При взгляде на приведенную выше таблицу становится понятно, что происходит во время токсичного / построенного на манипуляциях общения. Люди периодически нарушают границы друг друга, порой без какого-либо злого умысла. Но интересно другое. Многие просто привыкли общаться с помощью манипуляций. Например, вместо того чтобы прямо попросить о чем-то, делают это с помощью каких-то замысловатых конструкций. Из разряда «Эх, что-то мне давно цветы не дарили», «Вот опять дома срач, не дай бог сейчас кто-то придет – стыд-то какой». У нас в голове живет куча всяких неадаптивных установок, что-то вроде «просить – это наглость». Или мы боимся, что нам откажут в ответ на просьбу, поэтому заранее пытаемся застраховаться при помощи таких, казалось бы, безобидных словесных конструкций. Но когда это все становится более масштабным и количество манипуляций на квадратный сантиметр общения начинает зашкаливать, то вина перерастает в стыд, а стыд становится токсичным, как ядерные отходы.
Стоит ли говорить, что когда любой поступок или проступок не оценивается с точки зрения того, что конкретно совершено, а каждый раз затрагивает личность человека, то это вызывает тот самый токсичный стыд, ощущение собственной неадекватности. А что, если человек рос в такой среде? Тогда он еще более уязвим, и даже в ситуациях, где он не виноват, уже начинает испытывать стыд.
Что такое стыд с точки зрения теории привязанности? Это тот самый механизм регуляции поведения ребенка, то, чему он учится в процессе взаимодействия со своим значимым взрослым. Очень рано ребенок начинает понимать, что ходить голым при других – стыдно, громко кричать в супермаркете – стыдно, быть жадиной – стыдно, вытирать сопли о занавеску – стыдно. С помощью стыда ребенок успешно (или не очень) интегрируется в социум. Но самое главное – это мощный инструмент сохранения привязанности со значимым взрослым. Каждый ребенок стремится к одобрению родителя и избегает гнева – это нормально. Ну а если сам родитель не очень понимает, что является постыдным, а что нет? Фраза «как тебе не стыдно» становится лейтмотивом всего детства. Злиться стыдно, плакать стыдно, не делиться лопаткой в песочнице стыдно, плохо учиться стыдно и т. д. Ребенок абсолютно беспомощен, у него нет собственных ориентиров. Он знает только то, что видит и слышит, а видит и слышит только то, что транслируют родитель и социум. Когда ребенка постоянно стыдят, у него нарушается способность сформировать целостный образ своего «я», или селф, нет возможности выстроить собственную внутреннюю опору. И он начинает ориентироваться на то, «что люди подумают», и смотрится в других как в зеркало. В самых крайних случаях мы получаем то, что называется нарциссическим расстройством личности, где вся грандиозность – это всего лишь стремление избежать чувства стыда за собственное несовершенство, где нарциссическая ярость – попытка защитить маленький хрупкий селф, а постоянные манипуляции виной и стыдом – проекция своего внутреннего стыда и попытка его избежать.
С детством все понятно, а что же происходит во взрослом возрасте? Дело в том, что мы переносим объект нашей привязанности с родителя на партнера. Партнер становится нашим значимым взрослым. Поэтому стиль привязанности, то, как к нам относятся, имеет такое колоссальное воздействие на психику. И тут мы понимаем, что, вступая в отношения с абьюзерами, теми же нарциссами, мы получаем мощный удар по-нашему «я».
Что же с этим делать? Мне очень нравится, как о стыде говорит канадский врач Габор Мате: стыд – это потеря контакта. А мы очень боимся потерять контакт, мы боимся потерять близость, иногда даже с тем человеком, с которым она априори невозможна.
Интересно, что во взрослом возрасте стыд нам не нужен. Он закрывает возможности к росту, заставляя прятаться. Стыд удерживает нас в отношениях, где мы постоянно оправдываемся. Первое, что нужно сделать, – это осознать, что стыд – для четырехлеток, и перевести его в вину, если это уместно. Возможно, мы правда причинили кому-то вред, обидели, в таком случае мы возьмем на себя ответственность, попросим прощения, компенсируем нанесенный ущерб. Если человеку этого недостаточно, он не готов прощать либо попытается на нас «ездить» с помощью вины и стыда, то это уже не наши проблемы. Мы сделали все, что от нас зависело, и можем двигаться дальше. Но для этого мы прежде всего должны разобраться с собственным «я», принять все его ограничения и достоинства. Возможно, познакомиться с собой, не давая себе оценки, а просто принять.
Иногда перевести стыд в вину не получается. Тут важно помнить о том, что стыд очень боится огласки, ему страшно выйти «на свет». В таком случае нужно проговорить то, за что нам стыдно, в безопасной среде: наедине с близким другом, на консультации у психолога или в группе. Это принесет огромное облегчение. Это можно сделать также наедине с собой, записав случившееся на листе бумаги и посмотрев на него со стороны. Такой способ менее эффективен, но может расцениваться как первый шаг.
Как мы помним, стыд – это страх потерять контакт. Иногда этот страх будет оправдан, как, например, в ситуации, когда один решает признаться в измене, а второй после этого уходит. Но зачастую наши ожидания неоправданны, поскольку люди относятся к другим гораздо терпимее, чем к самим себе.
Мощным оружием против стыда является гнев. Стыд по своей природе – это и есть гнев, направленный на себя, а наша задача – развернуть его вовне. Когда мы это делаем, мы, по сути, защищаем свой селф, свое «я».
Триангуляция
«Вы когда-нибудь ревновали к кошке? Я – да. Понимаю, звучит абсурдно, но ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, когда муж играет с кошкой, он обнимает ее, целует и называет любимой девочкой. А меня нет! Такое ощущение, что я хуже этой поганой кошки! Я пробовала говорить с ним об этом, на что он заявил, что Мусечка не выносит ему мозг и встречает под дверью, а я, если хочу хорошего отношения, должна его сначала заслужить».
Триангуляцией называется ситуация, где в отношениях появляется третье лицо либо объект, к которому абьюзер демонстрирует большее внимание, чем к жертве, тем самым как бы подчеркивая, что он хорошо относится только к тем, кто обладает необходимыми качествами или несет пользу. Часто подобное поведение объясняется желанием замотивировать на какую-то деятельность либо на развитие «хороших» качеств. Нередко это ситуации, в которых жертву искусственно заставляют испытывать ревность и ощущать собственную неполноценность. У вас может появиться ощущение, как будто вы соревнуетесь за внимание и одобрение, возникает враждебность по отношению к людям, с которыми вас сравнивают и к кому вы до этого относились хорошо или нейтрально. Родители могут постоянно сравнивать детей между собой, а если нет прямого сравнения, то один из детей может чувствовать, что к другому относятся гораздо лучше. В романтических отношениях он или она могут постоянно рассказывать с восхищением о других людях, делая так, чтобы партнер воспринял это как критику.
Пример 1
Муж дарит цветы. Жена:
– Спасибо! Ой, а Маша выложила в статусе такой шикарный букет пионов! Я загуглила, такой тысяч шесть стоит, не меньше, он, наверное, сильно ее любит. А ты знаешь, что Петровы на Мальдивах? Везет же людям, в отпуск поехали.
– Но мы же недавно летали в Турцию.
– Ну что ты сравниваешь? Где Турция, а где Мальдивы.
Пример 2
Жена накрывает на стол после работы. Муж:
– Опять плов? Мы вчера его ели. Вот моя мама всегда готовила свежее и разное, салатики всякие, десерты.
– Твоя мама не работала, у нее было на это время.
– При чем тут это? Она просто всегда старалась нас радовать.
Пример 3
– У нас новая коллега в отделе, уж не знаю, за какие заслуги ее перевели, но внешне настоящая модель. Такой только по подиуму ходить, а не в офисе сидеть. Повезло же кому-то. Не был бы я женат, я бы приударил.
– Вот зачем ты мне это говоришь? Не очень приятно слышать.
– Да что ты начинаешь, я просто поделился. Кстати, завтра задержусь, надо ввести ее в курс дел.
А теперь представим, что подобные диалоги повторяются постоянно. Несложно почувствовать, что постоянно не дотягиваешь, и не начать тихо злиться, а то и ревновать.
Триангуляция – это не только создание атмосферы соперничества и сравнения, это еще и привлечение в конфликт третьих лиц: родственников, друзей, а то и посторонних людей. В напряженные ситуации могут вовлекать детей, пытаясь перетянуть их на свою сторону. В некоторых ситуациях конфликтующие супруги или друзья, находясь в состоянии холодной войны, начинают общаться через третье лицо, втягивая его в свои разборки и тем самым создавая треугольник.
«Мои родители никогда громко не выясняли отношения, не скандалили, они просто замолкали и расходились по разным комнатам. А я бегал между ними, как посыльный. “Скажи маме, чтобы собиралась”, “Скажи папе, чтоб картошку забрал от бабушки”. Абсурднее всего было, когда они находились в одной комнате и все равно общались через меня. Я чувствовал себя крайне неловко, было ощущение, что они злятся не только друг на друга, но и на меня. А если меня вдруг не было дома, они писали друг другу записки! Были бы у них тогда телефоны, они бы там переписывались».
«Мой муж обожал втягивать своих родственников в наши разборки. Стоило нам поругаться, он создавал чат в “Ватсапе”, добавлял в него исключительно своих родственников и строчил там претензии ко мне. Иногда они старались сгладить ситуацию и успокоить его, но чаще вставали на его сторону. Это было так унизительно! Однажды он создал очередной чат и назвал его “Развестись с этой тварью?” Он вывалил туда все грязное белье, просто все, что его не устраивает во мне и в наших отношениях, вплоть до претензий к нашей сексуальной жизни. Я чувствовала себя дерьмом, не знала, как теперь общаться с этими людьми. Я спрашивала, зачем он так делает, и муж мотивировал это тем, что я слишком упрямая и не хочу его слушать, поэтому нужны другие люди, чтобы меня вразумить».
«Моей бывшей девушке всегда нужны были свидетели для ссор. Она практически никогда не инициировала конфликты один на один, но стоило появиться публике – начиналось! Многие вещи она даже не пыталась выяснить со мной, начинала сразу рассказывать друзьям. Если я пытался ее как-то остановить, мол, давай дома обсудим, зачем это людям, она вскакивала, взвизгивала: “Вы видите, как он со мной разговаривает?!”, “Не надо меня затыкать!” Бедные люди были просто в шоке. Если кто-то, кроме меня, пытался ее остановить, она обвиняла всех присутствующих в сговоре против нее и уходила. После нескольких таких выступлений нас просто переставали куда-либо звать».