«Мне очень стыдно об этом говорить, чувствую себя последней тряпкой. Я стал для своих детей пугалом и тираном. Когда возвращаюсь домой с работы, жена вручает мне ремень и отправляет наказывать детей. Не подумайте, что я не пытался с ней спорить, договариваться, даже уговаривать. Пробовал просто уходить, чтобы не трогать детей. Но тогда она сама бралась за ремень и вымещала всю свою злость на детях. Если я выхватывал орудие пыток, начиналась потасовка, дети плакали, прятались. Потом решил, что лучше я их пару раз тихонько шлепну для вида, просто чтобы она успокоилась. Но пока дети не начинали плакать, она не успокаивалась. Стояла над душой, как гестаповец. Я хотел развестись и забрать ребят, но юристы мне популярно объяснили, что детей у матери отобрать крайне сложно. Однажды я все-таки решился, но это ни к чему не привело. С ней просто проводили беседы, к нам приходила служба опеки. Если с ней они только беседовали, то меня отчитывали, в их глазах я был главным агрессором. Я понимаю почему: когда с детьми работал психолог, они рисовали с ремнем в руках именно меня – мама просто кричит, а папа бьет. Разводиться я не стал, просто чтобы не бросать детей с ней. Я извиняюсь перед ними, пытаюсь как-то загладить вину, но все равно вижу в их глазах страх. Жду, когда они подрастут и их мнение будет учитываться в суде, искренне надеюсь, что они выберут остаться со мной. Я буду просить прощения всю жизнь».
«Когда мне было десять, мать заставила меня утопить котят. Сначала уговаривала, мол, она женщина и не может сама, а я мужчина, и мне должно быть все равно. Я плакал, уговаривал ее оставить их, пока не подрастут, я сам буду их кормить, а потом раздам. Чем больше я говорил, тем больше она зверела. Ее вообще нельзя было ослушаться ни по какому поводу. Она вопила, что выкинет меня на улицу вместе с котятами, чтобы мы там “подыхали вместе”. Потом закрыла меня на балконе с ведром и котятами, и я просидел там до вечера. Сидел и плакал. У меня была идея выкинуть их в окно, но мы жили на первом этаже, кто-нибудь бы точно увидел и рассказал ей, тогда бы мне влетело еще больше, ведь имидж святой женщины был ей дороже всего. Была идея дождаться ночи, но становилось все холоднее, я даже надеялся, что они просто замерзнут. Но, по ощущениям, я стал замерзать первый. Весь день я не ел, не пил и дико хотел в туалет. Я это говорю, чтобы как-то оправдаться, наверное. Я должен был терпеть, не могла же она меня там держать вечно, а может, и могла. В общем, я это сделал. На следующий день мать вела себя как ни в чем не бывало, а мне снились кошмары. Все удивляются, что я не люблю кошек, а я никому никогда не рассказывал почему».
Хотелось бы отдельно поговорить о принуждении к интимной близости и неприемлемым видам секса. Я намеренно включила эту тему в книгу об эмоциональном насилии, так как в основе физического воздействия лежит огромный пласт различных манипуляций и психологического давления. Существует заблуждение, что сексуализированное насилие невозможно в браке или романтических отношениях. Многие люди считают, что раз они добровольно состоят в отношениях, значит, отказались от права сказать «нет» нежелательному сексуальному контакту. Сексуализированное насилие в отношениях не происходит изолированно от других видов абьюза, чаще всего жертва подвергается систематическим унижениям, газлайтингу и постоянной критике. К насильственным действиям относятся:
♦ принуждение к участию в порнографии (даже если «для домашнего использования»);
♦ фотографирование обнаженного партнера без его согласия;
♦ любая форма нежелательного проникновения;
♦ отказ от использования средств контрацепции либо снятие презерватива без уведомления партнера;
♦ продолжение сексуального поведения, причиняющего боль и дискомфорт партнеру, после того как он попросил его прекратить;
♦ физическое и эмоциональное насилие, когда партнер болен или не заинтересован в сексе;
♦ неуместные прикосновения, когда партнер спит;
♦ постоянные обвинения партнера в изменах (абьюзер убежден, что ему изменяют). Это также одна из форм эмоционального насилия;
♦ принуждение одеваться определенным образом – в откровенно сексуальную одежду;
♦ принуждение к согласию на участие в сексе третьих лиц.
Заметить признаки сексуализированного насилия в отношениях может быть непросто. Из-за отсутствия информации и дискуссий на эту тему многие жертвы чувствуют себя изолированными и стесняются обращаться за помощью. Чаще всего абьюзер принуждает жертву к контакту, невзирая на отсутствие у нее желания, плохое самочувствие, обиду или подавленное эмоциональное состояние. В случае отказа обидчик может скандалить, обижаться, говорить, что его не любят, обвинять в измене, делает ситуацию невыносимой, чтобы жертве пришлось подчиниться, лишь бы не сталкиваться с игнорированием или агрессией. Обидчик принуждает к неприемлемым или вызывающим боль формам близости, несмотря на явный дискомфорт партнера. В ход могут идти угрозы разорвать отношения либо найти любовницу (любовника) или воспользоваться услугами секс-работников. Вся вина, как обычно, перекладывается на жертву.
Женщины, которые сталкиваются с этой формой насилия, часто переживают очень противоречивые чувства: с одной стороны, это вызывает отторжение и обиду на партнера, с другой – чувство вины за отсутствие влечения. Некоторые всерьез начинают считать себя фригидными, даже если раньше получали удовольствие от секса, плюс к этому добавляется желание избежать очередного скандала. Проблема еще и в том, что даже после прекращения абьюзивных отношений жертва может продолжать страдать от отсутствия либидо, а в некоторых случаях – и от психосоматических проблем. Даже если в жизни появляются новые отношения, страх перед близостью сохраняется. Несмотря на все симптомы психологической травмы и ухудшение качества жизни, человек не обращается за помощью в силу неведения, что произошедшее с ним было насилием, продолжает верить словам обидчика и видеть проблему в себе.
«Бывший муж постоянно принуждал меня к сексу, ему было плевать, если я устала, болею или просто не хочу. Не было никаких предварительных ласк, даже поцелуев, он просто делал свое дело и ложился спать или уходил смотреть телевизор. В начале отношений такого, конечно, не было, да, ему нравилось иногда пожестче и чаще, чем мне, но он хотя бы уделял время моему “настроению”. Как-то раз я не выдержала, сказала ему, что у меня ощущение, будто мною мастурбируют. Какой же был скандал… Он орал, что если бы я сама проявляла инициативу (до того, как он начал меня постоянно унижать, я проявляла), если бы делала в постели то, что он хочет, а не лежала “как бревно” или выглядела лучше, то он бы тоже старался. Надо сказать, что хотел он такого, от чего меня воротит, я бы никогда не согласилась. Хотя на что-то под постоянным прессингом все же пришлось пойти, просто чтобы не выслушивать гадости и не ругаться. Я чувствовала себя использованной, просто куском мяса. Один раз во время секса я просто заплакала, слезы потекли сами собой, как будто что-то внутри сломалось. За это он на меня, как обычно, наорал и ушел из дома. Его не было неделю, только пару раз заезжал за вещами. Я пыталась поговорить, объясниться, но он просто не отвечал на звонки и сообщения, а если это происходило лично в те моменты, что он приходил за одеждой, делал вид, что меня просто нет. Я попыталась встать перед дверью, не хотела его выпускать, пока мы не поговорим, он просто отпихнул меня в сторону и уехал. Всю неделю я просто сгорала от чувства вины, мне казалось, что я смертельно его обидела, раз он так себя ведет. Даже в голову не приходило, что в этой истории пострадавшая я, а не муж. Когда он вернулся, меня ожидал еще один удар. С максимально самодовольным выражением лица он начал показывать мне фото какой-то обнаженной девицы, а потом и видео, как он занимается с ней сексом. Я сначала даже не поняла, что это, смотрела, как завороженная. Когда до меня наконец-то дошло, я вышла из ступора, попыталась уйти, но он схватил меня за волосы и тыкал телефоном мне в лицо, приговаривая: “Видишь, что ты заставила меня сделать”».
Унижение и вербальная агрессия
Вербальная агрессия подразумевает использование слов для запугивания, унижения, устрашения или контроля над другим человеком. Она может включать открытые словесные оскорбления, крики или ругательства. Проблема в том, что недопустимые выражения и повышенный тон могут быть нормализованы внутри семьи и даже общества. Но важно помнить, что такое поведение – это попытка получить власть, цель которой – контролировать и запугивать жертву, чтобы та подчинялась. Однако оскорбления могут быть и более тонкими. Жертвы унижения часто сомневаются, действительно ли то, что они слышат, можно назвать оскорблением, задумываются, является ли это чем-то серьезным. Но если человека систематически оскорблять, называть его тупицей, бесполезным, никчемным, то рано или поздно он поверит в то, что это агрессия.
Вот некоторые признаки того, что вы подвергаетесь вербальной агрессии:
♦ вы боитесь своего обидчика;
♦ вам кажется, что вы должны тщательно продумывать, что хотите сказать или сделать;
♦ вы чувствуете, что не можете поделиться чем-то о себе из страха, что вас будут высмеивать;
♦ вы боитесь выходить с обидчиком на публику из-за того, что он скажет о вас в присутствии других людей;
♦ вы чувствуете от него угрозу;
♦ вам кажется, что вас постоянно принижают за то, как вы выглядите, думаете, ведете себя, одеваетесь или говорите;
♦ вы чувствуете себя неполноценным или стыдитесь того, кто вы есть;
♦ на вас кричат, а потом говорят, что вы слишком чувствительны или что у вас нет чувства юмора;
♦ в случае мелкой проблемы ваш обидчик слишком остро реагирует, а затем обвиняет вас в возникшей ссоре;
♦ обидчик пытается заставить вас чувствовать себя виноватым, а его – жертвой;
♦ обидчик не оскорбляет вас, когда вы находитесь рядом с другими людьми, но ведет себя совершенно иначе, когда вы остаетесь наедине.