Грёбаные лабиринты из панельных коробок. Ведь здешние кварталы Леон знал только из примерных карт. Карт, нарисованных кровью и слухами. Не идеально.
Одно спасало: дьявольская парочка не спешила. Уверенные в своей безнаказанности. Идиоты. Поэтому мы всегда умудрялись держать объект в зоне сенсорики. Ее аура – гладкая, маслянистая уверенность. Его – холодная, отточенная эффективность. И между ними – слабый, дрожащий огонек страха девчонки. Мой компас в этом мраке.
– Сканируй радиоэфир постоянно, не спи. Голос Леона – ледяной душ. Девчонку скорее всего сбросят в домах, они не знают где убежище, – как всегда опытный рейдер вернул ясность мысли, погасив закипающую ненависть к мразям. Ненависть – плохой советчик. Она застит глаза. А мне нужна ясность. Для прицела. Для дела.
– Принято, работаю, – коротко и по делу. Долой лишние эмоции. Фильтруй. Слушай. Раз, два, три. Пусто. Статичный шипящий белый шум. Четыре, пять, шесть – опять тишина. Только дождь по крыше, рев мотора, и гул в ушах. Собраться. Фокус. Я их вижу. Четко. На удивление ровные ауры. Ни страха, ни ненависти. Только холодная уверенность. Настоящие профессионалы своего грязного дела. Ещё одни бизнесмены в этом суровом мире. Продают плоть. Покупают безнаказанность. Семь, восемь…
«А..а..пр..ом..» – выдала рация. Обрывки. Шифр. Контакт!
– Есть контакт, шифрованный сигнал, – Леон констатировал факт. – Сколько добра хорошего придётся загубить, – разочаровано протянул седой. "Добро хорошее"? Алая волна ярости кольнула под ребра. Он о них? О этих тварях?
– Набираю скорость, твоя задача взять парочку живыми. Повторяю, живыми. Они нужны для плана, – голос сенсея стал стальным.
Живыми. Слово обожгло. Они не заслуживают дышать. Но… план. Его план. Всегда план. – Приняла, – уверенно ответила ему, уже отстегивая ремень. Живыми так живыми. Но я сделаю так, чтобы они молили о смерти.
Выскакивая в ста метрах от остановившейся машины. Дождь хлестал по лицу. Холодный, очищающий. Из которой уже выволакивали заснувшую девицу. Безвольный тюфяк. Доза или удар? Неважно. Главное – она еще дышит.
Дома. Серые, оранжевые и зелёные. Грязные, облупленные гробы. Пятиэтажные, семиэтажные и даже одна высотка. Моя цель. На которую я и забиралась в бешенном темпе по пожарной лестнице после рывка в триста метров. Мускулы горели, легкие рвали грудь. Это на мне ещё не полный комплект «доспехов». Спасибо Леону за его фанатичное увлечение легкостью. Но допинг от мешка творит чудеса. Красная пыль – адреналин на стероидах. Жар в жилах, ясность в голове. Вот уже на пятый этаж я влетела, приводя в боевое состояние АУГ. Затвор с характерным чвяк – патрон в патроннике. Готово.
Кто-то ответит мне за мои мучения. Мысль пронеслась, горячая и черная. Тихо, спокойно и не заводись, иначе парочка упорхнёт. Дисциплина. Хладнокровие. Как сказал Дворф, когда, весело ухмыляясь, заставлял меня вещать со смехом про сатиновые трусы, которые я использую сейчас вместо нормального белья. "Запомни это чувство, так тебя разводят. А теперь живи с этим и больше не ведись". Его слова всплыли, как спасательный круг. Ледяное спокойствие подхватило меня. Ирония судьбы. Использовать их же уроки против них. Когда я вспомнила вежливые улыбки красавчиков. Маски. Под ними – гниль. Вот так-то лучше. Дыши ровно. Сердце – замедли. Палец на спуске – не дрожи. С меня пиво крафтеру. Мысленно. Позже. Крафтовое. Самое крепкое.
Фьють! Первая простая пуля ушла. Почти беззвучно. Успешно. Попадание. В плечо. Нелетальное. Как приказано. Улыбка сама вползла на лицо, когда Ангел схватился за простреленноую конечность. Его гладкая аура взорвалась шоком и болью. Прекрасное зрелище. Я спущу его на грешную землю. Медленно. Болезненно. По плану.
Цыганка оказалась не промах. Выскочив из авто, вдохнула пыль. Аура вспыхнула, готовясь к рывку. Скорость. Попробуй убеги. Фьють! Фьють! Два выстрела. Метко. Перебитая коленная чашечка не позволила ей воспользоваться преимуществами скорости. Она рухнула с тихим стоном. Тихие патроны с ускорением прекрасно справлялись с такими хитрожопыми тварями. Спасибо, Дворф. Твои "конфетки" работают.
Ещё три выстрела. Методично. Холодно. Противники уже не могут мне ответить. Перебитые плечевые суставы в количестве четырёх штук надёжнее наручников. А простреленные коленные чашечки – отличный аргумент против побега. Они корчились на мокром асфальте, тихо стеная. Ну и в целом – приятно. Очень. Видеть их боль. Их беспомощность. Микродоза возмездия.
– Здравствуй, Матильда, – улыбнулась сучке, подходя к машине. Ее глаза, полные боли и ярости, встретились с моими. – Ты была права. Насчет чего? Насчет того, что Мешок – ад? Или что я – монстр? – У меня всё хорошо и ждёт большое будущее. Будущее, где ты будешь петь, как канарейка. Закидывая её в машину на заднее сидение, туда же полетел и Ангел. Небрежно. Как мешки с мусором. Обоих связала. Туго. Больно. Пусть помнят. А то получу выволочку от наставника ещё за халатность. Его выволочки – отдельный вид искусства. Лучше не испытывать.
Стоя под дождем, глядя на затихших в багажнике тварей, я почувствовала не триумф, а... холодное удовлетворение. План работает. Ниточка поймана. Королева Червей отработала свой выстрел. И где-то глубоко, под слоями цинизма и ярости, шевельнулось крошечное облегчение: Девчонка жива. Пока.
***
Дальше события завертелись с катастрофической скоростью. Как всегда рядом с Леоном. План? Ха. План – это то, что разлетается вдребезги при первом же выстреле. Импровизация – наше всё. Началось всё с экстренной реанимации девушки, у которой оказалась аллергическая реакция на хлороформ. Она хрипела, синела, билась в судорогах на холодном полу гаража. Бедняга. Вырвалась из одной ловушки – чуть не сдохла в другой. Ирония Мешка.
Минус один Микс, который Леон без зазрения совести потратил на незнакомую девицу. Дорогая плата за чужую жизнь. «Как впрочим и на меня» – одёрнула себя от непонятного чувства ревности. Ревность? К этому полумертвому комку страха и хлороформа? Глупо, Алиса. Глупо и по-девчачьи. Он просто тратил ресурс. Как на инструмент. Как на патроны. Но почему тогда в груди этот мелкий, гадкий укол?
– Дорогая, – голос Леона, неестественно вежливый, резанул слух. – придави двоих не совсем понимающих парней своим обаянием, пожёстче. Он кивнул на связанных ублюдков, дрожащих в углу. Мне нужно знать где остальные бойцы и пленники, – попросил Леон, не называя имени. "Дорогая". Почему не "Алиса"? Почему этот слащавый, театральный тон? Какая-то игра. Его игра. Всегда игра.
Молча подошла. "Обаяние". Ха. Обаяние Королевы Червей. Достав любимый нож – холодный, верный кусок стали, тяжелый в руке. Спроецировала малую часть ненависти, сфокусировав её на бандитах. Не просто страх. Ледяную, режущую волну отчаяния и ужаса. Ту самую, что липла к стенам фортов. Сконцентрированную. Как лазер. Один сразу забился, заскулил, как щенок под сапогом. Второй, потупее, лишь побелел, глаза округлились.
– Мы скажем, только…не надо..всё ска… – захлебнулся первый. Размяк. Как гнилой фрукт.
– Спасибо огромное, – Леон подхватил, его голос звучал почти ласково. Омерзительно. – ведите к логову, иначе бросим связанными здесь на рассвете, – пригрозил. Рассвет. Твари. Холодная смерть. Отличный мотиватор. – Дорогая, девушку в машину и двигайся со всем багажом за мной пожалуйста.
"Дорогая". "Пожалуйста". Что за игра, почему он не называет меня по имени. Почему столь вежлив? Как к фарфоровой кукле. В то время как я вся в грязи, крови и пороховой гари, с ножом в руке и мешком ментального дерьма в голове. – Принято, – процедила сквозь зубы. Подхватив бессознательное тело счастливой девушки – легкое, безвольное – я быстро уложила её на заднее сидение «Бегемота». "Счастливой"? Спасибо тебе, Микс. Хотя бы не видит этого ада. Пленников – в кузов. Швырнула, не церемонясь. Пусть трясутся.
– Пленникам Микса, а то не доживут до допроса, – продолжил жестами фокусника извлекать не иссекаемый запас волшебного средства. Леон заставлял вдохнуть лекарство с той же деловитостью, с какой чистит Сайгу. Дорогие расходники. Но нужные для плана.
Теперь в пикапе три бессознательных тела корчатся в муках излечения. Тихие стоны. Гримасы боли под действием Микса. Веселый грузовик. А я крадусь на тачке за Леоном целых сто метров, оставляя машину, потому что дальше нет возможности без обнаружения ехать. Пешком. Под дождем. В полной тишине, кроме шуршания курток и биения сердца. Его шаги – беззвучные тени. Мои – стараюсь подстроиться.
Двести метров, судя по всему, это предельное расстояние для ленивых мразей. Их логово. Те же двести метров, что и у меня. Радиус смерти. Можно было не оставлять в живых этих двоих ублюдков. Сэкономили бы Миксы. И время. Но нет. План важнее.
– Там камеры наблюдения, – Леон прошептал в ларингофон, сливаясь со стеной. – Бери под контроль этих гавриков и заставь открыть дверь. Доклад, сколько целей, – требовательно спросил.
Я закрыла глаза на секунду. Протянула "щупальца" дара сквозь бетон и сталь. Теплые пятна жизни. Шесть. – Три жертвы, столько же целей, – чётко ответила ему. Три пленника. Три охранника. Баланс зла.
– Всё оружие оставляй, берёшь мой ПСС, клади в карман. Он сунул мне холодный, компактный пистолет. Последний аргумент. Типам я раздал разряженное оружие, они ведут типа пленницу. Театр абсурда. Связанные "конвоиры" ведут "пленницу" (меня) к своей же базе. Твоя задача не дать закрыть дверь, дальше я сам, – холодно распределил цели. Снова роль жертвы, благо просто роль.