Фраза повисла. Не обида. Констатация. С оттенком того же безумного восторга от абсурда ситуации. Странный человек. Словно весь Мешок – гигантская, жестокая игра, а он – азартный игрок, получающий кайф даже от проигрыша. Веселье и игра. На костях. На жизнях. На грязи, которую мы тут копали.
Он развернулся и ускочил. Не ушел – именно ускочил, подпрыгивая на ходу, чтобы "корёжить" банковский сектор дальше. Восстанавливая "Сбой". Ирония в кавычках была слышна в моей голове. Теперь он знал, что искать. И первым делом – рухнули системы призовых выплат по мертвецам и наградных листов. Фантомам. Тем, кого "форматировали". Отрезали финансовый кислород паукам, пившим их кровь. Хороший ход. Единственное, что вызывало слабое подобие уважения к его безумию.
Вот только контора всё пишет... Мысль пронеслась с горечью. Система. Неубиваемая гидра. Отрубишь одну голову – вырастут две. Пузырь, получив свои кровавые бонусы и поняв, что его обошли стороной, развернулся вовсю. Его аура жадности и мести чувствовалась даже отсюда, сквозь стены. Он теперь торговал информацией. Всей грязью, что знал или выдумал. Выиграв эти два дня – те самые, что нам понадобятся для ожидания моих записей – он бросил все силы на то, чтобы успеть продать все, что можно, объединённой комиссии по поиску паука. Натравить новых псов на старых врагов. Создать хаос. Уйти в тень с набитыми карманами.
Крыса. Я мысленно плюнула в его направлении. Процветает в грязи. Но сейчас... сейчас нужно было сосредоточиться. На столе передо мной лежали первые папки. Цифры. Имена (настоящие? ложные?). Счета. Цепи, которые предстояло распутать. Моя рутина. Мой крест. Мой способ выжить.
Я потянулась к ним, пальцы нащупали холодную бумагу. Голова все еще гудела, но внутри зашевелился знакомый холодок – не адреналин, а фокус. Аналитический хлад. Приступаю. Пусть Пузырь мечет свои жалкие молнии. Пусть Псих скачет, как клоун. Пусть система плюется грязью. Я буду читать ее язык. Цифры. Всегда цифры. И находить в них крики тех, кого превратили в ноль.
Неделя спустя.
Леон был когда-то чертовски прав. Пауки долго не живут в Мешке. Все ниточки вели в центр определённой области, будущей базы игрового союза.
«Дезинсекторы... Звучит как дешевая реклама службы борьбы с тараканами. Хотя, по сути, мы ими и занимаемся. Только тараканы эти – в администрациях фортов и с банковскими счетами. И вместо Доместоса – финансовая бухгалтерия и холодная сталь.» Мысль пронеслась с привычной горечью, но без прежнего удушья. За неделю я научилась дышать этой гнилью, не задыхаясь. Почти.
«Что ж, финальный рывок дезинсекторов. Всё-таки сенсей никогда не обманывает, достанем каждого»
«Достанем...» Слово эхом отозвалось в голове. Не как обещание, а как констатация факта. Как сводка по списанным активам. «Каждого паука, каждого крысоеда в этой конторе. Не ради мести уже. Хотя и она никуда не делась. Ради баланса. Чтобы цифры в моей тетради наконец перестали кричать несуществующими голосами.» Пальцы сами собой потянулись к старенькому, но верному ноутбуку – моему настоящему оружию в этой войне. На столе громоздились папки, распечатки, карты сектора. Хаос, который только я могла превратить в убийственную ясность.
Плейер выдавал одну песню за другой, пока не заиграла нужная. Да, именно так. «Нужная? Или просто та, что режет по нервам сегодня?» Музыка врывалась в тишину нашей импровизированной оперативки – нагло, вызывающе. Не фон, а вторжение. Леон, сидевший в углу и чистивший свой бесшумный пистолет, лишь чуть поднял бровь. Его молчание было красноречивее любых слов: «Твое безумие, твои правила. Но если это мешает работе...»
Я покажу всем, что греет мою кровь последнее время.
«Что греет? Холодный расчет. Цифры, складывающиеся в адрес. Адреналин, когда очередной фантом в базе данных обретает имя и лицо жертвы. И эта... чертова ярость. Не кипящая, нет. Замороженная, как азот. Готовая испепелить все на пути к цели.» Ритм музыки бился в висках, странным образом резонируя с пульсацией данных на экране.
Вот бы не спать до утра
Вот бы не думать о завтра
Даже взгляды, ну и ну
В них задыхаться, утонуть
Под томные рифы
Вот бы не спать до утра
«Не спать до утра? Легко. Когда завтра – это только следующий логово, следующий отчет, следующая цепочка грязи, которую надо распутать. А взгляды...» Я мысленно окинула комнату – пыльную, заваленную бумагами, освещенную мерцающим экраном. «Здесь только Леон. И его взгляд – не тонущий, а пронизывающий. Как рентген. Он видит усталость, видит напряжение. И молчит. Потому что знает – иного выхода нет. Мы в долгу перед тенями.»
Правда или смерть, хватит так смотреть
Бросай эти игры
Правда или жизнь, ты мне покажи
Что греет другим кровь
Что нет конца и края
И песни замирают
Ты мне покажи
Что греет другим кровь
«Правда или смерть? В Мешке это синонимы. Игры?» Горькая усмешка скривила губы. «Да, мы играем. В кошки-мышки со смертью. В бухгалтерию ада. А кровь... Что греет их кровь? Страх. Власть. Деньги, отжатые у призраков. Кровь других.»
Музыка нарастала, агрессивная, требовательная. «Нет конца и края? Верно. Пока есть Мешок, пока есть система, будут и пауки в банках, и крысоеды на свалках. Но песни... наши песни – это скрип клавиш, свист пуль и тихий стон данных. Они не замирают. Они сводят баланс.»
Грустно прощаться с утра
Съесть обещания на завтрак
Прячем взгляды, ну и ну
Не убежать, не увернуться
Ранят как иглы
Грустно прощаться с утра
«Прощаться с утром? Какая роскошь. Здесь утро – это просто смена дежурного кошмара. Обещания? Мы давно их не даем. Только обязательства. Перед теми, кого уже нет. Перед теми, кого еще можно вытащить.» Взгляды... «Мы не прячем. Мы стираем. За маской Королевы Червей. За экраном терминала. Не убежать? Конечно. Мы и не бежим. Идем в самое пекло. Иглы...» Я машинально провела рукой по запястью, вспоминая холодные уколы ауры того серого ублюдка.
«Да. Ранят. Но не убивают. Пока.»
«Август...» Последний аккорд прозвучал и затих, оставив послевкусие дерзости и безнадежной тоски. «Ирония. Песня о жажде жизни – саундтрек к нашей охоте на нежить во власти, что призвана защищать.» Я резко выдернула наушники. Тишина оперативки обрушилась, густая, пыльная, но... знакомая. Моя стихия. На экране ноутбука мигал курсор в строке поиска главной базы данных будущей "игровой" базы. Последний сектор. Последний паук в центре паутины.
Я перевела взгляд на Леона. Он уже убрал пистолет, его каменное лицо было обращено ко мне. Вопрос висел в воздухе, не озвученный: «Готова?»
«Финальный рывок, сенсей?» – подумала я, пальцы уже летели по клавишам, вбивая первый запрос из списка.
«Достанем. Каждого. Не потому что можем. Потому что должны. И пусть их кровь стынет от страха, когда цифры наконец заговорят против них. Пусть.» Холодная ярость, знакомая и надежная, как старый нож, наполнила жилы. Не адреналин. Решимость. «Время сводить баланс к нулю. В их пользу он никогда не сойдется.»
Сироткин «Август»
Глава четырнадцатая. Эмоциональный марафон.
Мечты о прекрасной укреплённой базе просто испарились. Как этот проклятый дым после выстрела – видишь на миг, а потом ветер развеивает. Есенин бы помер здесь без единой берёзы, да и я бы сдохла от тоски, не будь во мне этой вечной, едкой злости, что держит на плаву. Как синька Леона, только дешевле и без кайфа. А сейчас? Злоба и разочарование – горький привкус на языке, металлический, как кровь. Ничего больше не испытывала, когда выяснилось, что оплот работорговцев не просто пал – он рассыпался в пыль. Его разобрали на составляющие и вывезли по непонятному адресу, ловко, чисто – не хуже наших операций. Паук оказался проворнее охотника, сменив логово и обрезая ниточки быстрее, чем мы находили концы. Как всегда. Крысы первыми бегут с тонущего корабля, а мы, идиоты, еще пытаемся его спасти. Или потопить окончательно. Какая разница?
Первый наш полугодовой рейд... Рейд. Звучит героически. На деле – грязная возня в чужих развалинах. Игровой союз был направлен на контроль оставленных без присмотра точек, баз и схронов революционного подполья. "Революционного". Ха. Какая революция в этом дерьме? Одна жажда власти под другим флагом. Добычу делили на три равные части между фракциями временной коалиции, как щенки у миски – рычат, но делят по правилам. Пока не вцепятся друг другу в глотку. Оставшееся десять процентов использовали в качестве подъёмных для попавших в сети людей. "В сети". Как рыба. Или мухи. Им выдают нитку и крючок, а они думают – спасательный круг. Часть уходила к торговцам, прямо в пасть Пузыря и ему подобным. Кто-то становился под крыло нулевых. Стабильность. Железная дисциплина. И вечный холод за бронежилетом. Выбор? Из огня в ледник. А совсем отбитые по традиции прибивались к геймерам. К нам. К тем, кто строит форты посреди ада и смотрит кино на брезенте. Сумасшедшие. Мои люди.
И вот, после всей этой круговерти... Пока меня не выдернули наконец для знакомства с непосредственным руководством. "Непосредственное". Звучит важно. На деле – еще одна контора, еще одни шишки, которых я должна впечатлить или хотя бы не застрелить сгоряча. Как обычно – две недели адской гонки, пыль в зубах, красной энергии в крови, вечный гул мотора Багги в ушах, и вот мы в конторе. Не вонючем подвале, не в разбитом ТЦ. В конторе. Чисто. Пахнет... бумагой? Странно.
Как оказалось, не мы одни. Множество знакомых лиц по силовой операции, морды, мелькавшие в прицеле или прикрывавшие спину в перестрелке. Я автоматически здоровалась, коротким кивком, без улыбок – здесь они выглядят фальшиво, как краска на трупе. Ловя волны уважения. Не страха, как от "мирняка" в "Париже", не похоти, как от "Глыбы". Уважения. Тяжелого, как хороший бронепластик. Рейдер к рейдеру. Убийца к убийце. Равная, не новичок. Не та девочка с перекрестка. Маска приросла к лицу, и под ней... под ней я сама уже не знаю, что. Серьёзные рейдеры порой похлопывали