимо меняется в его контакте с клиентом. Эти изменения очень трудно поначалу описать в терминах конкретных поведенческих проявлений, однако они отчетливого ощущаются в резонансе терапевта. Контакт становится более «прохладным», если можно так выразиться – не потому, что клиент что-то «утаивает» «злое и нехорошее», а потому, что увеличивается эмоциональная дистанция и меняется сам характер контакта. Клиент становится более автономным и может эмоционально справиться с тем, что терапевт хочет одного, а он – другого, терапевт ждет от него одного, а он делает другое. Очень интересно отметить внутреннюю реакцию терапевта на эту «прохладу» контакта. Терапевт, дружественно относящийся к автономии клиента, испытывает на этом этапе смешанные чувства, похожие на переживания родителя выросших детей: он испытывает удовлетворение от хорошо проделанной работы и легкую грусть по поводу того, что прежним отношениям пришел конец (что-то похожее чувствует и клиент). Терапевт с непроработанными темами нарциссического и эмоционально зависимого круга испытывает по отношению к клиенту обиду.
Пятый этап – заключительный в работе. Внутренние приобретения, сделанные клиентом на предыдущих этапах, крепнут, а изменения в его поведении становятся заметными. Он все более отчетливо начинает ощущать авторство собственных проявлений в контакте с другими людьми и свою ответственность за эти проявления и за свою жизнь в целом. Клиенту нравится экспериментировать, так или иначе проявляя себя в отношениях, в том числе – с терапевтом, ему нравится менять дистанцию по отношению к нему, то приближаясь, то удаляясь – клиенту приходит в голову мысль встречаться пореже, раз в две, а то и в три недели, он все чаще задумывается о том, как будет «жить без терапевта» или попробует «сходить к другому терапевту», однако при этом ему важно знать, что из терапии его «не выгоняют», «рады» ему и в случае его ухода при необходимости можно снова вернуться. В целом, это очень похоже на вылет птенцов из гнезда. Клиент убеждается в собственной способности справляться с ежедневными стрессами и решать текущие жизненные задачи; ему уже не страшно представить собственную жизнь в отсутствие терапии. С его восприятием фигуры терапевта происходит нечто, похожее на трансформацию образа родителей у юноши или девушки: психотерапевт начинает восприниматься как реальный, неидеальный, несовершенный человек, по отношению к которому есть теплая, крепкая привязанность.