Не знаю, что еще могу сделать, чтобы искупить свою вину. Я работаю и не могу сидеть дома и все время утешать ее. Не знаю, как сделать так, чтобы Стефани успокоилась, а она не говорит, что для этого нужно сделать. Однако она постоянно напоминает о моем проступке. Я заставил ее страдать, поэтому она хочет заставить меня страдать так же, если не больше. Господи, даже преступники рано или поздно выходят из тюрьмы, а я отбываю пожизненное заключение без права на помилование.
Стефани имеет полное право сердиться и переживать, но она остановила время для себя и для Боба и использует его чувство вины, чтобы управлять мужем. Пока в их отношениях доминирует вина, их нельзя исправить. Пока Стефани и Боб не научатся справляться с этим эмоциональным состоянием, они не смогут найти выход из эмоционального шантажа, который «заморозил» их брак.
Вина — это нейтронная бомба шантажиста. Она оставляет нетронутыми отношения, но разрушает доверие и близость, которые питают наше желание сохранить эти отношения.
Много лет назад я жила в прибрежном городке, в котором несколько раз в год с моря надвигается туман и окутывает город на всю ночь. Однажды вечером, когда я поздно возвращалась с работы, туман был особенно густым, я с трудом вела машину, вглядываясь в дорогу. Наконец, въехав на свою улицу, увидела дорожку к дому, но почему-то никак не могла открыть дверь гаража. Вдруг я поняла, что подъехала не к своему, а к соседнему дому. Я просто не видела, куда заехала.
То же самое случается, когда мы пробираемся сквозь «туман» эмоционального шантажа. Даже если мы хорошо знаем дорогу, «туман» добавляет измерения, дезориентирующие нас в знакомых ситуациях и отношениях.
Если нашу жизнь контролирует «туман», эмоциональная стабильность недостижима. Он искажает перспективу, извращает личные переживания и мешает ясному пониманию происходящего. «Туман» запутывает мыслительный процесс, действуя на уровне эмоциональных рефлексов. Неожиданно мы оказываемся в нокауте. Счет: шантажист — 100 очков, жертва — 0.
Глава четвертая. Профессиональные инструменты
Каким образом шантажист создает «туман» в отношениях? Как ему удается манипулировать нами так, что мы забываем о собственных интересах и подчиняемся стереотипу поведения «требование — прессинг — уступка»?
Это можно увидеть, если ближе познакомиться с методами, которые использует эмоциональный шантажист, то есть с его профессиональными инструментами.
Эти методы — по отдельности или в сочетании — усиливают одну или несколько составляющих «тумана», увеличивая тем самым давление шантажиста; поэтому когда мы уступаем его требованиям, то испытываем облегчение. Они также помогают шантажисту оправдывать собственные действия как для себя, так и для нас. Этот аспект особенно важен, потому что делает шантаж необходимым и приемлемым или даже благородным средством. Подобно родителям, наказывающим ребенка, приговаривая: «Это для твоей же пользы», шантажист умеет давать искусные рациональные объяснения, чтобы убедить жертву в том, что эмоциональный шантаж ей полезен.
Профессиональные инструменты неизменно применяются в бесконечных вариантах эмоционального шантажа; все шантажисты, независимо от их типа, пользуются одним или несколькими методами.
Шантажисты полагают, что конфликты возникают из-за наших заблуждений и неуравновешенности, а себя считают мудрыми людьми, действующими из благих побуждений. Если говорить упрощенно, мы — плохие парни, а они хорошие. В политике процесс просеивания событий через сито «плохие парни — хорошие парни» называется «спином», то есть работой с потенциально демагогической информацией, поэтому эмоциональные шантажисты — это настоящие политтехнологи, искусные мастера создавать нимб вокруг собственных характеров и мотивов, а наши подвергать сомнению или даже забрызгивать грязью.
Политтехнолог
Однажды мне позвонила женщина по имени Маргарет, которая рассказала, что испытывает серьезные трудности в браке и хотела бы узнать, можно ли спасти его. Мы договорились о встрече, и когда она вошла, я была поражена ее обаянием и грациозными манерами. Маргарет было около сорока, пять лет после развода она прожила в одиночестве, прежде чем познакомилась с новым мужем в церковной группе для одиноких людей, которую они оба посещали. После короткого, но интенсивного ухаживания Маргарет и Кэл поженились. Когда она пришла ко мне на прием, они прожили уже около года.
Я сбита с толку и подавлена. Мне нужен ответ, кто из нас прав — я или он. Я думала, что на этот раз мне повезло. Кэл — привлекательный мужчина, добившийся в жизни успеха, и я считала его добрым и заботливым. Тот факт, что мы познакомились в церкви, важен для меня, потому что он означал, что у нас одинаковые ценности и убеждения. Можете представить мое возмущение, когда через восемь месяцев после свадьбы он заявляет, что хочет, чтобы я с ним приняла участие в групповом сексе. Оказывается, он занимается им несколько лет. Сказал, что любит меня так сильно, что хочет разделить его со мной.
Я заявила, что никогда не стану участвовать в этом: у меня вызвала отвращение сама мысль о групповом сексе, а он был откровенно потрясен. Кэл сказал, что ему всегда нравилась моя чувственность, поэтому он хотел познакомить меня с тем, что действительно обогатило бы мою жизнь. Сказал, что знал, чем рискует, заводя разговор о групповом сексе, но его желание делить со мной все служит лишь доказательством его любви. А если я буду делать это вместе с ним, то докажу ему свою любовь.
Когда я наотрез отказалась, он по-настоящему обиделся и немного рассердился. Сказал, что ошибся во мне. Он думал, что у меня либеральные взгляды, что я открытая и любящая женщина, и не догадывался, что я ханжа и пуританка. Сказал, что полюбил совсем не такого человека. А потом вонзил нож по самую рукоятку — сказал, что, если я откажусь, у него достаточно прежних подружек, которые не будут возражать.
Как все политтехнологи, Кэл интерпретировал свои желания в безупречных позитивных терминах, а сопротивление Маргарет описывал темными негативными тонами. Таким образом шантажисты дают понять, что они обязаны выиграть, потому что в результате их победы мы станем более любящими, более открытыми, более зрелыми. Это якобы делается для нашей же пользы. В то же время — иногда самым вежливым образом — они называют нас эгоистичными, скованными, незрелыми, глупыми, неблагодарными, слабыми. Любое сопротивление с нашей стороны в толковании шантажиста превращается из наших потребностей в наши недостатки.
Кэл даже предположил, что был введен в заблуждение или обманут прежним поведением Маргарет. Но она может изменить его мнение, если согласится и докажет, что она открытая, чувственная женщина, какой он хотел ее видеть.
Ярлыки, заводящие в тупик
Я сосредоточиваю ваше внимание на ярлыках, которые Кэл приклеил Маргарет, потому что в демагогии широко используются качественные прилагательные: позитивные — для описания шантажиста и уступчивой жертвы, и негативные — для сопротивляющегося человека. Кэл объяснил отличия между ним и Маргарет как показатель того, что с ней что-то неладно, а затем использовал ярлыки, которые подкрепили его точку зрения. Такой подход дезориентирует. Ярлыки шантажистов настолько отличаются от естественных для нас, что скоро мы перестаем доверять своим ярлыкам и начинаем усваивать позицию шантажиста, касающуюся нашего восприятия, характера, достоинств, привлекательности и ценностей. Мы попадаем в густой «туман» самого худшего качества. Вот что рассказала Маргарет,
Я не могла понять, как Кэл может так отличаться от человека, за которого я вышла замуж. Как я могла так ошибаться? Я не верила самой себе. Самым рациональным образом он преподнес это так, будто я заставила его предположить, что буду участвовать с ним в групповом сексе, и продолжал утверждать, что он принесет нам пользу как семейной паре. Мне легче было думать, что, возможно, я чего-то недопонимаю и если приму идею Кэла о групповом сексе, он мне покажется великолепным. Может, я действительно пуританка. Может, я действительно немного ханжа. Может, я его просто не понимаю. Я начала думать, что со мной что-то неладно, поэтому я делаю из мухи слона.
Маргарет была уверена, что для нее лично и для брака групповой секс не может быть полезным, но по мере того, как Кэл продолжал настаивать, она стала сомневаться в самой себе. Если демагогическое воздействие эффективно, оно заставляет сомневаться в собственной правоте и искажает взаимоотношения между нами и шантажистом. Мы верим демагогии, потому что считаем своих друзей, любовников, начальников и членов семьи хорошими людьми, неспособными на зло, бесчувственное поведение и притеснения. Нам хочется доверять окружающим, а не признаваться в том, что они манипулируют нами, приклеивая ярлыки, которые заставляют нас чего-то стыдиться или чувствовать себя в чем-то неполноценными.
Маргарет честно старалась логически подогнать ситуацию под свои представления семейной жизни с Кэлом. Наверное, ей нужно что-то понять, и тогда требования Кэла покажутся ей приемлемыми. Но если ее сомнения были обоснованы, что она сможет сказать о своем браке и о своем муже? Эти вопросы ее пугали, и на каком-то этапе Маргарет не хотелось на них отвечать. Она отказывалась признавать, что в нем ошиблась. Гораздо легче было принять версию действительности, которую предлагал ей Кэл, чем смотреть в глаза истинной точке зрения о нем и их браке.
Кэл, заставив Маргарет сомневаться в себе самой, одновременно давил на ее обязанности. В его интерпретации обязанность Маргарет как жены заключалась в участии в групповом сексе вместе с ним. Представьте удивление и чувство беззащитности Маргарет, когда он угрожал заменить ее прежними подружками, которые согласились бы на его «разумное» предложение.
К сожалению, Маргарет сдалась.
Не могу поверить, что уступила его давлению и согласилась попробовать, поскольку групповой секс для него значил так много. Мне очень стыдно. Мне было до смерти противно. Я чувствую себя грязной, злой и ужасно подавленной.