— Что ж — я его прошу, — ответил Питер.
— Вот мой совет, — сказал Боб. — Твоя цель — вовсе не избежать войны.
— Как раз нет, — возразил Питер.
Боб закатил глаза:
— Ты, вообще, слушаешь?
— Слушаю.
— Твоя цель — установить новый порядок, при котором война между народами станет невозможна. Но прежде, чем возникнет подобная утопия, людям придется пережить достаточно войн, чтобы по-настоящему понять, чего они отчаянно стремятся избежать.
— Я не собираюсь поощрять войну, — заявил Питер. — Это полностью дискредитирует меня как миротворца. Я взялся за это, потому что я Локк!
— Если перестанешь возражать и послушаешь, — сказала Петра, — в конце концов поймешь, что советует тебе Боб.
— Все-таки я великий стратег, — криво усмехнулся Боб. — И самый рослый во всем комплексе Гегемонии.
— Слушаю, — повторил Питер.
— Ты прав — поощрять войну ты не можешь. Но ты также не в силах остановить войны, которые невозможно остановить. Если кто-то увидит, что ты попытался это сделать и потерпел поражение, — тебя сочтут слабым. Локк сумел добиться мира между Варшавским договором и Западом только потому, что ни одна из сторон не хотела войны. Америка желала оставаться дома и делать деньги, а Россия предпочитала не рисковать, опасаясь спровоцировать вмешательство МФ. О мире можно договориться только тогда, когда его хотят обе стороны — настолько, что готовы ради него чем-то поступиться. Сейчас же договариваться не хочет никто. Индийцы не могут — они оккупированы, а их оккупанты не считают, будто те представляют какую-то угрозу. Китайцы не могут — ни один китайский правитель чисто по политическим причинам никогда не согласится на иные границы, чем рубежи Великого Китая. А Алай не может, потому что его собственный народ настолько упоен победой, что не видит никаких причин уступать.
— Значит, мне ничего не делать?
— Ты организуешь помощь пострадавшим от голода в Индии, — сказала Петра.
— Голода, который собирается вызвать Вирломи?
Петра пожала плечами.
— В таком случае подожду, пока всех не начнет тошнить от войны, — заявил Питер.
— Нет, — сказал Боб. — Ты подождешь ровно до того момента, когда станет возможен мир. А если будешь слишком долго тянуть — накопится столько злобы, что о мире можно забыть.
— И как я узнаю, когда наступит этот момент?
— Понятия не имею.
— Это же вы у нас умные, — сказал Питер. — Все так говорят.
— Хватит скромничать, — бросила Петра. — Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Чего ты злишься? Какой бы план мы ни придумали, он рассыплется в прах, как только кто-нибудь сделает шаг, которого нет в нашем сценарии.
Питер понял, что злится вовсе не на них. Все дело было в его матери и в ее дурацком письме. Как будто в его власти было «спасти» халифа, китайского императора и новоявленную индийскую богиню и «дать им свободу», когда не оставалось никаких сомнений, что они сами путем ловких маневров заняли свои посты!
— Не могу понять, — сказал Питер, — как я могу обратить происходящее себе на пользу.
— Просто наблюдай и пробуй, — посоветовал Боб, — пока не найдешь для себя подходящего места.
— Именно этим я занимаюсь уже несколько лет.
— И весьма неплохо, — заметила Петра. — Нам можно идти?
— Идите! — заявил Питер. — Ловите вашего злого ученого. А я пока буду спасать мир.
— Меньшего мы и не ожидали, — отозвался Боб. — Только помни, что ты сам этого хотел. В отличие от нас.
Встав, они направились к двери.
— Погодите минуту, — окликнул Питер.
Они остановились.
— Я сейчас кое-что понял.
Боб и Петра молчали.
— Вам все равно.
Боб посмотрел на Петру, Петра — на Боба.
— В каком смысле — все равно? — спросил Боб.
— Как ты можешь такое говорить?! — возмутилась Петра. — Речь идет о войне, о смерти, о судьбе мира!
— Такое впечатление, будто… будто я спрашивал совета насчет какого-нибудь круиза. Какой круизный лайнер лучше. Или… насчет стихов — насколько они хороши.
Оба снова переглянулись.
— Когда вы так друг на друга смотрите, — сказал Питер, — кажется, будто вы смеетесь, просто из вежливости этого не показываете.
— Мы не такие уж вежливые, — заметила Петра. — Особенно Джулиан.
— Да, верно, не в вежливости дело. Вы просто настолько увлечены друг другом, что вам даже смеяться незачем. Будто вы уже насмеялись вволю, только никто, кроме вас, об этом не знает.
— Все это, конечно, очень интересно, Питер, — сказал Боб, — но, может, мы пойдем?
— Он прав, — кивнула Петра. — Мы тут ни при чем — в отличие от него. Но это вовсе не значит, что нам все равно, Питер. Нам не все равно — и даже больше, чем тебе. Просто не хочется ни во что ввязываться, потому что…
Они еще раз переглянулись и, не говоря больше ни слова, направились к выходу.
— Потому что вы муж и жена, — сказал Питер. — Потому что ты беременна. Потому что у вас будет ребенок.
— Дети, — поправил Боб. — И нам очень хотелось бы выяснить, что с ними случилось.
— Да вы поставили себя вне человечества, — заявил Питер. — Придумали что-то про супружество и детей, лишь бы ни в чем не участвовать.
— Напротив, — возразила Петра. — Мы стали частью человечества. Мы такие же, как и большинство людей. Наша совместная жизнь — для нас всё. Наши дети — для нас всё. Мы делаем все, чтобы защитить наших детей. И все прочее, что сочтем необходимым. Но для нас это не настолько важно, как ты полагаешь. Жаль, что это тебя так беспокоит.
— Меня это вовсе не беспокоит, — сказал Питер. — Беспокоило раньше, пока я не понял всего сам. Теперь же я считаю… да, это нормально. Думаю, мои родители такие же — вот почему я считал их глупцами. Потому что их как будто не волновало, что творится в мире. Все, что их заботило, — они сами и мы, их дети.
— Что ж, терапия проходит успешно, — заметил Боб. — А теперь скажи трижды «Аве Мария», и мы отправимся решать наши небольшие домашние проблемы, в том числе с помощью боевых вертолетов, чтобы поймать Волеску, пока он не поменял в очередной раз адрес и имя.
И они ушли.
Питер кипел от злости. Они считали, будто знают нечто такое, чего не знает больше никто. Они считали, будто знают, что такое жизнь. Но подобная жизнь могла у них быть только потому, что люди наподобие Питера — а также Хань-Цзы, Алая и этой чокнутой богини Вирломи — сосредоточили свои усилия на серьезных делах, пытаясь сделать мир лучше.
Потом Питер вспомнил, что Боб говорил почти в точности то же самое, что и его мать. Что Питер сам решил стать Гегемоном и что ему придется действовать самому — примерно как ребенку, который пробуется в школьной пьесе, но ему не нравится назначенная роль. Вот только если он откажется, шоу не сможет продолжаться, поскольку дублера у него нет. И в итоге ему никуда не деться.
Придется самому думать, как спасти мир, раз уж он сам стал Гегемоном.
«Вот чего бы мне хотелось, — подумал Питер. — Чтобы все эти чертовы выпускники Боевой школы убрались с Земли. Именно они осложняют ситуацию в любой стране. Мать хочет, чтобы у них была своя жизнь? Я тоже. Прекрасная долгая жизнь на другой планете».
Но чтобы заставить их покинуть планету, требовалось содействие Граффа. А Питер подозревал, что Граффу вовсе не хочется, чтобы тот стал успешным, могущественным Гегемоном. Зачем брать ребят из Боевой школы на корабли колонистов? Они станут разрушительной силой в любой колонии, где окажутся.
Что, если так: колония, состоящая из одних лишь выпускников Боевой школы? При правильной селекции они могли бы стать лучшими военными умами галактики.
А потом они вернутся и захватят Землю.
Нет, не пойдет.
И все же идея ему нравилась. С точки зрения людей, именно Боевая школа выиграла войну против жукеров. Все хотели, чтобы их армию возглавлял кто-нибудь из Боевой школы. Именно потому выпускники Школы, по сути, стали рабами военных своей страны.
«Значит, последую совету матери. Дам им свободу. И тогда все они смогут пожениться, как Боб и Петра, и жить счастливо, пока другие, ответственные, люди, тяжко трудятся, управляя миром».
В Индии реакция на выступление Вирломи стала немедленной и жестокой. В ту же ночь по всей стране произошли десятки инцидентов. Мусульманские солдаты совершили провокации, или, с их точки зрения, мстили за чудовищные, богохульные обвинения Вирломи — естественно, лишь подтверждая данные обвинения в глазах многих.
Но на этот раз им пришлось столкнуться не с мятежами, а с безжалостной толпой, полной решимости уничтожить врага любой ценой. Действительно явился Шива. Да, улицы усеивали мертвые тела мирных индусов — но тел мусульманских солдат вообще нельзя было найти. Или, по крайней мере, собрать из кусков.
Известия о кровопролитии достигли передвижной штаб-квартиры Вирломи — в том числе множество видеозаписей. Несколько часов спустя она выложила в сеть смонтированную версию — множество изображений мусульман, которые провоцировали людей на мятеж, а затем стреляли в них. Но ни одной картинки людских волн, которые накатывали на стреляющих из пулеметов мусульманских солдат и разрывали их в клочья. Мир должен был увидеть, как мусульмане оскорбляют индуистскую религию, а затем устраивают бойню среди мирного населения, и услышать только об одном — что среди мусульманских солдат не выжил никто.
Боб и Петра сели в боевые вертолеты и отправились через океан в Африку. Боб получил сообщение от Рэкхема и теперь знал, где искать Волеску.
6Эволюция
От: CrazyTom%WackoMack@sandhurst.england.gov
Кому: Magic%Legume@IComeAnon.com
Переслано через: IcomeAnon
Зашифровано кодом: * * ** * ***
Расшифровано кодом: * * ** * ** * ***
Тема: Англия и Европа
Надеюсь, ты до сих пор пользуешься этим адресом, хотя теперь действуешь официально и тебе больше не нужно скрываться от мистера Пятки. Вряд ли это письмо стоит отправлять по обычным каналам.