Признание. Редкое. Дорогое. Всё таки он не железный, в чём он спокойно признался, хотя мы уже не партнёры – мы срослись в единый организм выживания. Мы сиамские близнецы. Связаны не кожей, а кровью, грязью, молчаливым пониманием и этим проклятым заданием. Сложно не срастись душами, вернее, тем, что от них осталось, когда ты моешься под дождём сам, под охраной напарника, чувствуя его взгляд, сканирующий темноту, а не твое тело, а потом сам отвечаешь подобной любезностью. Долг платежом. Код чести волков. Мы стали как звери, идущие по следу, отбрасывая всё чувства и эмоции. Иначе сойдешь с ума. Или умрешь.
Так прошло ещё полгода, год в сумме. Год в этом гиблом углу. А ватман уже покрылся массой непонятных значков для непосвящённых. Моя карта сокровищ. Сокровищ – дерьма и смерти. Склады, хабы, парки доставки, системные магазины в которых набирают еду для снабжения выстраиваемой сети банкиров. Мы шли по следу, но не находили цель, как будто паук чувствовал вибрацию наших шагов. Паук слишком хорошо знал нашу хватку. По слухам. По легендам. По отрубленным рукам его посредников. Он не давал шансов, хотя не знал что его преследуют. Он знал, что кто-то преследует. Этого хватило. Только от экономики никуда не денешься, она бывает денежной, где можно творить любую дичь, а бывает реальной. А здесь концов не спрячешь. Счетов нет, но пули, еда, медикаменты – они оставляют след. Необходимо только найти хлебные крошки, по которым мы дойдём до логово умного насекомого. Мои крошки – цифры. Отклонения. Аномалии в потоке ресурсов.
Если нельзя по паутине, тогда начнём отслеживать по товарам, которые не находятся в свободном обороте. То, что нельзя просто купить у Пузыря. Не зря же тут собрались бывшие логисты, я – бухгалтер ада, Леон – инженер смерти, способные в любой мешанине найти логику и вычленить нужное.
Нужное – это золото Мешка. Не деньги. Мощь. Крупный калибр, без которого считается невозможно существовать в поселениях, фетиш местных "крутых", вот только люди жили в мешке и до огнестрела. Выживали. Тварей били ржавыми мечами и смекалкой. Поэтому наши скорпионы – эти твари с хвостами-гарпунами – прекрасно справляются с черепахами, пробивая их броню тяжёлой сталью, позволяя уже потом добивать остальных дешёвыми патронами. Экономия. Но для большой войны, для защиты большого логова – нужно большое железо.
Я нашла слабое звено. Ага. Снаряды для зениток – тяжелые, редкие, специфичные – не используются местными фортами, они предпочитают обходиться калибром 14,5 × 114 мм для противотанковых ружей. Достаточно против бронетехники нулевых или рейдерских Багги. Складов этого вооружения здесь было полно и именно по этой причине нулевые не лезли в сектор. Боялись партизанской войны с тяжелым вооружением.
Повышение закупок именно крупного калибра указало в своё время на местопребывание мятежников, а теперь взятые под контроль склады двадцать третьего калибра, снарядов для зенитных установок, которым всегда торговали свободные форты навело нас на след. Не просто склад. Концентрация. Точечные, нелогичные для обороны, перемещения. Это не паутина – это путь в нору. Прямая тропа к сердцу Аспида.
Полгода мы опять носились с расспросами по второму кругу, но уже не слепо. Посещая участников шоу «Долой лишние конечности». Леон с топором, я с блокнотом и леденящим взглядом. Забавно, но нас не боялись, а уважали, после первых десятков "сеансов", считая в доску своими. Своими чудовищами. Отмороженными тварями, которые не страшатся никого и ничего, но чтят понятия. Их понятия: сила, жестокость, выживание. Наши методы идеально вписались.
Именно так оказалось удобнее жить в этом диком обществе, стать частью пейзажа, а не угрозой извне. Даже меня все признали своей, "Кровавую Леди" приняли в стаю, не позволяя грязных намёков даже в мыслях. Видели, что бывает с теми, кто смотрел слишком долго. Кто-то думал, что я женщина Леона, его собственность. Кто-то считал, что не люблю мужчин, ледяная ведьма. А я просто давила в себе чувства. Любые. Все. Уходя в работу, в цифры, в карту, в погоню, вымещая азартом погони, бешеной ездой на нашем мощном багги – единственном, кто выдерживал этот ад и мою ногу на газу. Свист ветра, рев мотора, вибрация руля – вот моя терапия. Вот моя замена чувствам. Пока мы мчимся, я – жива. И точка.
***
Я вжала педаль в пол, чувствуя, как задние колеса теряют сцепление на разбитом асфальте. Леон рядом, молчаливый как скала. Его взгляд – не на дороге. Сканировал пустошь за окном, ловя гравитационные искажения, ауры тварей за сто пятьдесят метров. Моя же «Мизерекодия» ползла по окрестностям, как туман: ни страха, ни ярости – только выжженная пустота да редкие всполохи азарта местных шакалов у дороги. Отмороженные. Все до одного.
В наушниках орал Сироткин – «К водопадам». Ирония. Водопадов тут не было. Только сухие русла, заваленные ржавым хламом, да ветер, завывающий в разбитых фермах. Я ловила ритм басами, вбивая его в виски, глуша свинцовую усталость. Двести километров до следующей точки на моей карте-ватмане. Еще один склад. Еще один «кандидат» на душевную беседу с топором Леона. Мы не говорили. Не надо. Он знал – я выведу к цели. Я знала – он сделает грязную работу. Наш симбиоз. Наша проклятая норма. Пока мчимся – жива. Пока жива – найду паука. Скорость зашипела на повороте, резина взвыла. Леон уперся ногой для устойчивости, даже не вздрогнув. Осталось двести километров.
***
И вот настал, тот момент, когда мы нашли каналы поставки, проходящие несколько промежуточных контрольных постов, прежде чем выйдя в нужную область. Товар забирали каждый раз с разных точек, внимательно отсекая преследователей. Поэтому ближе подходить не стали, чтобы не спугнуть всех.
Умение задавать правильные вопросы куратора ни разу не навело на мысль, что мы ищем беглецов. Только прибыль и оборот немаленького сообщества, которое мы случайно организовали для прикрытия своего интереса. Два года чтобы выйти на область окопавшихся упырей, превративших нас в настоящих животных. Удивительное дело, но отверженные вне власти нулевых и торговцев оказались намного честнее многих рейдеров нормальных секторов. Свобода въелась в их кровь, гены и мысли, они могли убить, пытать, ограбить или обмануть, но не делали двух вещей. Не брали в рабство и не издевались над женщинами, считая последних сокровищем, всегда доставляя новичков в форты. А те кто этого не делал, долго не жил.
Порой мы даже дрались за еду с другими, правда мы ещё никого не убили за это время. Ранили многих, пытали десятками, но всегда откачивали и делали частью нашей сети. А вот уже завербованные нами наводили порядок, расчищая пространство от неудобных отморозков.
Исключение чуть не произошло в рядовой вылазке, окончившейся странным образом.
***
Наш помеченный склад тушёнки обнесли. Нагло и бесцеремонно, не по понятиям.
Обнесли. Как последних лохов. Через кого слили маркеры? Или просто наглые щенки, решившие, что Джокер и Королева Червей – сказки для новичков? Скоро сказка станет для них очень реальной.
– Чёрт, до следующего пункта километров двадцать, остальные не обновились. Кто выгреб всё? – раздраженно выдохнула я, чувствуя, как знакомая красная пыль въедается в губы. Не просто раздосадована – взбешена. Это не просто кража. Это плевок в лицо нашей сети, нашей системе. Нашему порядку в этом хаосе.
Мир привычно вспыхнул, осветив четыре довольных ауры – туповато-самодовольных, как у щенков, нашедших кость. И одну... одну красивую, словно бриллиант на солнце. Чистую. Яркую. Совершенно нечитаемую. Как белый шум на экране радара. Щелк. Внутренний предохранитель снят. Что за хрень?
Кто этот? Почему аура как стена? Ни страха, ни алчности, ни даже боевого азарта. Ничего. Просто... свет. Как в тех дурацких снах про водопады. Раздражает.
– Нашла воришек? – хладнокровно уточнил Леон. Его голос – как ведро ледяной воды. – Выбьемся из графика, придётся опять сидеть в вонючей канализации.
Слышу, сенсей. Слышу. Канализация. Вонь. Сдвинутые сроки. Еще одна песчинка на весы нашей "робинзонады". Отлично. Просто отлично.
– Да, сто семьдесят пять метров, – кивнула я, уже вытаскивая СВ. Прицеливалась сквозь ржавые балки и пыль, мысленно просчитывая траекторию. – Попробуй по рации связаться на общей волне. Вроде ауры ровные, не в конец отмороженные. Может, просто дураки несознательные.
"Не в конец" – это не оправдание. Но Леон прав, связь дешевле пуль. Пока что.
«Ещё немного и Взломщик будем мне слишком «лёгким», придётся менять оружие» – пронеслось в голове с горькой усмешкой. Слишком легко давит отдачу. Как и всё стало слишком привычным. Даже выбивать дерьмо из таких вот щенков. Тоска.
– Это Джокер, если вы не поняли, чьё добро вы взяли, – голос Леона в эфире был спокоен, как поверхность озера перед бурей. – У вас есть пять минут, чтобы вынести нам недельный запас. Остальное можете оставить по-братски себе.
"По-братски". Ха. Леон сегодня щедр. Обычно он предлагал оставить себе пару банок. На память. Или на приманку для тварей.
– Ага, а я Кровавая королева, – прозвучал в ответ молодой, веселый, наглый голос. Без тени страха. Идиот.
Кровавая Королева. Звучит. Наглый щенок. Сейчас он узнает, почему так прозвали.
Леон лишь кивнул, его взгляд – холодная сталь. Я выстрелила. Не в них. В метре от того, кто говорил. Выстрел «Взломщика» грохнул, как маленькая гроза, разнеся в щепки ржавую бочку. Эхо прокатилось по развалинам.
– Всё сделаем, Джок! Не признали, наш косяк! – завопил уже другой голос, сдавленный, без прежней наглости. – А, бля, Механик, херли ты там тёрся! Ты же в дыре!
Связь оборвалась на пять долгих секунд. Тишина давила. Потом – срыв, почти истерика:
– Джокер! Тут нашего зацепило! Осколком! Спасай, мы заплатим! Кровь... много крови!
"Зацепило". Мягко сказано. "Взломщик" не шутит. И этот "Механик"... Тот самый, с нечитаемой аурой? Интересно.