Сюда же относится принуждение к различного рода изменениям внешности: сделать татуировку, сменить прическу и цвет волос, отказаться от макияжа либо, наоборот, постоянно его наносить. Если речь о мужчинах, то это требование сбрить или отрастить бороду, заниматься спортом, посещать косметические процедуры, а также навязывание определенного стиля в одежде. Все перечисленное само по себе неплохо, если происходит по желанию человека. Однако жертва может идти на все это не по собственной воле, а из-за угрозы разрыва отношений либо измен и/или под давлением постоянной критики.
«Все начиналось довольно безобидно: он просто сказал, что ему больше нравятся блондинки. Я подумала: окей, почему бы и нет? – и перекрасила волосы. Пока мы встречались, все было хорошо, ведь к свиданиям я тщательно готовилась, наряжалась, старалась выглядеть неотразимой. Когда мы съехались, ему не нравилось, что я хожу в домашней одежде и крашусь только для выхода в свет или на работу. Он начал ревновать, говорил, что я пытаюсь привлечь внимание других мужчин, а на него мне плевать, раз дома я выгляжу как обычная курица. Мне надоели постоянные скандалы, я стала очень просто одеваться вне дома, мои знакомые говорили, что не узнают меня, и было видно, что они взволнованы такими переменами. Потом началась критика моего веса, он буквально требовал, чтобы я ходила в зал, следил за размером моих порций, устраивал скандал, если я съедала кусок торта в гостях. Я начала стесняться своего тела, он постоянно сравнивал меня с актрисами, моделями и женщинами на улице, которые были красиво одеты и просто хорошо выглядели. Когда я сильно похудела, мне постоянно говорилось, что у меня нет ни груди, ни попы и вообще он меня не хочет. Он, не стесняясь, флиртовал с другими женщинами, а когда я узнала, что у него есть любовница, он обвинил меня в том, что я погано выгляжу и ему вообще стыдно появляться со мной на людях, а сексом со мной можно заниматься только в полной темноте или под порно. Я постоянно выслушивала, что должна радоваться, что он до сих пор от меня не ушел, ведь кому нужно такое. И я поверила в это».
Кроме проблем с самооценкой, такие истории часто заканчиваются расстройствами пищевого поведения, дисморфофобией, а в крайних случаях жертвы попадают в больницу.
Капризное навязывание мелочных правил
Автор насилия буквально на ходу придумывает кучу правил, ожидая от жертвы, что она будет читать его мысли и угадывать желания. А если этого не происходит, следует наказание, часто непредсказуемое. Абьюзер может навязывать свои представления о ведении быта, общении с другими людьми, воспитании детей, выполнении рабочих задач и требует беспрекословного соблюдения своих требований, даже не пытаясь пойти на диалог. Зачастую эти правила могут быть абсурдными, мелочными, а то и невыполнимыми. Единственное объяснение – «потому что я так сказал!» При малейшем намеке на непослушание происходит вспышка гнева либо начинается полное игнорирование, которое продолжается до тех пор, пока жертва не повинится и не пообещает быть более исполнительной.
«Моя мать постоянно устраивала скандалы на ровном месте, она могла год не заглядывать в мой шкаф, а потом вывернуть его наизнанку, потому что вещи сложены недостаточно аккуратно. Иногда она металась по квартире, выискивая, к чему можно придраться. Это могло оказаться что угодно: след зубной пасты на раковине, который вполне могла оставить она сама, носок, забытый в стиралке, книга, не поставленная обратно на полку. А если ничего не находилось в квартире, то она начинала проверять все мои тетради, хотя класса с пятого не проверяла домашку. Если ей вдруг не нравился мой почерк, заставляла переписывать целые тетради. Я каждый раз замирал, когда она возвращалась домой с работы, в ожидании очередного скандала. Однажды она зашла в квартиру и увидела, что на коврике нет влажной тряпки, чтобы собрать грязь с обуви. Тряпки никогда там не было, и она даже не просила, чтобы я туда ее положил. Она орала так, что у нее лицо стало багровым».
«Когда я ушла в декрет, мой супруг бесконечно ворчал, что я целый день дома и ничего не делаю, хотя все домашние дела всегда были на мне, даже когда я работала, и, по сути, ничего не изменилось. Он начал требовать каждый день готовить свежую еду, а если что-то выкидывалось из вчерашнего, обвинял меня в расточительности в отношении его денег. Потом он написал мне на листе А4 целый список дел, которые я должна была ежедневно выполнять. Я пыталась спорить, объясняла, что с маленьким ребенком на руках у меня просто физически нет ни сил, ни времени на все перечисленное и вообще неплохо, если бы у меня была хоть какая-то помощь, ведь иногда я не могла даже в душ сходить, потому что ребенок не спал. Если мне каким-то чудом удавалось закончить все дела к его приходу, то он выговаривал за то, что я не развиваюсь, не пытаюсь подрабатывать дома, запустила себя внешне. Мне ежедневно объяснялось, что я плохая мать, плохая хозяйка, плохая жена, ведь все на планете идеально справляются и только я ленивая, безответственная содержанка. Его любимое слово в мой адрес было “бесполезная”. Сейчас, когда об этом вспоминаю, я понимаю, что это был полнейший бред, но тогда я действительно чувствовала себя худшим человеком на земле».
Непредсказуемое вознаграждение
В своей книге «Не рычите на собаку» Карен Прайор, американский биолог и автор трудов по поведенческой психологии, рассказывает нам, как правильно дрессировать животных и добиваться желаемого поведения от людей при помощи подкрепления. В основе этого труда лежит теория оперантного обусловливания Б. Скиннера. Положительное подкрепление в бихевиоризме – это событие, совпадающее с каким-либо действием и ведущее к увеличению вероятности повторного совершения этого действия. Например, если после того, как ребенок помыл руки, вы скажете, что он молодец, вероятность того, что он впредь будет мыть руки, повышается. То есть поведение, которое уже встречается, вне зависимости от того, насколько оно случайно, можно усилить с помощью положительного подкрепления. Обычно это что-то желаемое субъектом: пища, ласка, похвала.
Существует также отрицательное подкрепление – это то, чего субъект хотел бы избежать: нахмуренные брови, критика, наказание. Несложно догадаться, что абьюзеры чаще используют именно отрицательное подкрепление.
Карен Прайор пишет: «Чем более редким и непредсказуемым будет вознаграждение, тем более сильное воздействие оно окажет на вас и тем прочнее укрепится поведение». К несчастью, манипуляторы, осознанно или нет, пользуются этим приемом. Допустим, если человека десять раз поругать и один раз похвалить, эта похвала покажется более значимой, чем если бы человека постоянно хвалили. Таким образом, мотивацией становится надежда. Надежда снова получить одобрительный взгляд, доброе слово или материальное вознаграждение. Думаю, любому побывавшему в абьюзивных отношениях знаком этот цикл: партнер постоянно чем-то недоволен – кажется, вы все делаете неправильно, – либо он вас игнорирует, но внезапно гнев сменяется на милость, и вы проводите замечательный вечер вместе или вам дарят дорогой подарок, говорят, что любят и ценят. Это окрыляет, появляется мысль «Наконец-то! Теперь все будет по-другому». Вот она – надежда. Но потом все возвращается на круги своя, а жертве только и остается, что собирать крупицы светлых воспоминаний и стараться вернуть расположение. Возникает идея: «Если я буду достаточно хорошим, если я не буду его/ее злить, то все будет хорошо». Мысль о том, что уважение, внимание и доброе отношение близкого нужно заслужить, губительна. Коль уж человек решил связать с вами свою жизнь – вы достойны всего этого по умолчанию. А когда эти базовые вещи становятся орудием манипулятора в борьбе за ваше послушание, настоящим средством дрессировки – это насилие.
«Я давно перестал считать, сколько раз за время брака я хотел развестись. Казалось, все, что я делаю, говорю, как дышу и ем, раздражает супругу. Было такое ощущение, что она меня просто терпит. Ужасно унизительно, когда пытаешься обнять родного человека, а он съеживается и пытается быстрее вырваться. Когда я говорил о своих делах на работе, успехах или проблемах, она скучающе смотрела в телефон или отпускала язвительные ремарки. Только в редкие моменты она снова превращалась в ту девушку, которую я полюбил, ласковую и внимательную. Поначалу я радовался, как ребенок, к которому пришел Дед Мороз, затем это сменилось странной смесью ощущений надежды и тревоги: а вдруг подарок отберут? Потом я просто перестал реагировать, и это тоже ее раздражало. Я просто устал пытаться, устал заслуживать, как щенок вглядываться в ее выражение лица, чтобы понять, хороший сегодня будет день или как всегда. Очень сложно было отпустить эти отношения, каждый раз, когда я задумывался о разводе, в голове всплывали счастливые моменты. В один прекрасный день я осознал, что таких моментов было ничтожно мало – считаные дни, размазанные по многолетнему браку. Больно было принять, что за эти крупицы я цеплялся столько лет».
«Когда я наконец-то ушла от парня, который пять лет кормил меня завтраками и обещаниями жениться и завести детей, он буквально завалил меня слезливыми сообщениями о своей любви. Он присылал мне совместные фотографии, “наши” песни, напоминал о тех прекрасных днях, которые у нас были. Самое смешное, что список этих дней был настолько мал, что он повторял их по кругу, как заезженная пластинка. Мне было одновременно горько и смешно это читать, ведь реально за пять лет счастливые моменты можно было пересчитать по пальцам. А по факту все это время он был занят исключительно собой, иногда мне казалось, что он живет холостяцкой жизнью, находясь в отношениях. Сначала я злилась на него за его безразличие, вечное игнорирование меня и моих желаний, а теперь виню себя за потраченное впустую время. Как же глупо было ожидать, что что-то изменится! Я держалась за моменты просв