— Но ты никому здесь не нравишься. Что, если он сначала займется тобой?
— Все равно.
— А как мы узнаем, что он задумал?
— Я поставил программы чтения клавиатуры на все компьютеры системы и программу для анализа его действий. Все сообщения стекаются ко мне. У него не будет способа составить план, ни с кем ни о чем не переговорив по Сети.
— Я могу придумать сотни способов. Например, он это сделает сам, никого не ставя в известность.
— Тогда он должен будет отследить наше расписание, так? Или еще что-нибудь сделать. Что-то, что я смогу показать Питеру и заставить его избавиться от этого мальчишки.
— Значит, твой способ застрелить Зверя заключается в том, чтобы нарисовать большие мишени у себя на лбу, — заключила Тереза.
— Разве не прекрасный план? — засмеялся Джон Пол. — Но ничего лучшего я придумать не могу. И он все равно куда лучше твоего. Ты что, действительно думаешь, что могла бы кого-то убить?
— Медведица защищает медвежонка.
— Так ты со мной? Обещаешь не кидать смертельную дозу слабительного ему в суп?
— Я посмотрю, чего стоит твой план, когда ты найдешь что-то действительно ведущее к успеху.
— Мы выбросим отсюда эту скотину, — сказал Джон Пол. — Так или иначе.
Так появился план — который, как знал Джон Пол, никакой не план, потому что Тереза на самом деле не обещала оставить попытки убить Зверя из-за угла.
Беда была в том, что программа, докладывающая об использовании компьютера Ахиллом, сообщала только, что терминал не использовался.
А это ерунда. Джон Пол знал, что парень использует компьютер, он сам получал от него несколько писем — невинные вопросы, подписанные сетевым именем, которое Питер дал Зверю.
Просить же кого-нибудь напрямую помочь разобраться, почему программы не ловят входы Ахилла и нажимаемые им клавиши, было нельзя. Пойдут слухи, и Джон Пол окажется не такой уж невинной жертвой заговора Ахилла, когда этот заговор выйдет на свет.
Даже когда он собственными глазами видел, как Ахилл сидит за компьютером, входит в систему и пишет письма, в отчете программы о его действиях ничего не было.
Джон Пол думал об этом достаточно долго, пытаясь понять, как Ахилл смог обойти его программы, ни разу не войдя в систему.
Пока наконец его не осенило задать своей программе иной вопрос.
«Все входы в систему с этого компьютера за сегодня», — ввел он команду.
Через несколько секунд пришел ответ:
«Входов нет».
И на соседнем компьютере тоже. И на любом другом. То есть ни одного входа на всей компьютерной сети Гегемонии.
А поскольку люди все время входят в систему, в том числе и сам Джон Пол, результат просто немыслимый.
Он застал Питера за совещанием с Феррейрой, бразильским компьютерщиком, отвечавшим за безопасность системы.
— Извините за вторжение, — сказал он, — но так даже лучше — мне нужно сообщить вам обоим одну вещь.
Питер был раздосадован, но ответил достаточно вежливо:
— Слушаем.
Джон Пол попытался придумать благовидное объяснение своим попыткам шпионить в компьютерной сети Гегемонии, но не смог. Так что он рассказал правду: что пытался проследить за Ахиллом. Он только не сказал, что собирался делать с этой информацией.
Когда он закончил, Питер и Феррейра смеялись. Едко, иронически, но смеялись.
— Что такого смешного?
— Отец, — сказал Питер, — неужели тебе не пришло в голову, что у нас есть программная система, делающая именно эту работу?
— Какие программы вы использовали? — спросил Феррейра.
Джон Пол ответил, и Феррейра вздохнул:
— Утилиты такого рода от обычного пользователя мои программы отловили бы и стерли. Но у вашего отца привилегированный доступ в сеть, и мои сторожа должны были бы их пропустить.
— Но ваши программы должны были хотя бы известить вас? — спросил недовольный Питер.
— У него программы работают от прерываний, а у меня они часть операционной системы. Как только его разведчики миновали начальный барьер и стали резидентными в системе, сообщать было уже не о чем. Обе программы делают одно и то же, только на разных этапах машинного цикла. Они читают нажатие клавиши и передают информацию в операционную систему, а та — в программу. И еще записывают в свой журнал регистрации нажатий клавиш. Но обе программы очищают буфер, чтобы одна и та же клавиша не читалась дважды.
Питер и Джон Пол сделали один и тот же жест одновременно — приложили руку ко лбу, закрыв глаза. Они поняли.
Клавиши принимаются и обрабатываются следящими программами Феррейры или Джона Пола — но не обеими. Поэтому оба журнала регистрации нажатий клавиш должны были показывать только случайные символы, из которых ничего осмысленного нельзя было бы составить. И ни в одном из них не было бы ничего похожего на диалог входа в систему — хотя входы происходили постоянно на всех компьютерах.
— Можем мы соединить журналы? — спросил Джон Пол. — Все-таки все клавиши у нас зафиксированы.
— А если взять все буквы алфавита и правильно расставить, — отозвался Феррейра, — то в полученном тексте будет все, что было написано за всю историю человечества.
— Все не так плохо, — возразил Питер. — По крайней мере, здесь символы идут по порядку. Нетрудно, должно быть, их объединить осмысленным образом.
— Но объединять придется все, чтобы найти входы Ахилла в систему.
— Напишите программу, — сказал Питер. — Чтобы она нашла все, что может быть его входами, а потом обработайте материалы по этим возможным входам.
— Написать программу, — проворчал Феррейра.
— Или я напишу, — предложил Питер. — Все равно мне больше делать нечего.
«Питер, сарказм не добавит тебе симпатий», — мысленно сказал Джон Пол.
Но учитывая, какие у Питера родители, такой сарказм у него всегда был наготове.
— Я разберусь, — обещал Феррейра.
— Извините, что так вышло, — сказал Джон Пол.
Феррейра только вздохнул:
— Неужто вам не пришло в голову, что у нас могут работать такие программы?
— Вы хотите сказать, что у вас есть следящие программы, которые могли бы дать мне сведения о том, что пишет Ахилл? — спросил Джон Пол.
«Не только Питер грешит сарказмом. Ладно, это же не я пытаюсь объединить мир».
— Тебе незачем это знать, — ответил Питер.
Джону Полу пришлось стиснуть зубы.
— Я думаю, что Ахилл собирается убить твою мать.
— Отец, — нетерпеливо отозвался Питер, — он ее даже не знает!
— Ты думаешь, он не догадывается о ее попытке проникнуть в его комнату?
— Да, но… убить? — спросил Феррейра.
— Ахилл ничего не делает наполовину, — сказал Джон Пол. — И никто не верен Питеру так, как она.
— Даже ты, отец? — ласково спросил Питер.
— Она не видит твоих недостатков, — солгал Джон Пол. — Материнские инстинкты ее ослепляют.
— А ты свободен от таких цепей.
— Поскольку я не твоя мать.
— Все равно мои сторожевые программы должны были засечь ситуацию, — вмешался в разговор Феррейра. — Это только моя вина. В системе не должно было быть черного входа.
— Всегда есть, — сказал Джон Пол.
Когда Феррейра вышел, Питер заговорил холодным тоном:
— Я знаю, как полностью оградить мать от опасности. Увези ее отсюда. На какую-нибудь колониальную планету. Куда угодно, и займитесь там чем угодно, но хватит меня защищать!
— Защищать тебя?
— Ты думаешь, я такой дурак, что поверил в твою историю насчет желания Ахилла убить мать?
— Да, ты единственный человек, которого стоит убить.
— Я единственный, чья смерть уберет главное препятствие с дороги Ахилла.
Джон Пол только покачал головой.
— Назови еще хоть одного, — потребовал Питер.
— Никого нет, Питер. Ни единого. Все в полной безопасности, поскольку Ахилл проявил себя абсолютно рациональным юношей, который никогда никого не убьет без абсолютно рациональной цели.
— Ну конечно, он псих, — согласился Питер. — Я же не говорю, что нет.
— Психов много, лекарств на всех не хватает, — ответил Джон Пол и вышел.
Когда вечером он рассказал все Терезе, она застонала:
— Значит, все это время у него были полностью развязаны руки.
— Мы в этом всем достаточно скоро разберемся, — заверил ее Джон Пол.
— Нет, Джон. Вряд ли достаточно скоро. Судя по всему, уже слишком поздно.
9Зачатие
Кому: Third%Party@MysteriousEast.org
От: Stone%Cold@ComeAnon.com
Тема: Не птица курица
Я не знаю, кто вы, я не знаю, что значит это послание. Он в Китае. Я там был туристом, шел по тротуару. Он дал мне сложенный клочок бумаги и попросил меня направить письмо на этот адрес с указанной выше темой. Вот это письмо:
«Он думает, что я сказал ему, где будет Калигула. Я не говорил».
Надеюсь, это что-то значит для вас, и вы это получите, потому что он придавал этому большое значение. Что до меня, то вы не знаете, кто я, и он не знает, и так мне спокойнее.
— Это не тот же город, — сказал Боб.
— Конечно, — согласилась Петра. — Ты теперь выше ростом.
Боб впервые вернулся в Роттердам с тех пор, как еще совсем маленьким ребенком улетел оттуда в космос учиться на солдата. За все время их с сестрой Карлоттой странствий после войны она ни разу не предложила заехать сюда, и сам он тоже об этом не думал.
Но именно здесь сейчас находился Волеску — ему хватило наглости обосноваться заново в городе, где его арестовали. Теперь, конечно, он не называл свою работу исследовательской — хоть она столько лет и была нелегальной, другие ученые продолжали заниматься ею подпольно, и когда после войны снова смогли публиковаться, то растерли в пыль все результаты Волеску.
Так что его контора в старом красивом здании в центре города жила под скромной вывеской на всеобщем:
СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ РЕПРОДУКЦИИ
— Безопасности, — сказала Петра. — Странное название, учитывая, сколько он убил младенцев.