Давно ли я мечтала пристрелить Леона? Месяц назад? Как время-то летит… А Барон… Барон всё ещё жив. Но ничего, мы движемся к тебе. Осталось только… научиться хорошо стрелять… Сенсей обещал специалиста… Он… всегда выполняет…
Дальше меня вырубило. Резко. Без предупреждения. Как будто кто-то выдернул вилку из розетки. Разряженный телефон… Последнее ощущение – это не усталость, а облегчение. Отказ от сознания. Побег от мешков с головами, бантов, торгашей и собственной жуткой роли. В здоровый, беспробудный, небытийный сон.
***
Злой Арни ехал чёрти куда по заданию Совета. В другой сектор помогать Леону натаскивать сумасшедшую девицу, с которой все носятся. Окей, редкий сенсор, при этом активный. Здорово, но пятилетки и многие бывалые рейдеры вполне устойчивы.
Сам Арни умел угадывать намерения, Дворф чувствует ложь, а Гринч интуитивно выбирает лучший вариант. Именно его согласие склонило чашу весов в решении направиться помогать "новичкам", конечно его, как куратора всё равно напрягли бы. Впрочем, всегда оставался вариант просто направить снайпера для обучения Алисы. Смешно, снайпер в мешке. Плотная городская застройка не позволяла вести бой на дистанциях дальше ста метров, а где появлялся простор – отсутствовали нормальные позиции. Абсолютно все «снайперы» по сути являлись марксманами, просто пехотная поддержка с дистанции чуть дальше эффективного огня штурмовой винтовки.
– Гринч, а ты уверен в своём решении её обучать? – спросил янки бородача.
– Абсолютно, она идеальный скаут. Только опять мимо нас, психованная сильно. Надеюсь, её голем обтесал, чтобы на людей не бросалась, – пробурчал снайпер. – Да скучновато стало в секторе, после появления седого мы хорошо вычистили бандитов, почти не рискуя жизнями бойцов.
– Нескончаемый поток Миксов от Леона уже подготовил три десятка новых рейдеров, – согласился Арни. – Дело в другом, рядом с его напарницей я чувствую себя неуютно.
– Ничего через четыре года она перестанет тебя пугать, а пока не пропускай приём пыли, – рассмеялся Дворф, вспоминая с напряжением свои ощущения во время штурма. – В любом случае девчонку нужно скорее научить метко стрелять, чтобы держаться подальше от основной группы.
– Окей, друзья, тогда погнали. Часок переждём рассвет, а дальше на максимальной скорости пару дней до контрольной точки, – подвёл черту под разговором командир самой успешной группы центрального сектора линии 154 игрового союза.
***
Три дня. Всего три дня до встречи с тем самым инструктором, которого Леон нашел где-то в своих таинственных сетях. Время нужно было тратить с толком, а не трястись от нервного ожидания. Поэтому – эксперименты. Мрачные, жестокие, но чертовски увлекательные. Леон помогал находить одиночных тварей – от мелких, юрких «кошек» до неповоротливых «щитов». Моя лаборатория – руины Мешка. Мои подопытные – его порождения.
Смотри, Леон, смотри! Эта синяя тварь – она злится медленнее, если я даю ей волну страха перед атакой. А вот этот «титан» – его ярость вспыхивает сразу, как спичка, но гаснет быстрее, если вбросить растерянность… Я не говорила этого вслух, но мысли вихрем крутились в голове. Я чувствовала их ауры, эти клубки примитивных эмоций – алый голод, желтый страх, багровая ярость. И я училась давить, подталкивать, искривлять их. Как дирижер адского оркестра.
Многие твари до последнего сохраняли подобие нейтралитета, их ауры лишь слегка колыхались от моего невидимого воздействия. Азарт добычи вспыхивал в них лишь на последних метрах, когда они уже бросались в самоубийственную атаку – прямиком на картечь из Сайги Леона. Бум. И тишина. И снова поиск новой жертвы для опытов.
– Леон, – голос звучал чуть хрипло от напряжения и странного возбуждения, – а ты не подскажешь, почему дар взрывается после пыли? Вдвое сильнее. Четче. Как будто… как будто снимают глушитель с моих чувств.
Рейдер, как всегда, упрямо молчал, отгородившись стеной своего вечного «недостаточно фактов». Это бесило. Сколько можно?! Я – его подопытный кролик, а он ни крохи информации!
– Если пообещаешь молчать, то расскажу основные положения, – вдруг произнес он, и в его ледяном тоне я уловила крошечную трещину усталости. Или… вызова?
Наконец-то! Сердце ёкнуло. Но доверять? Никогда.– Я нема, как рыба, – пообещала я с абсолютно каменным лицом. С него станется пристрелить меня тут же, посчитав слишком болтливой для его драгоценных, «непроверенных» теорий.
– Пыль… – он начал медленно, словно взвешивая каждое слово, – …это ключ. Она разгоняет мозг вдвое, но не сама по себе. Она подключает нас к… сети. Информационной сети управления. Весь Мешок, – он сделал широкий жест рукой, охватывая мокрые, мрачные руины, – держится на гравитационной установке. Колоссальной. Пыль – это билет. Пропуск к рычагам. Пусть к крошечным, но рычагам.
Я замерла, впитывая. Сеть. Гравитация. Рычаги управления. Это было… грандиозно. Ужасающе. Логично.
– Зелёная пыль, – продолжал он методично, – искажает вектора. Сдвигает то, что движется быстро. Масса, площадь оператора – лимиты. Синяя – даёт вектор, сонаправленный твоему импульсу. Умножает силу рывка. Отсюда – скорость, но никакой маневренности в пике.
Мозг лихорадочно складывал пазл.– Тогда красная… – я почти прошептала, ощущая знакомое тепло пыли в жилах, – …это управление гравитацией через себя? Моя ярость… моя сила… это я тяну или толкаю саму реальность?
– Да, – коротко подтвердил Леон. – А жёлтая – создаёт гравитационные аномалии вне себя. Точечно. Локально. Как ловушки.
– А остальные? – не удержалась я, подкидывая дров в костер его откровений. Фиолетовая тоска? Оранжевое желание? Черная пустота?
– Вот поэтому и не говорил, – в его голосе прозвучало что-то вроде… раздражения? – Не знаю пока. Возможно, с тобой… – он посмотрел на меня, и в его взгляде мелькнул холодный интерес ученого, – …получится докопаться. Раз ты способна читать их эмоции. Видеть суть их силы.
Он признал. Признал, что я могу быть полезна не только как дубина, но и как исследователь. Глупое чувство тепла разлилось по груди, сразу же задавленное новой волной вопросов.
– Как вариант, – кивнула я, стараясь звучать спокойно. Потом рискнула: – А почему… почему ты перестал меня мучить? Дни без синяков, без «случайных» пуль у виска, без сломанных ребер «во время тренировки»… Не узнаю тебя, Сенсей.
Леон пожал плечами, его лицо было бесстрастным, но в ауре я поймала слабый отблеск… удовлетворения?– Неэффективно. Основные правила вбиты. Причины твоих срывов понятны. Работу по балансировке эмоций… – он кивнул в сторону последней растерзанной картечью твари, – …ты ведешь сама. Даже исследования проводишь. Значит, нет смысла лезть в процесс, который я не до конца понимаю. Мешает.
«Неэффективно». «Понятны». «Ведешь сама». Как всегда, точен. Как всегда, без единого слова похвалы. Просто констатация факта: я больше не сырой материал, требующий грубой обработки. Я… функционирующий инструмент. Самообучающийся.
Я стояла посреди этого колодца из уродливых панельных домов оранжево-синего цвета, высотой в безнадежность. Дождь стекал по капюшону. Запах пороха и тлена висел в воздухе. И в этой мрачной реальности я вдруг с пугающей ясностью поняла: я – удобное орудие в руках профессора Леона. Орудие для реализации его амбициозных, непонятных мне планов по изучению самой сути Мешка.
Но… И это «но» горело внутри, как уголёк. Но про мои потребности он не забывает. Никогда. Странный, извращенный комфорт от этой мысли смешивался с горечью и остатками ярости. Он дал знание. Он дал цель. Он перестал бить. Он нашел мне инструктора. Он позволял мне исследовать.
Я была его инструментом. Но, черт возьми, каким интересным и мощным инструментом я становилась. И в этом мрачном колодце, под вечным дождем Мешка, это осознание было единственным, что согревало.
***
Три дня спустя.
Пикап – нет, чудовище-бегемот на колесах – довольно урчало подо мной, пожирая километры. Руль дрожал в руках, передавая каждый ухаб этой проклятой, разбитой дороги прямиком в кости. Я чувствовала на себе взгляды. Прибывшая группа Арни стояла у своего ПИКАПА, который смотрелся верхом изящества на фоне нашего монстра, и их лица были шедеврами сдержанного сарказма.
– Боже, что за ведро с гайками вы взяли на прокат? – не выдержал Дворф, его голос пробился даже сквозь мерный звук мотора и шум дождя по крыше.
Остальные усмехнулись – иронично и негромко. Поддержали. Конечно, поддержали. Я почувствовала, как по щекам разливается жар. Не машина, а крепость на колесах, болваны! Выбрали для меня. Устойчивое. Проходимое. Чтобы не разбиться вдребезги на этих проклятых ухабах, пока учусь не убивать нас обоих. Но сказать это вслух? Нет. Сжала губы, давя на газ. Пусть думают, что хотят.
– Леон, ты охренел позорить наш сектор? – не унимался Дворф, обращаясь уже к моему наставнику. Его тон был дружески-язвительным, но укол задел меня. Позорить? Я?
– За рулём не я, – раздался спокойный, как гранит, голос Леона рядом. Он даже не стал пользоваться рацией, его слова перекрыли звук мотора. – Ученица практикуется. Взяли покрепче и устойчивее. – «Ученица». Слово обожгло. Горько и… привычно. Всегда «ученица», «инструмент», «сенсор». Никогда просто Алиса. – Решили поучаствовать в наведении порядка в одном отдельно взятом секторе? – добавил он с легкой, едва уловимой издевкой.
Наведение порядка. Как будто мы дворники, а не те, кто принес мешок голов в подарок. Я видела, как Арни вышел из своего пикапа – крепкий, уверенный, волевое лицо с мощным подбородком и голливудской улыбкой, просто капитан Америка.
– Нам настоятельно рекомендовали, – подчеркнул он, бросая взгляд на Леона, а потом скользнув им по нашей «крепости» и, наконец, по мне. Его аура была плотной, профессиональной, но в ней читалось напряжение. – Ссылаясь на твои грандиозные планы. Даже материалы уже готовят к отправке. Прораб копытом бьёт, дал нам три месяца на решение вопроса. – Он помолчал, доставая свернутую в трубку карту. – Совет пообщался с местными. Они скинули карту вокруг «Перекрёстка». Это клондайк для мирняка, если…