Старуха села в кресло-коляску, и бородач покатил ее в здание больницы. На крыше ждали трое с неприметными потертыми чемоданчиками. Было без десяти пять.
Если кто-то в больнице заметил исчезновение старухи, или попытался найти каталку, или заинтересовался тремя мужчинами, каждый из которых пришел с одеждой для родственника, чтобы забрать его домой, слухи уже могли дойти до врагов Алая. Если бы кто-то явился выяснить, в чем дело, и им пришлось бы его убить — с тем же успехом они могли бы включить сигнал тревоги у постели самого Раджама.
Без трех минут пять на крышу вышли два молодых врача, мужчина и женщина, — якобы покурить, но вскоре они скрылись из виду ждавших с чемоданчиками.
Иван вопросительно посмотрел на Алая. Алай покачал головой.
— Они пришли поцеловаться, — сказал он. — Боятся, что мы на них донесем, только и всего.
Иван осторожно поднялся и прошел туда, откуда парочку было видно, затем вернулся и снова сел.
— Похоже, они не просто целуются, — прошептал он.
— Им не стоит этого делать, если они не муж и жена, — сказал Алай. — Почему все считают, будто есть лишь два варианта — либо жестко следовать шариату, либо отвергать все законы Аллаха?
— Вы никогда не любили, — пробормотал Иван.
— Думаешь? То, что я не могу встречаться с женщинами, вовсе не означает, что я никого не любил.
— В душе — да. Но так уж вышло, что я знаю: телом вы чисты.
— Конечно чист, — кивнул Алай. — Я не женат.
Появился медицинский вертолет. Было ровно пять. Когда вертолет приблизился, Алай увидел, что он из израильской больницы.
— Израильские врачи посылают пациентов в Бейрут? — спросил Алай.
— Ливанские врачи посылают пациентов в Израиль, — ответил Иван.
— Значит, нашим друзьям придется подождать, пока этот вертолет не улетит? Или это и есть наши друзья?
— Вы же прятались в мусоре и переодевались женщиной, — сказал Иван. — Что по сравнению с этим значит полет на сионистском вертолете?
Вертолет сел, дверь открылась, но никто не вышел.
Алай взял свой чемоданчик, опознав его по весу — там лежала только одежда, никакого оружия, — и смело направился к вертолету.
— Это я — тот самый пассажир, за которым вы прилетели?
Пилот кивнул.
Повернувшись туда, куда ушла целующаяся парочка, Алай заметил внезапное движение. Они все видели. И могли рассказать.
Алай снова повернулся к пилоту:
— Вертолет сможет забрать пятерых?
— Легко, — ответил пилот.
— А как насчет семерых?
Пилот пожал плечами:
— Полетим ниже и медленнее. Но так часто бывает.
— Прошу тебя, — обратился Алай к Ивану, — пригласи наших юных влюбленных полететь с нами.
Затем он забрался внутрь и сбросил женскую одежду, под которой оказался простой западный деловой костюм. Несколько мгновений спустя в вертолет под прицелом пистолета поднялась перепуганная парочка врачей в разных стадиях одетости. Видимо, им приказали молчать, поскольку, когда они увидели Алая и узнали его, мужчина побелел, а женщина разрыдалась, пытаясь застегнуться.
Алай подошел и присел перед ней.
— Дочь Аллаха, — сказал он, — меня не заботит твоя нескромность. Меня заботит, что мужчина, которому ты предложила свою наготу, — не твой муж.
— Мы поженимся, — ответила та.
— Когда наступит этот счастливый день, — проговорил Алай, — твоя нагота благословит твоего мужа, а его нагота будет принадлежать тебе. А пока что — вот одежда для тебя, — протянул он ей облачение старухи. — Я не прошу носить ее постоянно. Но сегодня, когда Аллах видел, как твоя душа намеревалась согрешить, пожалуй, тебе стоит смиренно прикрыться.
— Можно подождать с переодеванием, пока мы не взлетим? — спросил пилот.
— Конечно, — ответил Алай.
— Всем пристегнуться.
Мест вдоль бортов не хватало, а центральный проход предназначался для носилок. Но шофер Алая улыбнулся и заявил, что полетит стоя.
— Я водил вертолеты в бой. Если не смогу удержаться на ногах в медицинском, значит заслужил нескольких синяков.
Вертолет накренился, поднимаясь в воздух, но вскоре выровнялся. Женщина отстегнулась и неловко оделась. Мужчины отвернулись, за исключением ее спутника, который ей помог.
Тем временем халиф беседовал с пилотом, даже не пытаясь понизить голос.
— Мне не хотелось бы, чтобы эти двое присутствовали на основном мероприятии, — сказал он. — Но и убивать их тоже необходимости нет. Им требуется время, чтобы снова найти свой путь к Аллаху.
— Можно оставить их в Хайфе, — предложил пилот. — Или, если это вас больше устроит, могу отправить на Мальту.
— Хайфа вполне подойдет.
Полет был недолгим, даже на небольшой высоте и скорости. Молодые врачи сидели молча, с покаянным выражением на лицах. Когда они приземлились на крыше больницы в Хайфе, пилот выключил двигатель и вышел поговорить с человеком в медицинской одежде, затем открыл дверь.
— Мне нужно снова взлететь, чтобы освободить место для вашего транспорта. Так что придется всем выйти. Кроме тех двоих.
Молодые врачи испуганно переглянулись.
— Им ничто не угрожает? — спросил Алай.
— Лучше, если они не увидят, как прилетит и улетит ваш транспорт, — пояснил пилот. — Уже светает. Но им ничего не грозит.
Выходя из вертолета, Алай дотронулся до обоих.
Медицинский вертолет взлетел, и на его место тотчас же сел другой, на этот раз — боевая машина, способная вместить немало солдат и оснащенная достаточно тяжелым оружием, чтобы преодолеть любые препятствия.
Дверь открылась, и из нее вышел Питер Виггин.
— Салам, — сказал Алай, подходя к нему.
— Мир и тебе, — отозвался Питер.
— Живьем ты больше похож на Эндера, чем на общедоступных фотографиях.
— Я их отретушировал на компьютере, чтобы выглядеть старше и умнее.
— Весьма любезно с твоей стороны, что решил нас подвезти, — улыбнулся Алай.
— Когда Феликс рассказал мне печальную историю об одиноком путнике в Пустой четверти[88], я не мог упустить возможности ему помочь.
— Я думал, прилетит Боб, — сказал Алай.
— Со мной целый отряд солдат, которых он обучал, но сам Боб сейчас занят другими делами. В Руанде — так уж получилось.
— Что, уже началось?
— Нет, — сказал Питер. — Мы не сделаем ни шагу, пока не станет ясно, чем закончится твое маленькое приключение.
— Тогда полетели, — поторопил Алай.
Питер пропустил халифа вперед, но вошел перед его солдатами. Иван попытался протестовать, но Алай успокоил его жестом — он уже сделал ставку на то, что Питер готов помочь и ему можно доверять, так что вряд ли имело смысл опасаться убийства или похищения, несмотря на двадцать солдат Гегемонии и внушительное количество снаряжения на борту вертолета. Похожий на тайца командир показался ему знакомым по Боевой школе — судя по всему, Сурьявонг. Алай кивнул ему. Сурьявонг кивнул в ответ.
Как только они взлетели — на этот раз без каких-либо женщин, которых требовалось официально пристыдить, затем простить и велеть им одеться, — Питер показал на спутников Алая.
— Я полагал, — сказал он, — что одинокому страннику, о котором говорил наш общий друг, не требуется большой эскорт.
— Ровно столько, чтобы добраться туда, где свернулся, подобно змее, некий Толстый Канат.
Питер кивнул:
— Мои друзья сейчас пытаются выяснить его точное местонахождение.
— Надо полагать, достаточно далеко от фронта, — улыбнулся Алай.
— Если он в Хайдарабаде, — сказал Питер, — то его весьма надежно охраняют. Но если он за границей, в Пакистане, охрана, скорее всего, будет не слишком серьезной.
— В любом случае я не стану подвергать опасности твоих людей.
— Желательно, чтобы никто их не видел. Вряд ли многие рады будут узнать, что ты получил реальную власть с помощью Гегемона.
— Похоже, ты всегда оказываешься рядом, когда заходит речь о моей власти.
— Если победишь, этот раз станет последним, — заверил Питер.
— Он в любом случае будет последним, — улыбнулся Алай. — Либо солдаты последуют за мной, либо нет.
— Последуют, — убежденно сказал Питер, — если у них будет шанс.
Алай показал на свою маленькую свиту:
— Именно для этого со мной моя съемочная группа.
Улыбнувшись, Иван поднял рубашку, продемонстрировав бронежилет, гранаты, магазины и автоматический пистолет.
— Ого, — проговорил Питер. — Я думал, вы прибавили в весе.
— У нас, ребят из Боевой школы, — сказал Алай, — всегда есть план.
— Значит, пробиваться с боем вы не собираетесь?
— Мы собираемся войти как ни в чем не бывало, — объяснил Алай, — с работающими камерами. План простой, но действенный. Этот Толстый Канат всегда обожал съемку.
— Судя по моим источникам, он тщеславный и жестокий человек, — сказал Питер. — И неглупый.
— Посмотрим, — бросил Алай.
— Думаю, у тебя все получится.
— Я тоже так думаю.
— А потом, — добавил Питер, — надеюсь, ты сумеешь что-нибудь сделать с тем, на что жалуется Вирломи.
— Именно потому я не мог ждать более подходящего момента. Я должен отмыть ислам от этого кровавого пятна.
— Уверен, с таким халифом, как ты, Свободный Народ Земли вполне сможет сосуществовать с объединенным исламом, — сказал Питер.
— И я уверен, — согласился Алай, — хотя не могу сказать этого вслух.
— Но мне нужна страховка на случай, если ты умрешь, — продолжал Питер. — Сегодня или когда-нибудь в будущем. Мне нужно точно знать, что мне не придется иметь дело с халифом, с которым я не смог бы сосуществовать.
Питер протянул Алаю несколько листов бумаги. Это оказался сценарий. Халиф начал читать.
— Если ты умрешь естественной смертью и передашь трон тому, кого выберешь сам, мне это не понадобится. Но если тебя убьют, похитят, отправят в изгнание или еще каким-либо образом насильно свергнут, то мне без этого не обойтись.
— А что, если убьют или насильно свергнут тебя? — спросил Алай. — Что тогда случится с этим видео — если предположить, что я произнесу все это на камеру?