Потом Эндер обменялся рукопожатием с Хайрамом Граффом и сказал ему: «Надеюсь, ваша новая работа будет хорошей тренировкой». Это была шутка, и Графф ее понял — во всяком случае, достаточно, чтобы выдавить слабую улыбку. Быть может, слабость этой улыбки объяснялась тем, что он услышал благодарность Эндера в адрес Мэйзера и задался вопросом, почему Эндер не поблагодарил самого Граффа. Но Графф был не наставником Эндера, а его командиром — а это совсем не то же самое. Кроме того, насколько мог судить Эндер, Графф за него не стоял. Ведь правда же: вся разработанная Граффом программа обучения Эндера — разве ее целью не было заставить его поверить целиком и полностью, что никто и никогда за него стоять не будет?
— Спасибо за тихий час, — добавил Эндер.
Графф усмехнулся:
— Да пребудет с тобой возможность спать сколько пожелаешь!
Потом в пустой комнате Эндер помолчал, уставившись в никуда, и подумал: «Пока, мам. Пока, пап. Пока, Питер. Пока, все мужчины, женщины и дети Земли. Я сделал для вас все, что мог, и получил от вас все, что мог получить. Теперь в ответе за вас кто-то другой».
Эндер прошел по трапу в челнок, Валентина — следом за ним.
Челнок в последний раз оторвал их от Эроса. «Прощай, Эрос и все солдаты на астероиде — те, кто боролся за меня и других детей, кто манипулировал нами и лгал нам во имя человечества. Прощайте те, кто объединился в заговоре с целью опорочить меня и не дать вернуться на Землю. Прощайте все — хорошие и плохие, добрые и эгоистичные. Прощайте! Я больше не один из вас, я больше не ваша пешка и не ваш спаситель. Я слагаю с себя все полномочия».
Эндер с Валентиной почти ничего не сказали друг другу, кроме обычных предполетных банальностей. Полчаса перешучиваний — и челнок пристыковался к транспортному кораблю. Изначально тот был приспособлен для транспортировки на войну солдат и вооружения. Сейчас он был нагружен оборудованием и припасами для сельскохозяйственных и промышленных нужд колонии Шекспир. Он вез новых людей для пополнения сообщества, улучшения генофонда, людей, чья деятельность будет достаточно продуктивна, чтобы у колонистов оставалось время для науки, творчества и роскоши, чтобы их жизнь смогла приблизиться к общественной жизни на Земле.
Все снаряжение уже было на борту, и пассажиры тоже. Эндер и Валентина всходили на борт последними. У подножия трапа он остановился и обернулся к сестре.
— Ты еще можешь остаться, — сказал он. — Ты же видишь, я в порядке. Колонисты, с которыми я встречался, — отличные люди, и мне не будет одиноко.
— Боишься лезть вверх первым? — спросила Валентина. — Ты поэтому остановился — чтобы произнести речь?
Тогда Эндер зашагал по лестнице вверх, а Валентина следом — так что именно она оказалась последним из колонистов, на ней оборвалась нить, связывающая их с Землей.
Внизу закрылся люк челнока, а потом и люк корабля. Они стояли в шлюзовой камере, пока створки не разъехались, и перед ними оказался улыбающийся адмирал Квинси Морган с уже вытянутой для пожатия рукой. Сколько же он простоял в такой позе, поджидая, когда откроется дверь, задался вопросом Эндер. Может, адмирал простоял этаким манекеном несколько часов?
— Добро пожаловать, губернатор Виггин, — произнес Морган.
— Адмирал Морган, я не губернатор до тех пор, пока не ступлю на поверхность планеты, — ответил Эндер. — В этом полете, на вашем корабле, я всего лишь изучаю ксенобиологию и адаптированные сельскохозяйственные культуры колонии Шекспир. Однако надеюсь, что, когда вы будете не слишком заняты, у меня будет шанс пообщаться с вами, побольше узнать о жизни военных.
— Но вы же сам военный — вы сражались, — заметил Морган.
— Я лишь играл в игру. Войны я не видел. На Шекспире есть колонисты, которые совершили этот полет много лет назад, без какой-либо надежды вернуться на Землю. Мне бы хотелось хотя бы немного понять, как они к этому готовились, как жили.
— Обо всем этом придется читать в книгах, — по-прежнему улыбаясь, сказал Морган. — Это ведь и мой первый межзвездный перелет. На самом деле, насколько мне известно, никто из людей не совершал два полета. Даже у Мэйзера Рэкхема за плечами всего один полет, закончившийся там же, где и начался.
— Что же, адмирал Морган, думаю, вы правы, — сказал Эндер. — И это все делает всех на борту вашего корабля первопроходцами.
Хм… Достаточно ли часто он произносил «ваш корабль», чтобы Морган убедился: Эндер понимает командную иерархию?
Улыбка Моргана ничуть не изменилась.
— Буду счастлив пообщаться с вами в любое время. Сэр, для меня честь приветствовать вас на моем корабле.
— Прошу, сэр, не надо называть меня «сэр», — сказал Эндер. — Мы оба знаем, что я адмирал лишь номинально. Я не хочу, чтобы колонисты слышали, что меня называют иначе чем «мистер Виггин» — да, впрочем, и это слишком. Могу же я быть просто Эндером. Или Эндрю, если вы предпочитаете обращаться ко мне формально. Как вы на это смотрите? Не угрожает ли это дисциплине на корабле?
— Полагаю, это не идет вразрез с дисциплиной, а потому пусть будет по-вашему, — ответил адмирал. — А сейчас энсин Акбар проводит вас и вашу сестру в каюту. Поскольку очень немногие пассажиры решили проделать путь бодрствуя, всем достались каюты примерно одинаковой площади. Это ответ на вашу просьбу не выделять вам чрезмерно просторных апартаментов.
— А ваша семья, сэр? — спросил Эндер.
— Я добился расположения руководства, и оно родило мне карьеру, — сказал Морган. — Женат на Межзвездном флоте. Короче, как и вы, лечу холостяком.
Эндер осклабился:
— Думаю, нашему холостяцкому положению недолго оставаться незыблемым.
— Наша задача — воспроизводство нашего вида вне Земли, — кивнул Морган. — Но полет пройдет более гладко, если мы постараемся сохранить холостяцкое положение до его окончания.
— Мое охраняет невежество юности, — сказал Эндер, — а ваше — служебная субординация. Благодарю вас за личную встречу — это высокая честь. В последние несколько дней я мало спал. Надеюсь, мне простят, если я залягу в спячку часов на восемнадцать. Боюсь, я пропущу начало ускорения.
— Его все пропустят, господин Виггин. Гашение инерции на этом корабле — на высшем уровне. На самом деле мы уже ускоряемся при двух g, и все же единственная ощутимая гравитация — центростремительное ускорение при вращении корабля.
— Это странно, — заметила Валентина. — Ведь центростремительное ускорение тоже инерциальное. Я бы сказала, оно тоже должно подавляться.
— Подавление инерции имеет четкую направленность, оно воздействует лишь на перемещение корабля вперед, — пояснил Морган. — Мисс Виггин, прошу прощения, я почти проигнорировал вас. Боюсь, слава и ранг вашего брата отвлекли меня настолько, что я позабыл о хороших манерах.
— Вы не обязаны их проявлять, — легко рассмеявшись, ответила Валентина. — Я иду просто в нагрузку к нему.
На этом они расстались, и энсин Акбар проводил Эндера и Валентину в каюту. Это помещение не было огромным, но оно было хорошо оборудовано. Энсин потратил несколько минут на то, чтобы показать, где хранится одежда, припасы и оборудование и как пользоваться внутренней связью корабля. Акбар также настоял на том, чтобы разложить обе койки и затем убрать их снова вверх, зафиксировав так, чтобы они не мешали. Так что Эндер и Валентина прошли полный инструктаж. Затем Акбар показал им, как опускать и поднимать жалюзи, превращающие каюту в две отдельные спальни.
— Спасибо, — сказал Эндер. — Думаю, сейчас я снова опущу кровать, чтобы можно было поспать.
Лейтенант Акбар с кучей извинений снова опустил обе койки, игнорируя протесты и заверения пассажиров, что они вполне способны и сами с этим справиться. Когда койки были разложены, энсин пошел к выходу и остановился в дверях.
— Сэр, — сказал он, — знаю, я не должен этого просить. Но все же… Можно я пожму вашу руку, сэр?
Эндер протянул ему руку и тепло улыбнулся:
— Спасибо за вашу помощь, энсин Акбар.
— Для нас честь принимать вас на борту этого корабля, сэр.
Акбар отсалютовал Эндеру. Эндер ответил тем же, и энсин ушел, закрыв за собой дверь.
Эндер подошел к койке и сел на нее. Валентина села на свою, прямо напротив. Эндер посмотрел на сестру и начал смеяться. Она скоро к нему присоединилась.
Они хохотали, и Эндер наконец лег, вытирая слезы.
— Позволь тебя спросить, — сказала Валентина. — Мы смеемся над одним и тем же?
— А что? Что тебя рассмешило?
— Все, — ответила она. — Вся эта фотосессия перед отлетом. Морган приветствовал нас так тепло, словно у него и в мыслях нет вонзить тебе нож в спину. Благоговение лейтенанта Акбара перед героем, твои уверения, что ты всего лишь «мистер Виггин» — что, разумеется, тоже наигранно. Я смеюсь над всем этим сразу.
— Я понимаю, как все это забавно со стороны. Но сам был слишком занят, чтобы меня это могло развеселить. Я пытался не уснуть и старался произносить правильные слова.
— Так над чем тогда ты смеялся?
— Я смеялся от восторга. Восторга и облегчения. Сейчас я больше ни за что не отвечаю. На время полета это корабль Моргана, а я впервые в жизни стал свободным мужчиной.
— Мужчиной? — спросила Валентина. — Ты до сих пор ниже меня ростом.
— Но, Вэл, мне приходится бриться каждую неделю: щетина-то растет!
Их снова одолел смех, но уже ненадолго. Затем Валентина произнесла команду, опускающую барьер между их кроватями. Эндер разделся, забрался под простыню — в помещении с контролируемым климатом ее было вполне достаточно — и за считаные секунды провалился в сон.
8
Кому: GovDes%ShakespeareCol@ColMin.gov/voy
От: MinCol@ColMin.gov
Тема: Отчет о формировании планеты
Дорогой Эндер,
я все не мог решить, отправлять ли тебе эти данные. С одной стороны, они завораживают, даже воодушевляют; с другой стороны, я знаю, что уничтожение родной планеты жукеров заставило тебя страдать, и напоминание об этом может оказаться болезненным. Но я рискну причинить боль — тебе, ведь для меня это не такой уж риск, правда? — потому что если кто и должен увидеть эти отчеты, так это ты.